Закон блатного мира - Михаил Серегин

Однако на самом деле в этом сейнере жил не бич. Хотя трудно сказать. Может быть, и можно было Колю Колыму сейчас бичом назвать: жить негде, ночевать негде, работы нет. А из-за чего, почему – какая разница? Впрочем, самому Колыме это было глубоко безразлично. Он сидел на корточках возле маленькой печки, в которой горел плавник, и внимательным оценивающим взглядом смотрел на секретаря Туманова, сидевшего на привинченном к полу стуле и крепко привязанного к нему.

Секретарь только что пришел в себя и сейчас лихорадочно осматривался по сторонам, явно пытаясь сообразить, куда это он попал. Постепенно в его глазах удивление и недоумение сменились страхом. Лицо его побледнело, а по лбу, несмотря на то что в каюте было совсем не жарко, покатились крупные капли пота. Во рту у него был кляп – Коле Колыме было совершенно не нужно, чтобы его пленник начал орать прежде времени. Конечно, место дикое, ори не ори – все равно никто не услышит, но ведь и у самого голова не казенная. Убедившись, что пленник полностью пришел в себя, Колыма привстал, взял из кучи плавника, лежавшего у стенки, несколько кусков дерева, подбросил их в печку и шагнул к привязанному. Несколько секунд он возился, вынимая у него изо рта кляп: вставил очень качественно и сейчас сам вынул с трудом. Ну да ничего – зато пленник бы от него без посторонней помощи точно не избавился.

Едва получив возможность говорить, секретарь лихорадочно затараторил:

– Где я? Кто ты такой? Что за фигня?! Ты ответишь!!

Колыма молчал, спокойно глядя ему в глаза. Это подействовало лучше любых угроз – через несколько секунд пленник замолчал, испуганно глядя на блатного.

– Так-то лучше, – спокойно сказал Колыма. – Говорить будешь, когда тебя спросят. Сразу тебе скажу – ты сам мне не нужен. Нужен мне твой хозяин. И чем скорее ты мне скажешь, как его найти, тем скорее мы с тобой расстанемся. Ну? – Голос блатного стал вкрадчивым. – По-хорошему скажешь, где твой хозяин, или как?

– Какой еще хозяин? О чем ты вообще?! – секретарь явно старался, чтобы это прозвучало уверенно, но его голос постоянно срывался.

– Что значит – о каком? У тебя их что, несколько? – спросил блатной. – Ты – секретарь Туманова. Туманов мне и нужен. Где он? Как с ним связаться?

– Я не знаю!

– Врешь, – голос блатного был спокоен, и это пугало секретаря больше, чем если бы тот брызгал слюной, ругался и размахивал кулаками. Чувствовалось, что все это блатному просто не нужно, он и без того уверен, что своего добьется. – Не знать, где он, ты еще можешь. Не может такого быть, чтобы Туманов себе никакой связи с Магаданом не оставил. Куда бы он ни затарился, ему нужны новости. Хотя бы чтобы знать, когда возвращаться. А связь он может только через тебя держать, больше у него никого подходящего нет. Да и фирму свою он не мог на произвол судьбы бросить. Ты ведь остался фирмой управлять, правильно? Значит, он тебе какой-то канал оставил. На случай неожиданных косяков. Так что колись давай. Еще раз говорю – ты меня не интересуешь, мне нужен Туманов.

– Я правда не знаю! Он уехал и ничего не сказал! Ни куда, ни когда приедет! И по мобильнику не отзывается! Я не знаю, где он! Думаешь, ты первый меня спрашиваешь?! Столько народу уже было, я всем одно и то же говорил!

– Значит, они спрашивать не умели. Но я умею. Последний раз по-хорошему спрашиваю: как связаться с Тумановым?

– Не знаю, – перед тем как выкрикнуть это, секретарь сделал маленькую паузу. Совсем маленькую, меньше секунды. Но и этого было достаточно Колыме, чтобы убедиться – врет.

– Не хочешь по-хорошему – скажешь по-плохому, – так же спокойно сказал он. Блатной шагнул в угол каюты и поднял с пола металлическое ведро без ручки – оно было сделано из оцинковки и потому даже не проржавело – и обрезок железной трубы. Калечить секретаря Колыма не собирался и поэтому решил прибегнуть к старому лагерному способу пытки, не оставляющему следов.

Он надел ведро на голову связанного секретаря, отошел на шаг назад и сильно ударил по ведру трубой: справа, потом слева, потом снова справа. Из-под ведра раздался громкий вопль. Услышав его, Колыма окончательно уверился, что добьется своего. Кричать секретарю сейчас не стоило. Создавался эффект колокола: металлическая плоскость отражала звуки, при этом крики секретаря стократно отдавались в его мозгу, и чем сильней он кричал, тем хуже было для него. Колыма еще дважды сильно врезал по ведру, снова справа и слева. Из-под ведра раздался очередной крик, а за ним какое-то бормотание. Кажется, пленник был готов говорить.

