Предатель. Цена ошибки (СИ) - Кучер Ая

– Нет. Там всё горит! И… Пишут… Ох. Пишут, что Юсуповы были там в это время. И их никто не видел. Они все ещё там!

Глава 31

Тринадцать – моё любимое число.

Я никогда не верила в мистику, но в этом было что-то волшебное. Особенное, чего другие не замечали. Исключительная атмосфера, отдающая таинством и счастьем.

Я познакомилась с Демидом тринадцатого числа, это был апрель.

Ровно через два года мы сыграли свадьбу, тоже тринадцатого. Потому что это казалось важным и особенным. Наш день.

А ещё – именно тринадцатого января я узнала, что наконец смогла забеременеть. Что это, как не чудо? Очередное доказательство, насколько это символичное число для меня.

Сегодня – тринадцатое.

Должен быть хороший день, но…

Я развелась, а мой бывший муж может быть мертвым.

– Держи, – Ильяс протягивает мне стакан воды. – Тебя всю трясёт. Рин, есть успокоительное?

– Я просто…

Просто ненавижу Демида, но ведь не желаю ему смерти! Даже Аслану не желаю, который всегда вызывал во мне страх и неприязнь. Но муж… Он же не может…

Я врач. Я сталкиваюсь со смертью. На моем столе тоже умирали люди, не всегда получается спасти. Я научилась с этим работать. Принимать как часть жизни.

Но Демид… Когда страдают родные – я не умею с этим справляться. Даже если это бывший муж, которой разбил меня на маленькие осколки. Неважно кто. Но я же знала его, а теперь…

Когда умер отец, я долго не могла прийти в себя. Мне всё казалось, что он сейчас позвонит. Привезёт мне любимые пирожные, пригласит на прогулку в парк. Папа не всегда был рядом, не мог дать мне всего, но он очень старался.

Демид тогда потерял два важных контракта, чтобы остаться со мной после похорон. Утешал, отвлекал, помогал справиться. Мне кажется, только благодаря ему, я вспоминаю об отце с теплотой, а не горечью.

Только Демида больше нет, чтобы помочь. Рядом нет! А если он…

– Нет, – отказываюсь, когда Рина приносит блистер успокоительного. – Я в порядке. Просто очень неожиданно. Это гормоны шалят, уже прошло.

– Ты уверена? – Ильяс присаживается на стул рядом со мной. – Ты не выглядишь хорошо.

– Нет. Я… Мне нужна минута.

Я ухожу в уборную. Сажусь на край ванной, опускаю голову к коленям. Делаю глубокие медленные вдохи, задерживаю дыхание, после так же долго выдыхаю. Прикрываю глаза, чтобы не мелькали «мушки».

Сердцебиение выравнивается, меня перестает бить мелкой дрожью. Продолжаю ритуал, пока не чувствую, что возвращаю контроль над эмоциями. Острая реакция заканчивается.

Может, я бы и хотела немного пострадать и попереживать… Но не могу себе этого позволить. Прижимаю ладонь к низу живота, это успокаивает лучше любых таблеток.

Я знаю, что Юсупов мне теперь никто. Я хотела, чтобы он катился в ад и больше не появлялся. Но не так ведь! Никто не заслуживает смерти, каким бы плохим ни был.

Привожу себя в порядок, стираю осыпавшуюся тушь, и возвращаюсь к Карзаевым. Хочу извиниться за острую реакцию, но понимаю, что Рина сама едва справляется.

Мы обе – бывшие жены Юсупова.

И нам обеим не всё равно на его жизнь.

– Что-то пишут? – девушка разворачивается к Ильясу. – Лиз, он забрал у меня телефон, чтобы я не могла читать новости.

– Потому что там Юсупова уже похоронили. Вы обе слишком остро реагируете. Что одна, что вторая. Ещё сорвитесь и отправьтесь тушить пожар собственноручно.

– Не перебарщивай. Я не удержу в этих хрупких руках огнетушитель, – Рина сковано пытается шутить. – Но Демид был моим другом, знаешь, я хочу быть в курсе происходящего. Лиза тоже. Или нет?

– Естественно, – соглашаюсь.

Девушка тянет меня в гостиную, мы вдвоем усаживаемся на диван. Ильяс меряет шагами комнату возле окна, мониторя новости в телефоне. Расслабленной атмосферы как ни бывало. Все на взводе.

Я пишу в больничный чат вопрос про то, какая обстановка. На заводе наверняка находились рабочие. Мы ожогами не занимаемся, но во время давки бывают разные травмы. Часть пострадавших повезут в ближайшую больницу, а осьтальных будут распихивать по другим.

