С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

Небо за дырявыми крышами складов наливалось багрянцем. Выброс вот-вот начнется, и оттого стоящие у здания люди чувствовали себя неуютно… все, кроме Седого. Он знал, что выброс начнется вскоре после того, как они спустятся в лабораторию, где будут надежно защищены от энергетической бури.

— Идём, — отрывисто бросил Седой, шагнув в коридор.

Охранники ввели подопытных внутрь. Гера вдавил клавишу на утопленной в стене панели блока управления, и дверь стала медленно закрываться.

— Эй… — произнёс вдруг лаборант.

Он не должен был говорить такое сейчас, это было хоть и крошечное, но нарушение порядка, и Седой повернулся к нему:

— Что? — Он никогда не тратил времени на лишние разговоры.

Дверь с мягким стуком закрылась, когда железная плита целиком выехала из толстой стены.

— Там вроде был кто-то, — неуверенно пробормотал Гера, потирая веснушчатую щеку.

— Вроде? — уточнил Первый охранник.

Они остановились, придержав подопытных, но Седой сделал знак, и охранники двинулись дальше к лестнице в конце коридора.

Седой уставился на Геру.

— Ну, там сейчас свет такой, не разобрать, — промямлил тот, смешавшись под этим холодным взглядом. — Всё вроде плывет… Но мне показалось, из-за угла…

Лаборант совсем смешался, но потом щёлкнул пальцами и воспрянул духом.

— А, так это ж зомбак, наверно, был! — воскликнул он. — Их тут много в последнее время, целый отряд забрёл. Да и ладно, сейчас его выбросом по стене размажет.

И, удовлетворившись этим объяснением, он поспешил по коридору вслед за охранниками, слегка задев плечом Седого, но не заметив этого и не извинившись.

Седой направился следом, переставляя ноги быстро и ровно, как хорошо отлаженный автомат. Он гордился тем, что тело полностью подчиняется ему, он дважды в день делал зарядку, первая всегда длилась тридцать минут, а вторая — сорок, и ещё обязательная получасовая пробежка, и тщательный медицинский осмотр каждые две недели. Седой собирался прожить долго, очень долго. Бесконечность поможет ему в этом.

Спускаясь вслед за лаборантом по коротким полутёмным пролетам бетонной лестницы в свою секретную лабораторию, он подумал о том, что пора сменить Геру на безымянного Лаборанта. А Петрарку — на того, кто будет просто Профессором. Вот только пусть они проведут этот опыт, ради которого Седой и прибыл сюда, а потом…

Он ещё не знал, что в скором времени его ожидает такое крупное нарушение установленного порядка, с которым любому человеку редко приходится сталкиваться больше одного раза в жизни.

За дверью могла встретить охрана, которая с ходу откроет огонь по непрошеному гостю, но Тимур всё равно заколотил в неё кулаками. Отступил, оглядев тяжёлую железную плиту, не нашёл ничего похожего на ручку, смотровую щель, глазок, решетку динамика или кнопку звонка, ударил ещё несколько раз, понял, что открывать ему не собираются, и огляделся.

Выброс близился. Всё вокруг дрожало, мир стал багровым. Тимур бросился к вертолёту — и обнаружил, что тот заперт. Заперт! Как будто это дорогая тачка на городской улице, а не военная вертушка посреди Зоны… Он выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в то, что напоминало замок. Рванул вбок дверцу, кинул последний взгляд на тёмно-багровое, почти чёрное небо и нырнул в кабину.

Низкий гул, от которого задрожали поджилки и болезненно екнуло сердце, полился со стороны ЧАЭС.

Над станцией вспыхнул белый огонь: выброс начался.

— Ну, по-моему, мы пришли.

Ковырнув гнутым гвоздём в замке, Жердь распахнул решетку, перекрывающую вентиляционный колодец, и выбрался в полутёмную комнату. За ним спрыгнули остальные бандиты, последним — Огонёк. Жердь беспокойно оглянулся на напарника: тот выглядел необычно. Или, вернее, обычно для времени выброса — взгляд его блуждал, Огонёк часто облизывался и всё время баюкал свою сумку.

— Огонёчек, ты, может… — начал Жердь, но заткнулся, когда Боцман несильно стукнул его в живот.

— Молчи! — еле слышно приказал он. Бандиты осмотрелись.

В углу кладовой стоял веник с совком, а перед дверью — большой допотопный копировальный аппарат на колесиках, с раскуроченной панелью и без боковой стенки. Филин кивнул Боцману, тот — Гадюке, и разведчик. перегнувшись через ксерокс, стволом автомата толкнул неплотно прикрытую пластиковую дверь.

