Печать Тамирайны - Людмила Власова

Освободилась я от домашних хлопот только поздно вечером и лишь тогда вспомнила, что пора выпускать Полкана. Оживший дракон юркнул в распахнутое окно и исчез в темноте теплой летней ночи. Меня же посетила неоригинальная мысль: и почему люди не летают как птицы? Вот так бы взять и взмыть в небо… И носиться там по воле ветра — без забот, без проблем. Я безумно устала от истории с демоном. Ну почему, почему неприятности с Бездной выпали именно на мою долю? Мне хотелось остаться в небе, так хотелось остаться в небе…

На грешной земле в это время благим матом взвыл Вульфыч, совершавший вечернюю пробежку вокруг дома. Оборотень, споткнувшись обо что-то, загремел в кусты. Выбравшись из зарослей, он начал подозрительно принюхиваться и буквально носом рыть поляну, выискивая что-то. У моего окна Вульфыч остановился и зубами перевернул злополучную железную кружку с остатками сгоревшего папоротника, которая так и валялась там весь день. Оборотень засунул в нее нос, шумно втянул ноздрями воздух, жалобно заскулил, бухнулся на траву и через секунду захрапел. Странно, хилая птаха, обкурившись, продержалась куда дольше, чем матерый волк, затянувшийся один раз. Возможно, Аргус не так уж прост, наивен и недалек, как кажется.

Кружку надо убрать куда подальше, а то весь дом на травку подсядет. Хорошо, что в лесу Архипа нет милиции, иначе точно привлекли бы за незаконное приобретение, хранение и использование галлюциногена. Я вышла из терема, взяла кружку и не удержалась: понюхала. Запах был на редкость приятным — в первый момент. После второго глубокого вдоха показалось, что по тошнотворности вонь паленого папоротника вполне могла соперничать с ароматом дезодоранта «Дебелль». В букете отсутствовала разве что чесночная составляющая.

От запаха закружилась голова. Отмывать кружку бессмысленно, такой запах ни одно самое новомодное средство не уничтожит. Надо отнести ее подальше в лес и спрятать так, чтобы никто не нашел. А то еще обнюхаются, отравятся, а мне потом отвечай. С этой мыслью я направилась в чащу леса.

Густой туман, белый как молоко, выползая из-под деревьев, ближе и ближе подкрадывался ко мне. Через какое-то время все окружающее скрыла плотная белая завеса. Я продвигалась наощупь, натыкаясь на деревья, падая, но почему-то не могла повернуть обратно. В руках у меня откуда-то появился завернутый в драное тряпье младенец. Определенно это моя дочь, которую надо отдать местным жителям. Потому что я скоро умру, а девочка еще может выжить. Если никто не догадается, чей это ребенок. Неожиданно из тумана появилась хижина. В окне ее тускло светила одинокая свеча. Там в колыбельке уже спал один младенец. Его мать сможет выкормить и второго. Я положила ребенка на порог, рядом оставила перстень — тот самый с бриллиантом. Больше ничего ценного у меня просто не было. Но если мне удастся выжить, у моей дочери будет все, чего она пожелает, — клянусь. Бросив прощальный взгляд на ребенка, я повернулась и поковыляла прочь…

Привидится же такое! Нет наркотикам! На досуге надо будет заняться уничтожением цветущего папоротника. Я очнулась на поляне рядом с домом лешего, сжимая в руках кружку. Вульфыч тоже очухался, в глазах у него стояли слезы. Кажется, и оборотень видел что-то малоприятное. И то, что под действием травки рассказал о моем грядущем Аргус, не отличалось жизнерадостностью. Хм, а какие-нибудь приятные видения папоротник вызывает?

Вульфыч несколько минут посидел, ошеломленно тряся головой, и вернулся в дом. Я подошла к краю поляны, вгляделась в чащу леса и поняла, что у меня не хватит мужества ступить под сень деревьев. Во всяком случае, этой ночью. Поэтому без лишних размышлений со всего размаху швырнула кружку в лесные дебри.

Кружка обо что-то шмякнулась, зазвенела, и из-под деревьев донеслись приглушенные ругательства. Потом к краю поляны, виртуозно матерясь, подплыло привидение. Выглядело оно весьма странно: в колеблющемся белом облаке без труда угадывались очертания крупного мужика с короткой, «под ноль», стрижкой и квадратным подбородком. Вероятно, при жизни он был одет в очень дорогой костюм. Даже в призрачном исполнении фирмовые вещи смотрелись стильно. Привидение одарило меня недобрым взглядом и поинтересовалось:

— А че сразу железом швыряться? Типа крутая, да?

За последний месяц я и не такое видывала, поэтому в обморок падать не стала и в том же тоне ответила:

— А не фиг под деревьями прятаться.

— Я там не прятался, — обиженно произнес призрак, — я там тебя подкарауливал, чтобы внезапно навстречу выскочить и напугать до полусмерти…

Еще один садист, маньяк, извращенец. И почему я вызываю такое страстное желание довести меня до полусмерти? А еще лучше до полной…

Привидение насупилось, выпятило челюсть и в лучших загробных традициях заунывно продолжило:

— Не тревожь покоя мертвых…

— Чем же я тебя потревожила? — Мне стало даже интересно.

— Ты же мой перстень сперла у Жениха, — злорадно заявил призрак. — Я ему его на хранение отдал, когда к ближайшему кладбищу на разборки с тамошним смотрящим отправился. Возвращаюсь — ни Жениха, ни могилы его, ни перстня. Перстень для меня — как якорь. У каждого призрака есть место, куда он возвращается. Чаще всего это место смерти. Но мне там не нравится. Чего у своих костей круги наматывать? Вот и возвращаюсь туда, где перстень находится. А ты его сперла, сперла!

В голосе привидения звучала какая-то почти детская радость. Надо подпортить ему настроение. Я достала из кармана тот самый перстень и протянула своему собеседнику:

— Держи и проваливай!

Призрак шарахнулся от меня с воплем:

— Ты что, обалдела? Зачем он мне нужен в этом проклятущем лесу? Чтобы опять под деревом ворон соблазнять? Нет уж, пусть остается у тебя! А я к тебе по ночам приходить буду, пугать. Все ж какое-то развлечение… И в город смогу попасть. Ты ж из города, верно? Там уж я развернусь!

В глазах привидения разгорелись мечтательные огоньки. Очевидно, покойничку хотелось чего-то большего, чем вернуть украшение. Призрак подтвердил мою догадку:

— Знаешь, как здесь скучно? Не думал, что после смерти буду сходить с ума от тоски зеленой. Кстати, давай познакомимся — Федор, при жизни, кстати, известный криминальный авторитет в столице края был.

— Ух ты! Тот самый, который пропал года два назад? Помню-помню, громкая история была. Кажется, авария. Труп тогда так и не нашли, поэтому решили, что Федор за границу свалил.

— Да уж, за границу! — Призрак мрачно скривился. — Свои же и прикончили. Я тогда себе вертолет купил — ну для понту. Маленький — типа игрушки. Летать на нем выучился. И полетел в Тухту. Самостоятельно. Первый частный авиарейс в крае — это ж круто! А мои кореша перед вылетом чего-то там подпилили, и точняк над этим лесом вертолет рухнул. Друзья, называется! Тогда в столице передел сфер влияния шел, вот они меня и замочили. Помереть-то я помер, но почему-то привидением сделался. Сперва странно было, потом привык. С местной братвой познакомился. Да ладно, хватит обо мне. Ты-то кто и как сюда попала? В эту часть леса живым людям хода нет.