Морской лорд - Вирджиния Кантра

— Ну, — она встала. — Спасибо.

— Йестин принесет Ваш обед сюда, — сказал Грифф.

— Я сама могу за ним сходить. Обычно я в состоянии это сделать.

Грифф и мальчики наградили ее пустыми, мужскими, непонимающими взглядами.

— Я все равно пройду мимо кухни, — вздохнула Люси.

И мимо большого зала, подумала она. Конн был в зале. Не то, чтобы она действительно решилась увидеть его, но даже небольшая вероятность близости пускала ее сердце вскачь. Словно ей снова десять лет и она проезжает на велике мимо дома Мэтью Миллера, потея и затаив дыхание в ожидании.

Но когда она приблизилась к арке во внутренний двор замка, то стала шагать уже не так решительно. Вообще-то она не ходила этой дорогой со времени своего столкновения с лордом демонов. Воспоминание ворвалось в ее разум, агрессивное, болезненное. Она отгородилась от него тем же способом, каким заблокировала Го.

«Он почувствовал, что ты — человек и поэтому уязвима», — сказал Конн во время одного из коротких перерывов на разговоры. Прошлой ночью? Позапрошлой ночью? Он поднялся, чтобы подкинуть дров в камин, отблески огня скользили по его решительным чертам. Люси подтянула покрывало к груди. Ей было холодно без его тепла, и, кроме того, воспоминание о Го вызывало дрожь. Голос Конна был глубоким и резким, как топор. «Теперь он знает, что ты находишься под моей защитой. Он не станет снова нарушать суверенитет Убежища».

Люси была уверена, что защитила себя в прошлый раз, но ей нравилось, как она себя чувствовала, когда Конн беспокоился о ней. В безопасности. Окруженной заботой. Кроме того, Конн был обнажен. Все время пока он говорил, она была сосредоточена на твердом уклоне его плеч, изгибе его бедер, когда он склонился к огню.

Она пересекла мощеное камнями пространство.

Длинное, низкое здание напротив сторожевой башни было кухней, рядом с которой находился колодец. Люси не увидела возвышающихся грядок или прополотой от сорняков земли, среди камней она узнала тимьян, в ползучем растении с крошечными листьями, и более высокий кустик, беспорядочно разросшийся в тени, который вероятно был шалфеем. Около двери на кухню пророс пучок серо-зеленой листвы с сухими колосками. Лаванда? Она потерла бархатистый лист между пальцами и фыркнула. Майоран. Хорош с цыпленком и рыбой. Она должна уговорить Гриффа разрешить ей взять на себя часть обязанностей по приготовлению еды.

Обустройство сада, планирование меню… Она снова зажила своей старой жизнью, и Конн стал ее новым центром.

Что-то в этой мысли показалось ей не совсем правильным. Люси отмахнулась от этого ощущения и открыла дверь на кухню.

Там было мало света, беспорядок и холод, скорее склад, чем кухня. В помещении стояли запахи яблок и лука, рыбы и торфа. Закрытые ставнями окна пропускали полосы света, выхватывающие камень, покрытый копотью, толстый слой пыли на полках, контейнеры, мешки и бочки, сложенные вдоль стен.

Так. Люси медленно повернулась. Если она хотела чем-то себя занять, она пришла в нужное место. Когда ее глаза привыкли к скудному освещению, она увидела длинный, широкий стол, заставленный серебром, хрусталем и фарфором, похожими на сокровища с блошиного рынка. Распахнутый очаг и чугунная печь были установлены на одном конце комнаты. Глубокая лохань с трубой занимала другой конец. Стены были завешены открытыми полками.

Люси подошла ближе и заморгала, удивленная рядами консервных банок. Все размеры и формы оловянных и жестяных консервных банок, маркированных на всех языках, с потускневшими картинками помидоров, персиков, бобов.

«Мы принимаем подарки, которые выносит приливом», — говорил Конн.

Если бы у нее получилось открыть их, она смогла бы закатить целый пир. Пир на одного?

Люси нахмурила брови. Если бы ей хотелось в одиночестве поесть консервов, то она могла бы вернуться в Мэн.

Не то, чтобы она реально могла вернуться. Не то, чтобы она сейчас этого хотела. Конна ведь не было в Мэне.

Выражение ее лица смягчилось, она распрямила плечи и начала искать консервный нож среди ножей с костяными ручками и серебряных щипцов.

Через щели в ставнях доносился мужской голос.

— … более неотложные проблемы, занимающие его внимание.

Послышался невеселый смех женщины.

— Занимающие его кровать, Вы имеете в виду.

Люси застыла, вцепившись в лопатку.

— Я так понимаю, Вы не одобряете связь принца, — прохладно сказал мужчина.

О, Боже. Мужчина и женщина вместе пересекали внутренний двор. Хранители?

— Я лишилась права одобрять или не одобрять что-либо, когда покинула постель принца, — сказала женщина. — А Вы, Лорд Морган?

Люси задержала дыхание. Скрытая ставнями Люси подошла поближе к окну, чтобы получше их рассмотреть. Чтобы шпионить, призналась она себе со стыдом и чувством неловкости. Высокий мужчина в черном был седой и чисто выбритый. Это, должно быть, Морган. А рыжеволосая женщина с ожерельем из крупных розовых жемчужин, рядом с ним, спала с Конном.

Она очень красива, подумала Люси.

И попыталась не принимать это на свой счет. Чего она ожидала? Конн ведь должен был где-то изучить технику секса. Занимаясь этим с ним, она понимала, что он не был трехтысячелетним девственником.

— Шельфовые ледники в северных глубинах разрушаются, — сказал Морган. — Котики теряют почву под ногами изо дня в день. При сложившихся обстоятельствах мне трудно поддерживать интерес к новой племенной кобыле Конна.

Ай.

У Люси перехватило дыхание. Они не знали ее. Как они могли ее осуждать?

— Я Вам сочувствую. И также, кажется, Конн Вам помогает? — интонация женщины сделала утверждение вопросом.

— Он делает, что может, — мрачно сказал Морган. — Этого явно недостаточно, чтобы противостоять людям в их варварском истреблении нашего народа. Возможно, когда уровень воды в океанах поднимется и затопит их, мы, наконец, испытаем облегчение.

Люси сглотнула. Очевидно, она не была единственным человеком, которого невзлюбили эти два селки. Они были полны злости и ненависти.

Племенная кобыла Конна.

Она поежилась.

— Значит, Вы согласны с Го? — прошептала женщина.

Широко шагавший Морган остановился. Они стояли очень близко к окну. Люси вжалась в тень, ее сердце колотилось в груди, как пойманная в ловушку птица.

— Вы слышали принца, — бесцветным голосом сказал он. — Дети моря нейтральны в войне Ада с человечеством.

— Не так уж нейтральны, пока эта человеческая galla делит с ним постель.

Ее презрительный тон не нуждался в переводе.

— Ее мать была селки, — сказал Морган.

— Ее мать была сукой.