А учитывая грипп и четвертую больницу на карантине… У наших может быть много работы. Рук, как всегда, не хватает. Я не особо хочу куда-то ехать, лучше домой, отсыпаться.

Но не всегда нужно слушать своё «хочу».

– Так, к черту твои таблетки, – произносит Рина, поднимаясь. – Я возьму ещё вино. Вечер испорчен, но не в трауре же сидеть.

– Рин, слушай…

Лучше прямо сказать, чтобы не лавировать между оправданиями. Может, это отвлечет нас от плохих событий. Мне кажется, что Рина и на эту новость отреагирует энтузиазмом.

Но Ильяс вдруг ловит мой взгляд, качает головой. И что это значит?

Молчать?

– Ладно, – соглашаюсь заторможено. – Неси бокалы.

– То-то же, – девушка радостно кивает.

– Я выйду покурю, – произносит Ильяс, пряча телефон в карман.

– Я тоже, – спохватываюсь. – Мне нужно на свежий воздух.

Рина вздыхает с намёком, что мы её бросаем, но не спорит. Включает новости, пока я направляюсь к выходу. Натягиваю сапоги, ищу своё пальто в кладовке.

Свежий прохладный воздух бьет в лицо, стоит выйти на крыльцо. Пахнет хвоей и дождём. Отхожу к плетенному креслу, ожидая когда Ильяс объяснит своё странное поведение.

– И что это было? – спрашиваю, не желая больше играть в переглядки. – Куда делось правило «не лгать»?

– Лучше Рине ничего не рассказывать.

Я соображаю заторможено. То есть, слова Ильяса понимаю сразу, но всё равно кажется, что где-то я ошиблась. Не мог ведь он намекнуть, что его сестре доверять нельзя?

Почему? В любом случае Рина ведь его семья, столько раз Карзаев её защищал. Сюрприз помогал организовывать, потакал желаниям. А теперь так просто идёт против.

– Не подумай лишнего, – добавляет, заметив моё смятение. – Но раз ещё не говорила, то лучше пока придержи новости.

– Почему? Ильяс, давай на чистоту. У меня не то состояние, чтобы ваши внутрикланновые страсти выдерживать.

– Ничего такого. Просто лучше не волновать её подобной информацией.

– Рину это заденет? – спрашиваю, усаживаясь в кресло. Благодаря мягкой подушке – не холодно. – То, что я беременна от Демида. Они были в браке дольше и…

– Нет, вообще не заденет. Рина разве не говорила? Не заводить детей – был их сознательный выбор.

Она рассказывала, я помню, тогда это очень сильно меня поразило. Но Рина могла сказать это, чтобы завоевать мое доверие. Мол, она настолько далека от Демида, что даже ребёнка от него не хотела.

Не знаю, сложно это для меня. Семья, в моем понимании, очень простая штука. Ты находишь человека, с которым хочешь провести всю жизнь. Любишь его, живешь, рожаешь детей, если готов к ним. Никаких подводных камней и скрытых мотивов.

Наверное, мне стоило больше узнать про то, как всё устроено у Юсуповых и их окружении. Я понимала, что там всё сложно, но даже не подозревала насколько. Муж всегда пытался оградить меня от этого.

Может, понимай я всю глубину этого кошмара – не стала бы даже ноги мочить. Хотя… Да кому я вру? Я настолько была влюблена в Демида, что с разбегу бы запрыгнула в этот кипящий котёл.

– Тогда дай мне нормальные объяснения, – прошу, встречаясь с Ильясом взглядом. – Что такого страшного? То есть, я сама приняла решение максимально хранить это в тайне. Но…

– Наш с тобой договор закончился сегодня, ты ведь помнишь? Завтра я с тобой как знакомый пойду, а не адвокат.

– Помню и все ещё жду счёт за услугу, но при чем тут это?

– Ни я, ни Рина больше с тобой не работаем. Значит, на новую информацию адвокатская тайна не распространяется. Я люблю Рину, но иногда она до безумия наивная. Да-да, с её работой это странно, но она вообще необычная.

– Ты думаешь… – напрягаюсь, чувствуя зарождающуюся панику. – Она сразу расскажет Демиду? Зачем ей это?

– Она из тех, кто считает, что отец всегда имеет право знать о ребенке, участвовать в жизни и так далее. Пойми меня правильно, я твоё решение не осуждаю. Ты поступаешь так, как считаешь нужным. Рина же ищет лучшее в людях, верит, что каждого можно спасти. И до сих пор не может осознать, что Демид вдруг так резко изменился.