Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах) - Ольга Воронцова

И вообще, во многом благодаря именно усилиям маркизы де Помпадур во Франции воцарился тот свободный антиклерикальный дух, который через полвека будут называть "революционным". При ней был поколеблен непререкаемый авторитет церкви. Когда Франция в очередной раз стояла на пороге войны и стране срочно нужны были деньги, по совету маркизы король ввел особый пятипроцентный налог на церковные владения.

Единственное, чего не могла дать Помпадур королю в полной мере, физической любви. В постели она не могла получать удовольствия, и любовные игры ее утомляли. Это угнетало маркизу, и она пыталась "лечиться" принимала знахарские снадобья, которые якобы горячили кровь, но на самом деле подрывали ее и без того слабое здоровье.

- Я надоем ему, и он найдет кого-нибудь еще, - пожаловалась она подруге д'Эстрад.

- Ты должна стать необходимой ему благодаря теплу и ласке. Пусть время работает на тебя, - ответила та.

- О чем ты? Время не может работать на женщину. Ведь мы стареем...

- Но ведь настоящему чувству не страшны морщины, ты разве не согласна?

- Морщины - нет, а вот отсутствие их на юном личике другой - да.

В первые годы у маркизы было несколько выкидышей, изнуривших ее, ведь она отчаянно мечтала подарить королю ребенка. И конечно, никогда Жанна не могла позволить себе по-настоящему оправиться после них. Ведь она должна была быть "фавориткой" - очаровательной и жизнерадостной. Она ложилась спать не раньше трех ночи, а уже в восемь утра приходилось идти на мессу. Потом посетить королеву, принцесс, принять визитеров, подготовиться к балу. Оставшись одна, маркиза де Помпадур нередко горько плакала. Каждый взгляд короля, предназначенный другой даме, повергал ее в панику.

А в Версале благодаря длинному языку ее "подруги" д'Эстрад начали шушукаться о том, что отношения между королем и мадам де Помпадур носят платонический характер. Но вопреки ожиданиям дворцовых кумушек, власть фаворитки даже упрочилась. Отныне из любовницы Людовика она стала его другом и советником. Теперь она не зависела от любовных прихотей короля и могла целиком посвятить себя государственным делам. Это не значит политике.

В то время, например, лучшим в мире считался саксонский фарфор, но мадам де Помпадур решила утереть нос немцам. Она собрала лучших французских химиков и художников, сама подбирала орнаменты и краски. Именно ей Франция обязана рождением севрского фарфора.

* * *

В 1751 году отношения между королем и маркизой перешли на новый уровень. Ее переселили в новые апартаменты, принадлежавшие раньше мадам де Монтеспан - фаворитке Людовика XIV. Они были поистине королевскими - и по размерам ничуть не уступали таковым. Придворных эта новость шокировала ведь они так надеялись, что наконец-то избавятся от нее.

В этот год иезуиты достигли небывалой популярности, поскольку их поддерживал дофин. Они критиковали безнравственность, которая для них воплотилась в лице маркизы де Помпадур. Дошло до того, что они всеми правдами и неправдами заставили короля причаститься. Недоброжелатели маркизы были уверены, что после этого король отдалит ее от двора. Примерно в это время умерла в монастыре одна из прежних любовниц короля мадам де Майи. Ему преподнесли смерть монахини во всех красках, но Людовик сильно переживать не стал - он не поймался на уловку иезуитов, желавших его "наставить на путь истинный". Церковь не сумела разлучить короля с фавориткой.

Зато для маркизы де Помпадур возникла угроза совсем с другой стороны. Король пристрастился к картам и начал пить. И, пользуясь этим, некая богатая вдова решила потеснить Помпадур. Она познакомилась с одним из приближенных короля Лебелем и посвятила его в свои планы. Лебель пообещал свести ее с королем. Вдовушка разоделась в лучшие наряды и направилась в Версаль. Приближенный Людовика отвел ее в королевскую спальню, где и должно было состояться знакомство. Но вместо царственной особы мадам обнаружила лишь приготовленную постель. Ее оставили одну, и женщина прождала почти два часа, прежде чем появился король.

- А вы красивее, чем я ожидал, - слегка удивился он. - Ложитесь в постель, я сейчас приду. - И король удалился.

Бедная женщина, никогда не раздевавшаяся без прислуги, с трудом смогла выпутаться из одежды. Король вернулся в ночной рубашке, лег рядом и вдруг сказал:

- Знаете ли, я слишком устал, чтобы воздать вам должное. Поэтому оденьтесь, если не трудно, а я проведу вас мимо часовых.

Женщина под пристальным взглядом короля как попало натянула платье, Людовик вывел ее в один из коридоров и пожелал спокойной ночи. Ей пришлось долго блуждать по темноте, прежде чем попасть домой...

