Жребий некроманта 3 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Дамы и господа, друзья! Я не хочу расстраивать вас, но её светлость княжна Анастасия Корсакова проявила невиданное благородство. Она решила не сражаться со мной и уступила победу в турнире. Она сказала, что наша дружба для неё важнее. Это слова настоящей мудрой княжны. Я счастлив, что мы живём в одно с ней время. Предлагаю всем встать и наградить её громовыми аплодисментами, точно она стала победительницей турнира. Ведь княжна Корсакова совершила нечто большее, чем одержала верх в магической дуэли. Она пожертвовала свои амбициями ради дружбы и показала нам, что такое истинное благородство!

Конечно, я чувствовал, что у меня от пафоса сводит губы, но публике понравилось. Тем более её подогрели одобрительные крики братьев Корбутовых и Льва. В общем, всего через пять-шесть секунд все зрители уже стояли на ногах и аплодировали, не жалея ладоней. А я с замершем сердцем глянул на Анастасию. Ну, как она отреагирует? В начале моей речи на её лицо набежала тень возмущения, а потом мордочка девушки всё светлела и светлела. А когда зрители едва не разрушили стадион своими овациями — она засияла так, словно её пронзил мощнейший электрический разряд.

Княжна приняла горделивую позу и стала лапкой махать публике. А та буквально неистовствовала. И чую, в этом неистовстве многое было завязано на то, что Корсакова — дочь нынешнего временного правителя, который вполне может стать постоянным. Почему бы не уважить её? На то и был мой расчёт. А самой Анастасии, как я уже и говорил, важнее была любовь толпы, чем кубок. Да и не могла же княжна во всеуслышание опозорить меня, сказав, что я соврал и она не отказывалась от дуэли. Меня бы мигом перестали уважать, а я, на секундочку, её законный муж.

Поэтому княжна решила не гневаться на меня. Она подошла, подняла вверх мою руку и с неподдельным уважением прошептала:

— Вы поразили меня, Иван. Я и не думала, что вы настолько хитры. Вы действительно можете стать замечательным оратором и политиком.

— Премного благодарен за столь тёплые слова, ваша светлость, — приподнято ответил я, отметив замечательно настроение девушки. Может, она энергетический вампир? И ей нужна такая подпитка? Анастасия словно пылесос всасывала эмоции толпы. Я даже слегка отстранился от неё.

Благо, вскоре показался главный судья и вручил мне кубок. Он выглядел как бронзовая чаша на квадратном постаменте и весил килограммов пять. Я продемонстрировал его толпе и бочком-бочком свалил с арены, оставив на ней Анастасию.

По пути к выходу со стадиона ко мне присоединились Корбутовы.

— Скорее валим отсюда, пока княжна не заметила моё отсутствие, — пропыхтел я, рьяно двигая ногами. — А то ведь она точно увяжется за мной. А я хочу посидеть в семейном кругу.

Братья закивали головами. А Шурик с грустью сказал, посмотрев на кубок в моих руках:

— Говорят, что самый главный приз турнира первокурсников покрыт позолотой. И вручает его сам ректор.

— А это разве не главный кубок? — удивился Лёшка, распахнув шаловливые глаза.

— Нет, ты чего? — улыбнулся Санек, точно разговаривал с юным несмышлёнышем. — Дабы выиграть главный кубок нужно победить ещё в нескольких дисциплинах, а Иван отказался в них участвовать.

— Да хер бы с ними с этими кубками, — зло махнул я рукой и протянул чашу Саньку: — На, дарю, будешь конфеты в неё складывать.

— Родителям отдам. Пусть гордятся, — укоризненно пробасил Илья и взял из моих рук кубок. — Сашке эта чаша ни к чему.

Никто не стал спорить со старшим Корбутовым. Мы просто молча покинули стадион и двинулись к воротам академии. Холодный ветерок гонял колючие снежинки, заставляя их танцевать в лучах не яркого полуденного солнца, а из наших ртов вырывались клубы пара. Под ногами же ритмично хрустел снег.

Наш братский квартет быстро дошагал до дороги. И тут мы поймали таксомотор. С трудом уместились в пропахшей табаком машине и поехали в одну из двух известных мне рестораций. Я как-то раз заходил в неё, и она мне вполне понравилось. Там было чисто и уютно. На квадратных столах лежали скатерти в крупную клетку, резные стулья блестели свежим лаком, негромко играл граммофон, а простолюдинки-подавальщицы щеголяли в чёрно-белой униформе.

