Фиеста в Кала Фуэрте - Розамунд Пилчер

— Селина... — Ее опять затрясло. — Все это мне крайне неприятно, но я готов поверить, что ты ни в чем не виновата. И готов обо всем забыть, однако прежде хотел бы убедиться, что никакие слухи не просочатся в Лондон.

Селина уныло посмотрела на Родни, на его гладкое, чисто выбритое, казалось, без единой морщинки лицо: невозможно было себе представить, что человек с таким лицом превратится в потрепанного жизнью и умудренного опытом старца. Нет, он и в восемьдесят лет останется таким же безликим и отглаженным, как только что принесенная из прачечной рубашка.

— Почему, Родни? — спросила она.

— Я... мне бы не хотелось, чтобы о случившемся узнал мистер Артурстоун.

Ответ показался Селине таким нелепым, что она не удержалась от смеха. Мистер Артурстоун с его подагрическими коленями... ее предполагаемый посаженный отец... причем тут, черт подери, мистер Артурстоун?

— А сейчас, — Родни поглядел на часы, — не будем больше терять время. Надень что-нибудь и пошли.

Джордж в этот момент закуривал сигарету. Услышав слова Родни, он погасил спичку, вынул сигарету изо рта и сказал:

— Селина не может поехать с вами в Лондон. Она потеряла паспорт.

— Она... что?

— Потеряла паспорт. Вчера. Совершенно непонятным образом.

— Это правда, Селина?

— О! Я... да...

Джордж молча сверлил ее взглядом.

— Конечно, правда. Дорогой мистер Экленд, вы не представляете, что здесь творится. Они готовы украсть золотые зубы у вас изо рта, если только дотянутся.

— Но это же паспорт, Селина. Ты понимаешь, как это серьезно?

— Ммм... Я... — пробормотала Селина.

— Ты сообщила британскому консулу?

— Нет, — снова вмешался Джордж. — Но она сказала гвардейцам в аэропорту, и они проявили большое участие и понимание.

— Удивительно, как они сразу не посадили ее за решетку.

— Я тоже был удивлен, но очаровательная улыбка — даже в Испании — способна творить чудеса.

— И что же нам теперь делать?

— Если вы спрашиваете у меня совета, я бы вам порекомендовал сесть в такси и отправиться обратно в Лондон, а Селину оставить здесь... со мной... Нет, — Джордж не позволил разъяренному Родни раскрыть рта, — я говорю совершенно серьезно. Это наилучший выход. Вы, вероятно, сумеете использовать свои связи, да и мы сделаем все возможное, чтобы выцарапать ее из тюрьмы. А на условности я бы на вашем месте чихал, старина. В конце концов, я, очевидно, самый близкий Селинин родственник и ответственность за нее готов взять на себя...

— Ответственность? Вы? — Родни попытался в последний раз воззвать к благоразумию невесты: — Неужели ты хочешь здесь остаться? — При одной мысли, что Селина может этого хотеть, у Родни зашевелились волосы на голове.

— Ну... — Ее неуверенность была достаточно выразительна: Родни все понял.

— Ты меня поражаешь! Откуда такой эгоизм?! Почему-то моя репутация тебя не волнует... Как можно не понимать, что речь идет не только о твоем добром имени! Нет, это просто возмутительно! Что скажет мистер Артурстоун! Страшно подумать...

— Но ведь нетрудно ему все объяснить, Родни. Не сомневаюсь, что ты это прекрасно сделаешь. И знаешь... пожалуй, скажи, что ему не придется быть моим посаженным отцом. Мне, правда, ужасно жаль, но так будет лучше. Я уверена. Зачем тебе такая обуза... после того, что произошло... И... вот твое кольцо...

Она сняла и протянула Родни кольцо — сверкающие бриллианты и темно-синий сапфир, которые должны были связать его с ней навсегда. У Родни возникло желание взять кольцо и широким жестом швырнуть через ограду террасы в море, но оно слишком дорого ему обошлось, поэтому, смирив гордыню, он без единого слова сунул его в карман.

— Прости, Родни.

Родни счел наиболее достойным сохранить мужественное молчание. Повернувшись на каблуках, он направился к выходу, но Джордж его опередил и распахнул перед ним дверь.

— Ужасно обидно, что путешествие оказалось таким неудачным. Вам стоит приехать в Кала Фуэрте попозже — летом здесь куда интереснее. Катанье на водных лыжах, подводное плаванье, охота на меч-рыбу... Непременно приезжайте!

— Пожалуйста, не думайте, мистер Даер, что я или мои компаньоны позволят вам выйти сухим из воды.

— Я и не смею так думать. Не сомневаюсь, что мистер Артурстоун — большой знаток своего дела и рано или поздно найдет на меня управу. Вы уверены, что мне не нужно отвезти вас в деревню?

— Благодарю, я предпочитаю пойти пешком.

— Что ж, chacun a son gout[17]. Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.

Родни ничего не ответил — просто в безмолвной ярости вышел из дома. Джордж проводил его взглядом и, лишь когда он благополучно поднялся в гору, закрыл дверь.

Потом обернулся. Селина стояла на том же месте посреди комнаты. Вид у нее был такой, словно она ждала повторения вчерашней бурной сцены, однако Джордж, призвав на помощь все свое самообладание, только сказал:

— Ты, конечно, не проконсультировалась с психоаналитиком, собравшись замуж за этого типа? Не подумала, что тебе половину жизни придется переодеваться к обеду, а другую половину — выискивать в словаре длинные ученые слова? Кстати, кто такой мистер Артурстоун?

— Глава фирмы, где работает Родни. Очень старый и немощный: у него артрит коленных суставов.

— И его попросили быть твоим посаженным отцом?

— Никого больше не нашлось.

Это прозвучало как признание очень несчастного человека. Джордж спросил:

— Это ты о мистере Артурстоуне или о Родни?

— Пожалуй, и о том, и о другом.

— Я думаю, — мягко сказал Джордж, — всему виной твоя навязчивая идея. Насчет отца...

— Да. Наверное, так оно и было.

— А сейчас?

— Как рукой сняло.

Ее опять передернуло, и Джордж улыбнулся.

— Знаешь, Селина, раньше я бы не поверил, что за такое короткое время можно так хорошо узнать человека. Например, я с первого взгляда вижу, когда ты врешь, что — увы! — случается довольно часто. У тебя округляются глаза, и зрачки становятся совсем крохотные. Как острова в океане. Когда я ляпаю очередную глупость, а ты изо всех сил стараешься не рассмеяться, у тебя опускаются уголки губ и на щеках появляются ямочки. А когда сильно волнуешься, начинаешь дрожать. Сейчас ты волнуешься.

— Ничего подобного. Просто озябла после купанья.

— Тогда пойди и оденься.

— Но сначала я должна вам что-то сказать...

— Успеется. Сначала оденься.

Джордж вышел на террасу и закурил. Солнце грело спину, проникая сквозь тонкую ткань рубашки. Родни Экленд ушел, убрался из Каса Барко, из жизни Селины. Так же, как ушла из его жизни Дженни, — стоило ему рассказать обо всем Селине, и ее призрак безвозвратно исчез, и от той печальной истории не осталось следа. Дженни и Родни — оба отступили в прошлое, а настоящее было светлым и радостным, а будущее казалось многообещающим и, точно рождественский чулок, сулило кучу приятных сюрпризов.