Очистительный Огонь (ЛП) - Резник Лаура

– Каким еще превышениями?

– Вызов опасных существ, вовлечение племен в войну между собой...

– Валберту не должно быть дела до всего этого! И тебе! – огрызнулась пиромантка.

– Должно, — кратко ответил Гидеон, и пояснил затем:

– Это стало касаться Валберта, когда некоторые из этих существ, – что может быть трудно вообразить, Чандра, – оказались без присмотра после того, как их вызвали. Они вселяли страх в фермеров и деревенских жителей на равнинах.

– Когда фермы и деревни граничат с лесом, стоит ждать...

– Чего же им стоит ждать, Чандра? Смотреть, как крадут их детей? Как уничтожают посевы? Пожирают скот? Опустошают поселения?

– Эти бедствия все равно не дают Ордену права вмешиваться в дела леса.

– Дают, конечно же! Но что дало это право тебе?

– Я защищала жителей леса!

– Ты так понимаешь защиту? – Гидеон дал волю своему гневу. – Убить безвредное существо, которое было вызвано на благо жителей, и поджечь лес?

– На благо жителей? – Чандра тоже кричала в ответ.

– Если превышение дозволенного в лесах не прекратится, то, Чандра, как ты полагаешь – что сделают жители равнин? – Гидеон не дал ей ответить. – Будет кровавое побоище!

– И ты думаешь, это дает Валберту право указывать, как должны жить народы в лесу? И в горах?

– Да.

Гидеон снова выглядел усталым. Уже более спокойным голосом он проговорил:

– Послушай, ты думаешь, что ты единственная, кого лесные уфы за последнее время решили убить, разозлившись на что-то? Это не так, – и он снова начал выходить из себя. – Ты это просто заслужила. Но это происходит постоянно, Чандра.

– И?

– Ты должна была заметить, как часто невинные люди оказываются втянуты в неприятности, когда местные уфы решают, что кто-то должен умереть. Это слишком опасно.

Чандра подумала о матушке Лути, Бранноне и других жителях монастыря, которых она подвергла угрозе при покушениях на ее собственную жизнь. Но она всего лишь молча смотрела на Гидеона.

– В Регате пора все менять, — сказал он. — Валберт пытается нести мир и порядок. Жизнь здесь стала опасно хаотичной. Так не может больше продолжаться.

– Все шло прекрасно, пока Валберт не полез в земли, куда у него не было права соваться!

Гидеон вздохнул.

– После того, как таинственный пиромант, который озадачил Валберта, сжег призрачного надсмотрщика, спалил кусок леса, вынудил к угрозе убийством племя истеричных уфов и напал на четверых миротворцев, я с ним согласился. Валберт сказал, что тебя нужно содержать под стражей. И после этого дело было уже не только в Очистительном Огне. Я понял, что ты слишком опасна, чтобы разрешить тебе и дальше разгуливать на свободе.

– Валберт послал матушке Лути письмо, требуя, чтобы она выдала меня ему. Он вправду решил, что это сработает? – презрительно ответила Чандра.

– Нет. Он подумал, что это точно определит, мироходец ли ты.

– Что?

– Если учесть все обстоятельства, он предположил, что его требование будет последним аргументом, который понадобится настоятельнице, чтобы отправить тебя прочь. Позволить тебе исчезнуть на некоторое время.

На мгновение Чандра перестала дышать. – Это была хитрость? Заставить меня уйти из этого мира?

– Да, – ответил Гидеон. – Единственный способ, чтобы я с точностью убедился – ты именно та, кого боялся Валберт.

Алая вспышка ярости обожгла Чандру. – Ты манипулировал мной!

– Чандра...

Взгляд Гидеона следовал свечению огня на ее коже. Гнев прокатывался по ее телу, превращая кровь в пламя. — Не надо.

– Не надо что?

– Не надо вынуждать меня драться с тобой.

– Почему не надо? – почти зарычала она.

– Потому что я этого не хочу, – утомленно проговорил иеромант. – Много всего случилось после того, как каждый из нас покинул Регату.

Их взгляды встретились.

Она вспомнила, что он выдал ее солдатам прелатессы, чтобы над ней издевались лишители и в ее мысли вторгались маги разума. Стоило бы убить его только за это!

