Антик с гвоздикой - Валентина Мельникова

______________

* Один - верховный древнескандинавский бог, который пожертвовал одним глазом ради мудрости и знаний; Тор - сын Одина и Земли. Известен своим пристрастием к грандиозным пиршествам, пьянству и жестоким дракам. Его дикий темперамент подчеркивали рыжие борода и волосы.

Князь с еще большим удивлением уставился на приятеля.

- Что это тебя потянуло на скандинавскую мифологию? Никогда не замечал за тобой подобных интересов.

Аркадий улыбнулся:

- Сам не понимаю, почему такая чертовщина полезла в голову. Но вид у этих типов, Гриша, еще тот! Встреть их вечером на большой дороге, и сам отдашь кошелек, даже если они его не попросят.

- Что, так уж безнадежно? - усмехнулся князь. - Впервые вижу, чтобы ты испугался каких-то проходимцев.

Аркадий покачал головой:

- У меня возникло странное предчувствие. Что им делать в маленьком городке? Вряд ли они остановились здесь просто переночевать. Это делается обычно под вечер. Сюда же они прибыли рано утром, выходит, выехали из Ярославля еще затемно.

- Возможно, у них какие-то интересы на ярмарке. Наверняка мошенники из столицы. Решили подзаработать на доверчивости местного обывателя. Согласись, такое случается сплошь и рядом.

1

- Нет, здесь другое, - продолжал упорствовать Аркадий. - Слишком их фигуры заметны, чтобы быть просто пинтерами* или огудалами**. И подобные личности вряд ли поселились бы в гостинице. Для этого они выбирают другие места, чтобы не светиться лишний раз перед полицией. Насколько я знаю, хозяева гостиниц обязаны сообщать в участок обо всех подозрительных постояльцах. А у этих, видно, все в порядке. Хотя паспорта у них наверняка поддельные.

______________

* Пинтер - шулер (жаргон.).

** Огудал - мошенник (жаргон.).

- Успокойся, - улыбнулся князь, - что-то ты сегодня и вправду не в себе. - Он достал из кармана жилета брегет. - Кажется, время поджимает. Осталось пятнадцать минут. Только-только успеем доехать до присутствия.

- Поезжай один, Гриша, - сказал Аркадий и беспокойно посмотрел на дверь. - Я останусь в гостинице. Чует мое сердце, эти господа появились здесь неспроста.

- Ну вот еще, - произнес недовольно князь, - не хватало нам тратить время на каких-то отщепенцев и... - Он замолчал, не закончив фразу, и уже тише сказал: - Ты прав, оставайся здесь.

Аркадий проследил за его взглядом. Из окна ресторана было видно, как господин в черном и его мордатый оруженосец вышли из гостиницы. Они постояли некоторое время возле подъезда, оглядываясь по сторонам и о чем-то переговариваясь.

Одежда их явно знавала лучшие времена. Громила своим внешним видом и повадками смахивал на живодера боцмана с английского корабля, а плащ человека со шрамом и его шляпа, которые он не снял, несмотря на жару, были в моде лет этак десять назад. Они были изготовлены у дорогого портного и искусного шляпника, но основательно поистерлись и обветшали.

- Кажется, ты прав, - сказал угрюмо князь, провожая новых постояльцев взглядом. - Присмотрись-ка к ним. Для нас они вряд ли представляют угрозу, но скоро появится графиня... - Он в упор посмотрел на друга. - Я не хотел бы, чтоб она испугалась. Узнай про этих субъектов все, что получится, до того, как я вернусь. Хорошо?

- Хорошо, - Аркадий вздохнул с облегчением. Выходит, дело не только в его больном воображении. Если сам князь, который на своем веку пережил немало и встречал уйму жестоких негодяев, не на шутку забеспокоился, значит, и вправду почувствовал опасность.

- Я остаюсь в гостинице, - сказал он и пожал князю руку. - Будь спокоен, я не допущу никаких мерзостей со стороны этой парочки.

Они вышли на крыльцо и чуть ли не лоб в лоб столкнулись с графиней, которая, поддерживая юбки, поднималась по ступенькам. Следом шла Ксения, а Павлик держал ее за руку, и оба весело над чем-то смеялись.

Князь вежливо склонил голову в приветствии. Лицо графини вспыхнуло, но, к ее чести, она не сбилась с шагу, а продефилировала мимо с гордо поднятой головой и все-таки ответила на его приветствие едва заметным кивком. Ксения тихо поздоровалась, зато Павлик подпрыгнул от радости и, бросив руку тетушки, со всех ног устремился к Григорию.

- Здравствуйте, ваша светлость! - Он снял шляпу и протянул князю загорелую ладошку. - Как вы доехали? Мы очень хорошо! Было не жарко, и маменька позволила откинуть верх у коляски. И еще разрешила мне прокатиться на облучке рядом с кучером.