Вот в такое милое местечко мы и приехали. А так как сейчас был разгар буднего дня — в зале практически никого не оказалось, поскольку обед уже прошел, а до ужина ещё было далеко.

— Вон за тем столом присядем, — проговорил Илья и указал рукой на столик в углу залу.

Его выбор ни у кого не вызвал протестов, поэтому мы и уселись именно там. И, как только наши пятые точки оказались на стульях, к нам подошла молодая подавальщица с белозубой улыбкой.

— Что господам будет угодно откушать? — спросила она и тотчас стала заученно называть блюда: — У нас есть щи, борщ, пожарские котлеты, рыба жареная и солёная…

— … Нам бы пол-литра водочки, в графине, и чтоб холодненькая, огурчиков малосольных да капустки маринованной. Принесёшь, красавица? — за всех сделал заказ Алёшка и подмигнул девушке. Та кивнула и шустро умчалась на кухню.

Лёха же досадливо цыкнул языком и выдохнул:

— Эх, надо было литр брать. Нас же четверо здоровых лбов.

— Мы здесь не водку глушить собрались, а поговорить начистоту, — напомнил Илья и сурово глянул на меня.

Я тяжело вздохнул и после того, как девица принесла наш заказ, начал рассказывать:

— Итак, то, что я сейчас поведаю вам — государственная тайна. Будете беречь её пуще зеницы ока. Ясно? — Илья с Шуриком кивнули. А вот Алёшка согласно хмыкнул, деловито разливая водку по стопкам. — Начну с того, что я такой же Белозеров, как Алёшка Романов. Всё дело в имуществе Белозеровых. Князь Корсаков хочет прибрать его к рукам, раз Белозеровы оказались замешаны в похищении Императора…

— …Ого! — ахнул Илья, который в отличие от Шурика ничего из этого не знал.

— Да, все так и есть. Можешь мне верить, — стальным тоном произнёс я, хмуря брови. — Именно из-за имущества Белозеровых меня решено было произвести… э-э-э… в Белозеровы и наделить титулом князя, который закреплён за этим родом.

— Мать честная! — выдохнул Лёшка, выпучив глаза и уронив челюсть на стол. — Да я в сказку, что ли, попал? Ты, оказывается, ещё и князем станешь? Давайте безотлагательно выпьем за это.

Он, подрагивающей от возбуждения рукой, поднял стопку. А мы присоединились к нему, после чего обжигающе-холодная водка исчезла в наших желудках. Ох, и забористая!

Илья занюхал рукавом мундира и пробормотал:

— В опасные интриги ты впутался, Иван. Да ещё и батю нашего подбил на враньё. Он же из-за тебя наплёл всю эту околесицу, которую напечатали в газете?

— Это был приказ Корсакова, — почти не покривил я душой. — Я, по факту, заложник ситуации.

— Вот мне бы быть таким заложником, — заметил Алёшка, весело хрустя пупырчатым огурчиком. — И девка в жену справная досталась, и богатство, и титул князя. Ты будто тот самый младший Иванушка из сказок.

— А ведь и правда, — робко улыбнулся Шурик.

Илюха же спросил, всё больше мрачнея:

— Вань, ответь-ка мне на такой вопрос… А с нами-то, что будет? Ты же, оказывается, не Корбутов вовсе, как говорено нашим отцом.

— А что с вами будет? Жить лучше только станете. Я же вас не брошу. Мне плевать, что будет написано на бумагах. На деле — вы мои братья, — с чувством произнёс я, расправив плечи.

— А вот это правильно! — ликующе выдал раскрасневшийся Алёшка, который уже снова наполнил рюмки. — За это надо выпить!

Илья недовольно покосился на него, но всё же цапнул рюмку толстыми грубыми пальцами с жёлтыми мозолями. Мы с Шуриком тоже взяли стопки и опорожнили их вместе с братьями. На сей раз беленькая пошла получше. Тем более я скрасил её вкус жменей маринованной капустки. М-м-м, вкусная! Саньку она тоже очень понравилась. Он тихонько подъедал её из глиняного горшочка, пока за столом шла напряжённая беседа.

— А ежели Император вернётся? Что если его освободят из плена? — задал мне вопрос Илья и перед собой на столе сложил руки.