А потом вспомнила и то, что он спрятал от них свиток, чтобы дать ей время сбежать...

– Пожалуйста, остановись, – тихо сказал Гидеон, оставаясь неподвижным, когда огонь рванулся по рукам Чандры к ее ладоням и по голове к прядям ее волос.

Он, без своей защитной силы дрался с всадниками тумана за нее...

– Все это ради того, чтобы доставить меня назад в Регату? – выдохнула девушка.

– Нет.

Иеромант задумался.

– Но... В Кефалае – да, – все же признал он. – Валберт, кажется, был уверен, что ты вернешься сюда. Мне нужно было удостовериться, что ты попадешь к нему, ни на что не способная, а не обратно в монастырь, где ты устроишь новые неприятности.

Гнев Чандры вспыхнул вновь. – Если Валберт хотел остановить меня и неприятности, которые я приношу, тогда почему ты не дал мне просто умереть в Кефалае?

– Если бы решение было только моим, – ответил он, – то я бы так и сделал.

Его честность обезоружила Чандру. Она была все еще в ярости, но ощутила, как пламя неуправляемой злости утихает. И, по правде говоря, она смотрела на Гидеона и знала, что не заставит себя убить его.

Не после всего того, что произошло.

– Я не знаю, почему, – продолжил он, – но Валберт хотел, чтобы ты вернулась в Регату. К нему под стражу, а не бродила на свободе.

– Ты из-за этого обеспечил мне обстоятельства, при которых я сбежала из темницы прелатессы?

Гидеон кивнул. – И в Дираден я последовал за тобой тоже поэтому.

– А потом?

Они смотрели друг на друга в течение долгого молчаливого мгновения.

– Все изменилось, – наконец сказал он.

Да. Все изменилось.

Чандра отвела взгляд. – А потом, перед побегом, я сказала, что хочу вернуться сюда, – ее голос был мрачным. – Это облегчило тебе задачу.

Она вновь посмотрела на иероманта.

Легкая улыбка искривила его губы. – Я никогда не говорил об этом, но вероятность выбраться оттуда живыми была крайне мала.

Внезапно почувствовав себя опустошенной, Чандра присела на другой табурет, стоявший в этой скромной хижине. – Ну вот, мы живы и оба снова здесь, в Регате. Что теперь?

– Теперь... Я не знаю.

Снова воцарилась тишина.

Чандра услышала приближавшиеся шаги и замерла, но выдохнула, когда в хижину вошел Самир и засуетился. Он поставил перед гостями кувшин с водой, большую миску и две маленьких глиняных плошки, и положил мягкие тряпицы. – Моя жена отвела детей в другой дом, пока вы здесь, чтобы никто из них не увидел Чандру. Они хорошие дети, но слишком малы, чтобы помнить, что не стоит никому ничего говорить.

– Для тебя опасно, что я здесь, – поняла Чандра. – Прости.

– Это ты меня прости, – Самир налил воду в миску. – Я высказывался против Валберта и Ордена... Ничего личного, – обернулся он к Гидеону.

– Все в порядке.

– Но мне не удалось убедить других членов Совета. Большинство голосовали в пользу сотрудничества с Валбертом.

– Что происходило здесь? – спросил Гидеон.

Самир взял одну маленькую плошку и высыпал из нее в миску бледно-желтый порошок. Покачивая сосуд, чтобы размешать его, он ответил:

– Вскоре после того, как Чандра отправилась в свое путешествие, Орден стал все чаще вторгаться в лесные земли. Больше солдат, больше патрулей, больше шпионов.

Порошок растворился в воде, и Самир обмакнул туда тряпицу. Ею он начал очищать кошмарные порезы на груди и руках Гидеона. – Это больно, – пояснил он, – но это убьет заразу.

Гидеон не издал ни звука, пока жидкость впитывалась в его открытые раны. Но Чандра могла сказать по его сосредоточенному выражению лица, что лечение было болезненным. Самир продолжал рассказывать, не прерывая своего занятия.

– Большинство лесных жителей обвинили Чандру в том, что вторжения участились. По их мнению, дело было в схватке, если ее можно так назвать, с призрачным надсмотрщиком и солдатами. Они чувствовали, что мы все страдаем за необдуманные поступки Чандры.