- Павлик, - графиня окликнула его негодующим тоном, - поторапливайся! И не приставай к взрослым людям с глупыми разговорами! Князю неинтересны твои восторги!

- Отнюдь, графиня, - князь был сама вежливость. - Я с удовольствием беседую с вашим сыном. Он у вас развит не по годам, и мне интересны его суждения.

Графиня смерила князя уничижительным взглядом, но ничего не успела сказать в ответ, потому что он склонил голову в поклоне.

- Прошу прощения, графиня, но мы спешим по делам. Но вечером, если вы изволите согласиться, мы приглашаем вас с сестрой на ужин. - Он ласково посмотрел на Павлика. - Думаю, этому озорнику тоже найдется место за столом.

- Не могу ничего вам обещать, князь, - произнесла графиня с прежним высокомерием, - я еще не решила, останемся ли мы здесь ночевать или уедем ближе к вечеру. Это зависит от того, как долго я задержусь в земстве. - Она развернулась и вошла в предупредительно открытую швейцаром дверь. Ксения беспомощно посмотрела на Аркадия, едва заметно пожала плечами и перешагнула порог следом за сестрой. Что она могла поделать, если Наташа опять закусила удила. Только Павлик повел себя как ни в чем не бывало. Помахал князю и Аркадию рукой на прощание и весело сообщил, что любит ананасовое мороженое на ужин, а на обед - малиновое.

ГЛАВА 17

Базар они объехали стороной. Наташа строго-настрого наказала Ксении быть осторожной, а кучеру Егору, широкоплечему детине с пудовыми кулаками, велела находиться поблизости и не спускать ни на секунду глаз с барышни и маленького барина.

Через два часа они должны были вернуться к дому Юрия Леонидовича Нежданова, с которым у графини была назначена встреча после ее визита к стряпчему. В земстве она пробыла не более получаса и вернулась крайне недовольная. Землеустроитель подтвердил ее худшие подозрения, явив ее взору слежавшиеся и пожелтевшие карты угодий. А стряпчий и вовсе разбил ее надежды вдребезги, показав ей старые бумаги, где черным по белому значилось, что дорога проходила все-таки по владениям Завидовских. И что княгиня Мария Васильевна Завидовская милостиво разрешала пользоваться ею графу Изместьеву за чисто символическую плату...

Ксения видела, что сестра очень расстроена, и не стала расспрашивать ее об итогах похода по чиновникам. Но крайне удивилась, когда Наташа приказала отвезти ее к Нежданову. Она знала о причинах их размолвки и надеялась, что сестра направляется к Юрию Леонидовичу не затем, чтобы взять свои слова обратно, а потому что прежде находила в нем внимательного слушателя и мудрого советчика.

Возле ворот стояла незнакомая им коляска. Кажется, кто-то уже пожаловал к Нежданову с визитом. Графиня недовольно поморщилась, но отступать было не в ее правилах. Поэтому еще раз велела Ксении быть осмотрительной и, поднявшись по ступеням парадного крыльца, дернула за бронзовое кольцо на двери, за которой тотчас послышались серебристые переливы колокольчика.

Через пару секунд швейцар с солидной седой бородой и в синей ливрее с галунами распахнул перед ней дверь. Наташа бросила на сына и сестру взгляд через плечо, слегка подняла руку, прощаясь, и шагнула через порог.

Павлик вздохнул с облегчением и улыбнулся Ксении.

- Давай поедем быстрее, пока маменька не вернулась и не передумала.

Так они оказались рядом с базарной площадью, где вовсю кипела летняя ярмарка. Толпы людей гомонили, суетились, переругивались. Торговцы зычно зазывали покупателей в длинных рядах, с разложенной на них разнообразной снедью, зеваки шатались возле ярмарочных балаганов, карусели, качелей. Крики горластых торговок рыбой и пирогами с требухой, мычание коров, жалобное пение слепых под волынку и лихие частушки пьяной рябой бабы, восседавшей на возу с огромной кринкой сметаны в руках, гогот гусей, ржанье лошадей, визги молочных поросят, скрип телег и отчаянная ругань возчиков - все слилось в единый бесшабашно-разгульный, веселый гул.

Между рядами и подводами шныряли вертлявые личности с бегающими глазами и мятыми окурками, прилипшими к мокрым губам. Они предлагали всякую всячину, в основном поношенную одежду и обувь, белье и столовое серебро, которые, скорее всего, расстались со своими хозяевами не позднее прошлой ночи. Здесь можно было купить за бесценок греческий коньяк московской фабрикации, французские духи одесского розлива и настоящие английские ситары, похищенные с витрины богатого столичного магазина.

Здесь же калека на деревянной ноге гнусавым голосом вымаливал подаяние, а мерзкие нищенки с проваленными носами хватали за подолы кухарок, закупающих провизию для господских столов, требуя с них грошик в обмен на таинственные снадобья, способные вернуть неверную любовь.