Он сделал это совсем слабо, но дверь распахнулась, стукнув ручкой о стену.

Произошло это потому, что с другой стороны стоял лаборант Гера, который, услышав слабый шум в помещении за дверью, решил, что там объявилась крыса, и сунулся посмотреть.

Пятеро человек, столпившиеся в небольшой кладовой, стали последним, что он увидел. Гадюка выстрелил, Гера упал, и взглядам бандитов открылось то, что находилось за ним.

Там был короткий коридор с открытой дверью в конце, за ней — просторное помещение с большой лежанкой, на которой был кто-то, пристегнутый ремнями. По одну её сторону на стояках жужжали приборы, от них к телу на лежанке тянулись провода. На длинной консоли в пластиковых захватах покоился «слизень» — только Филин узнал его, — присосками к нему крепились четыре провода, пара шла к прибору, другая — к вискам человека, который не смог бы встать, не стукнувшись головой о консоль.

По другую сторону лежанки стояли четверо. Ближе к двери, сложив руки за спиной, Седой, за ним седовласый вихрастый человек в белом халате, а дальше двое в военной форме, с автоматическими винтовками М-16.

Боцман и Жердь ещё только удивленно моргали, а Гадюка с Филином уже начали действовать: первый, ударив по ксероксу и вытолкнув его в коридор, упал на одно колено, второй вскинул дробовик и выстрелил.

Последнее, что увидел Седой, было лицо главаря бандитов, которого он совсем не ожидал увидеть здесь, а последними исытанными им чувствами стали удивление и досада.

Кольцевая волна выброса катилась по Зоне. Она накрыла город Припять, и силуэты домов задрожали в потоках аномальной энергии. Подминая кусты, деревья, холмы и болота, берега речушек и развалины зданий, волна приближалась к заброшенной торговой базе, под которой была спрятана секретная лаборатория.

Ввалившись в кабину, Тимур огляделся безумным взглядом. Он не умел управлять вертолётом, вообще никогда не сидел в них! Тимур рванул какую-то рукоять, потом другую, провернул тумблер, ладонью хлопнул сразу по нескольким кнопкам. Нет, бессмысленно, ему не поднять машину в воздух и уж тем более не улететь от…

Зажглись датчики на пульте. Он высунул голову наружу. Волна выброса накатывала на вертолёт сзади.

Седой умер с удивлением на лице. На такое он не рассчитывал: его внезапная смерть от заряда дроби, выпущенной каким-то бандитом, была очень, очень серьёзным нарушением установленного порядка.

Ксерокс всё ещё катился по коридору, скрипя колесиками. Гадюка выстрелил поверх его, Филин с Боцманом прыгнули вслед за разведчиком, низко пригнувшись, и то же сделал Жердь. Но Огонёк, снова запустивший руки в свою сумку, не успел присесть, когда стоящий ближе к дверям. Второй охранник дал очередь из своей М-16.

Ксерокс перегородил дверь лабораторной комнаты. Человек на лежанке закричал, дёргая головой, а тот, что сидел на стуле, попытался встать, чтобы сдёрнуть со спинки скованные руки, оттолкнулся ногами от пола и повалился навзничь. Первого охранника зацепила дробь, большая часть которой досталась Седому, и он скорчился на полу, прижав ладони к окровавленному боку. Второй попытался спрятаться за лежанкой, но не успел — Боцман и Гадюка одновременно выстрелили, и он упал. Бандиты приподнялись над ксероксом, Боцман кинул взгляд через плечо. Жердь присел на корточки посреди коридора, в одной руке его была зажигалка, в другой маленькая бутыль с чем-то синим. Позади шёл, держась за грудь, Огонёк.

— Эй! — позвал Боцман. — Ложись!

Во всей лаборатории погас свет.

Тимур вдавил красную кнопку на рукояти так, что большой палец скрутило судорогой. Под днищем клацнуло, вертушка качнулась, и неуправляемая ракета, вылетев из-под кабины, врезалась в железную дверь. Взрыв в тяжёлом багровом свете, заполнившем Зону, показался не таким уж ярким, вспышка была скорее тёмной, а звук — глухим и каким-то коротким, он тут же растворился в дрожащем гуле, накатывающем на вертолёт вместе с волной.

От двери осталась рама с торчащими оплавленными кусками. Тимур повернулся на сиденье, высунув наружу ноги. И увидел призрачную волну в десяти метрах от вертолёта. Она с гулом перла на него, чтобы поглотить, растворить в себе, уничтожить, стереть с лица Зоны живое разумное существо по имени Тимур Шульга.

Он прыгнул наружу, но что-то не пустило его. Обернулся — пола расстегнутой куртки зацепилась за рукоять, торчащую рядом с сиденьем.