Колыма одним движением сдернул ведро с головы секретаря.

– Ну? Будешь говорить?

– Да, да, – лихорадочно закивал тот. – Я оставался на связи! Туманов выходит на связь дважды в сутки, в одно и то же время...

– Во сколько?

– В двенадцать дня и в шесть вечера. Я ему говорю, кто звонил, сообщаю все новости...

– Какие новости? С кем он имел дела, касающиеся «Алазани»?

– Я не знаю...

– Врешь! Не можешь ты этого не знать! Ты все его дела вел, ты его доверенным был! Говори! – Колыма снова протянул руку к ведру.

– Я не знаю его фамилии! Толстый такой мужик, брюхатый, невысокий, рожа тоже толстая, на лбу залысины... Я правда не знаю его фамилии, Туманов его по фамилии не называл!

Колыма нахмурился и на секунду сделал паузу. По описанию этот человек очень напоминал cусуманского кума. А если вспомнить о том, что на стрелку, забитую Тумановым с Батей, от него приехал именно замаскированный кум, то все становится на свои места. Наверное, секретарь его и видел. Жалко, фамилии не знает, но здесь он скорее всего не врет. Ну-ка, а если так спросить...

– А как Туманов его называл? По имени?

– Да. Михаилом Валерьевичем называл...

Точно! Коля Колыма, и сам сидевший когда-то в сусуманском штрафняке, прекрасно знал, как звали тамошнего кума. Михаил Валерьевич Решетов. Вот, значит, как получается... Выходит, Туманов знал, кто он такой на самом деле. Но как же отставной майор сумел влезть в рыбный бизнес?

– Как они разговаривали? В каких были отношениях? – резко спросил блатной.

– По-моему, Туманов его побаивался. Он перед ним лебезил. Ну, понимаешь, Туманов его «Михаил Валерьевич» и на «вы» называл, а тот его на «ты» и просто по имени. Да и по интонациям чувствовалось. Этот мужик был главнее, он мог шефу приказывать.

Чем дальше, тем интереснее. Выходит, Туманов бывшего кума почему-то боялся. Может, это еще с лагерных времен след тянется?

– Ты знаешь, что твой хозяин имел судимость?

– Да. По экономической статье.

– Где сидел, знаешь?

– Под Сусуманом, кажется.

Колыма кивнул. Это он уже и так знал, но информацию следовало проверять. Однако теперь у блатного возник еще один вопрос. Раз Туманов – тот самый «маслокрад», который, по словам брата, был ему чем-то обязан и который дал набой на дело, то нужно насчет этого выяснить.

– Ты не видел Туманова с таким человеком... – Колыма подробно описал своего брата. Уже на середине описания секретарь начал кивать.

– Видел. Он несколько раз к нам в офис заходил, в институт.

– Что у них за дела с Тумановым были?

– Этого я не знаю. Они при мне ничего не обсуждали. Правда! – повысил голос секретарь, увидев, что Колыма нахмурился. – Хоть убей меня! Не знаю я ничего об их делах!

Это было похоже на правду. В самом деле, Туманов с Филином явно не цветочки разводить собирались, так что наверняка при посторонних о делах не трепались.

– Но вел Туманов себя с этим человеком подобострастно. Еще покруче лебезил, чем перед тем, Михаилом Валерьевичем, – продолжал тем временем секретарь, явно стараясь сказать побольше, чтобы убедить блатного в том, что не врет.

– Не брешешь? – грозно спросил Колыма.

– Нет! Гадом буду, нет! Он этого блатного боялся, сразу видно было!

Колыма задумался. В принципе то, что сказал секретарь Туманова, подтверждало слова самого Филина о том, что «маслокрад» ему чем-то здорово обязан. Интересно только чем? Идет это дело явно со времен их отсидки в сусуманском штрафняке, больше неоткуда. Но какие дела могли быть у правильного блатного с «маслокрадом» из хозобслуги?! Нет, конечно, на зоне всякое бывает, но все равно... Колыма понял, что гадать сейчас, не имея достоверной информации, глупо. Он решил вернуться к более конкретным вопросам:

– Так когда твой хозяин должен звонить?

– Сколько сейчас времени?

Колыма взглянул на часы.

– Без четверти шесть.

– Уже скоро. Он обычно в шесть звонит – ну не точно, конечно, когда чуть раньше, когда чуть позже.

– Неважно. Короче, слушай меня. Когда он позвонит, я дам тебе трубку. Попросишь его о встрече. Повод придумай сам, – сказав это, Колыма остановился и ненадолго задумался. Он почувствовал, что в этом месте его план легко может дать сбой.

В самом деле, Туманов запросто может не согласиться приехать. Тем более назначать встречу в офисе, да и вообще в любом людном месте, нельзя. А на берег моря Туманов не поедет, не такой он все-таки дурак. Он должен прекрасно понимать, что его секретаря могут взять в оборот, недаром не сказал ему, где скрываться собрался. Да, этот способ, пожалуй, не пойдет. А вот если попробовать немного иначе...