Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То есть все это для того, чтобы отобрать у меня нить судьбы? — Девушка с облегчением опустила меч. — Я поняла: ты хочешь спасти Мая! Так я тоже этого хочу. И у меня даже есть план. Нам не нужно враждовать, понимаешь? Мы на одной стороне!
В ответ Воронович скрипуче рассмеялся:
— Ох, сомневаюсь, цар-ревна. Мне плевать на Мая, от него одни пр-роблемы. Коли ты спр-рядешь ему новую нить, мне пр-ридется исчезнуть, стать непр-риятным воспоминанием, тенью в самом темном уголке души. Нет, мне нужно силой отобр-рать чужую нить, чтобы выжить. И твоя вполне подходит. Кр-репкая, длинная, такую и захочешь, не обор-рвешь.
— Ах, вот как? Ну тогда купи себе гэ-зэ-эм!
Она снова вскинула меч.
— Что купить?…
Воронович вытаращился на нее, и Тайка, усмехнувшись, расшифровала:
— Губозакатывательную машинку. Потому что я тебе свою нить не отдам.
— Не я забер-ру, так др-ругой, — пожал плечами Воронович. — Ты еще не поняла, почему все так с тобой носятся? Лису ты была нужна, чтобы матушку Василисушку выр-ручить. Тепер-рь, когда ты свое дело сделала, он о тебе и не вспомнит. А Яр-ромир-р сам на твою нить виды имеет. Помнишь? Он ведь тоже чер-рез смер-рть прошел. Ты для него теперь р-ресур-рс. Как бутер-рброд пр-ро запас.
— Ты всех по себе не равняй-то! Яромир не такой!
— Был не такой. А тепер-рь изменился. Его упыр-рь покусал, помнишь?
Еще бы она не помнила… Верить Вороновичу не хотелось, но в душе все-таки шевельнулось сомнение. Дивий воин и впрямь стал немного другим. Почти перестал ей перечить, то и дело добрые слова говорит, смотрит ласково… Она-то думала, что это хороший знак. А вдруг нет?
— Яромир мой друг и много раз это доказывал. Ты нарочно на него наговариваешь.
— А может, пытаюсь р-раскр-рыть тебе глаза? Где сейчас этот твой др-руг? Милуется с Огнеславой?
— Уверена, он меня ищет. И скоро найдет!
— Но будешь ли ты этому р-рада?
Стоило Вороновичу сказать это, как налетел ветер, бросил в лицо снегом. Над их головами сгущались ватные тучи, сулящие метель.
— Тебе я точно не рада. — Запястья начинали слабеть, и Тайка перехватила Кладенец обеими руками. — Давай, кыш отсюда, птичка!
Но Воронович и не думал улетать, вместо этого сделал еще один незаметный шажок вперед.
— Если ты вдр-руг не заметила, девица Огнеслава тоже без судьбы живет. Яр-ромиру тепер-рь вдвойне тебя бер-речь надобно. Твоей нити им на двоих хватит. Видала, небось, как он на нее смотр-рит? Вот где настоящая любовь!
Тут Тайкино сердце сжалось, словно его стальным обручем стянуло, дурнота подступила к горлу.
— А мне все равно! — Увы, получилось совсем неубедительно, и она, чтобы скрыть смущение, зачастила: — Мы с Яромиром просто друзья. И я могу лишь порадоваться за них с Огнеславой.
— Может, и для нее новую нить спр-рядешь? — хмыкнул Воронович.
— А почему бы и нет? Где две, там и три.
Оборотень, вздохнув, покачал головой:
— Ты сама-то слышишь, что несешь? Хоть я и бездушный, но даже мне сейчас за тебя обидно стало. Ну пойми уже: тебя просто используют все кому не лень…
— Ага, и ты — в первых рядах!
— Ну, я хотя бы этого не отр-рицаю и не пр-ритвор-ряюсь твоим др-ругом, — Воронович сделал еще шажок. — Все прочие бросили тебя, Тайка-цар-ревна. Даже твой коловер-рша увидел Василису и вмиг о тебе забыл. Оно и понятно: та его подобрала, пр-риютила, именем нар-рекла. А ты была лишь заменой. Как и для Яр-ромира. Он тоже вился вокр-руг тебя, обхаживал, пока свою невесту ненаглядную вновь не повстр-речал…
— Вот теперь я точно тебя ударю! — Тайка замахнулась мечом. — Уж на Пушка мне тут не наговаривай!
— Бей, — кивнул Воронович. — За пр-равду всегда бьют.
А сам — оп-па — прыгнул и перехватил ее руку. Да крепко так — не вывернешься. Но Тайка не растерялась, вспомнила Яромирову науку и со всей силы пнула оборотня в колено. Тот взвыл, выпустил ее запястье и неловко запрыгал на одной ножке.
— Эй, ну что ты сразу драться?!
— Сам же сказал: бей, — пожала плечами Тайка.
— А… ну да.
— Я и еще ударю, если руки потянешь. Только уже мечом, понял? И плакали твои перышки!
Ей хотелось думать, что она выглядит достаточно грозно. На удивление, Вороновича проняло. По крайней мере, он больше не пытался к ней приблизиться.
— Что ж, значит, сладить с тобой будет сложнее, чем я думал. Ничего. Так даже интер-реснее. Поигр-раем…
— Не собираюсь я с тобой играть! Что за манера у вас, у навьих, все в игру превращать? Сначала Лис, теперь ты…
Начинало смеркаться. Снег повалил такими крупными хлопьями, что Тайке пришлось прищуриться, чтобы не потерять противника из виду.
— Вот вернется Май, и будет ему стыдно за твое поведение!
Она уже не знала, чем бы уязвить Вороновича. Нет, ну а вдруг поможет? Где-то же должны были сохраниться остатки его совести?
Из сумерек донеслось хихиканье:
— Не вер-рнется. Пр-рошло его вр-ремечко.
— Раз так, нам больше не о чем разговаривать. Пошел вон!
— Гр-рубая ты, цар-ревна. Ладно, я уйду. Но мы еще встр-ретимся. Р-раньше, чем ты думаешь.
Воронович пожал плечами и, зарулив за ближайший заснеженный куст, скрылся из виду.
Неподалеку послышался волчий вой, и у Тайки екнуло сердце. Этого еще не хватало! История повторяется. Только на этот раз ждать помощи неоткуда. Придется справляться самой. Благо костер еще не погас и руки пока могут держать меч.
Снег заглушал звуки, казалось, что на весь мир накинули плотное одеяло. Сколько Тайка ни вглядывалась в метель, она больше не могла разглядеть темный силуэт Вороновича. Тот либо совсем ушел, либо затаился. А может, его спугнули волки?
Леденящий душу вой раздался совсем близко, и в тот же миг отчаянно вскрикнул Май. Или Воронович? А, не все ли равно! Тайка бросилась вперед с Кладенцом наперевес. Думать было некогда: ее друг и ее враг делили одно тело, а волки не станут разбирать, кого жрать. Благо цепочку следов запорошить не успело. Она подоспела как раз вовремя — три крупных серых зверя обступили Вороновича, тесня к обрыву.
Очертя голову Тайка ворвалась в круг, сжимая рукоять меча до боли в пальцах. Их спины соприкоснулись.
— Надо же! Смотр-рите, кто пр-ришел! — усмехнулся Воронович.
— Сейчас не время для выяснения отношений, — отмахнулась она.
Волки, завидев сияющий в сумерках Кладенец, зарычали, и Тайка поспешила подкрепить их беспокойство решительным словом:
— А ну-ка фу! Фу,