Королю новая Помпадур была не нужна. Всепоглощающая страсть прошла, но он к ней слишком привязался. А удовлетворять сексуальные фантазии он мог с молоденькими простолюдинками, которые не только ничего от него не требовали, но и подчас даже не знали, что спят с королем. Их поставлял королю все тот же Лебель, приводя из борделя Парк-о-Серф недалеко от Версаля. Обычно девушки не задерживались надолго.

Дольше всех там прожила ирландка Луиза О'Мерфи. Она была любимой моделью Буше, и ее лицо можно видеть у нимф и богинь этого художника. Рыжеволосая Луиза отличалась редкой красотой Мадонны, и двор уже жил в ожидании, что она вот-вот сменит Помпадур, когда ирландка сама все испортила одним-единственным вопросом. Как-то она умудрилась спросить у короля:

- В каких вы отношениях со своей старухой?

Он бросил на нее ледяной взгляд, и больше ее в Версале не видели...

* * *

Оборотной стороной нежной дружбы маркизы де Помпадур с мадам д'Эстрад стало сначала тихое, а потом и открытое предательство д'Эстрад. Как потом выяснилось, лучшая подруга строила козни против королевской фаворитки вместе с герцогом д'Аржансоном, ближайшим другом короля. Мадам д'Эстрад надеялась увлечь короля своей юной кузиной Романэ, бывшей замужем за неким Шуазелем. Особый привкус интриге придавало то, что именно маркиза де Помпадур пристроила Романэ при дворе. Девица часто ужинала в обществе короля и забавляла Людовика своей болтовней. А мадам д'Эстрад руководила крошкой - советовала ей, как вести себя и что делать. И в один вечер девятнадцатилетняя Романэ вбежала к кузине со словами:

- Да, король любит меня!

Неизвестно, чем бы закончилась их связь, если бы на сцене не появился кузен ее мужа герцог де Шуазель. Он подружился со своей родственницей, и она в порыве откровенности похвасталась связью с королем и показала ему письмо, в котором Людовик обещал отослать со двора Помпадур. Герцог сразу сообразил, что эта юная дурочка навряд ли сможет надолго удержать короля, а вот с Помпадур отношения стоит укрепить. Он обманом забрал у Романэ письмо и передал его маркизе.

Когда король, как обычно, появился вечером у маркизы, она, не говоря ни слова, положила перед ним его письмо. Заодно в красках рассказала, как оно к ней попало. Разъяренный король в ту же ночь услал подальше мадам де Шуазель. Через полгода девушка умерла при родах.

Спустя несколько дней мадам де Помпадур пожаловали титул герцогини. Она прекрасно понимала, кто стоял за спиной неудавшейся фаворитки короля, и желала поскорее избавиться от мадам д'Эстрад. Король еще некоторое время сопротивлялся. Помогла ему принять решение сама мадам д'Эстрад, которая не догадывалась, что тучи над ней сгущаются. Она в очередной раз украла записку короля из комнаты де Помпадур. Сердечные подруги ехали в одной карете, когда их экипаж остановили и вручили д'Эстрад приказ короля. Ее удаляли от двора. Герцогиня де Помпадур молча высадила спутницу посреди ночи и поехала дальше.

В 1754 году герцогиню де Помпадур настиг удар, от которого она так и не смогла оправиться, - от аппендицита скончалась ее десятилетняя дочь Александрина. Еще через четыре дня, не пережив смерти любимой внучки, умер отец Помпадур - господин Пуассон. Герцогиня де Помпадур слегла.

И только тут неожиданно выяснилось, что она такое для короля. Он целыми днями просиживал около ее постели. Волей-неволей ей пришлось взять себя в руки и вернуться к прежней жизни. Через пару недель она, казалось, даже не вспоминала о постигшем ее горе. Лишь однажды, на каком-то спектакле, по сценарию которого героиня потеряла дочь, маркиза упала в обморок.

Тем временем Франция все глубже погрязала в постоянных войнах. Теперь Людовик впал в депрессию. Политика для герцогини превращалась в вопрос личных отношений с королем. И она становится его личным секретарем.

* * *

Текущей политикой Франции в это время управлял государственный совет, состоявший из нескольких министров и принцев крови. Личным секретарем Людовика был честолюбивый принц Конти. Поскольку поста премьер-министра не существовало, кабинет возглавлял человек, пользующийся особым доверием короля. В годы войны это были военный министр или министр иностранных дел, а в мирное - хранитель печати, канцлер. Государственный совет назначал в королевские провинции тридцать представителей короля с огромными полномочиями. Кроме совета были Генеральные штаты и парламент. Парижский парламент выполнял еще и функции Верховного суда, а его члены были магистратами. Магистраты обладали урезанными политическими правами: они могли лишь одобрительно утверждать королевские законы, но ни в коем случае не отвергать их.