Фронтовик. Без пощады! - Юрий Корчевский

Такой фамилии в протоколе не было.

– Фторов, вы ничего не перепутали?

– Нет, у меня сосед снизу Фторов, пьяница и забулдыга, никчемный человек.

– Спасибо, вы нам помогли.

Как было велено, Андрей возвратился на Петровку. Время уже было позднее, девятнадцать часов, но Арапов был на месте. Семьи у него нет, что ли?

Перед сыщиком лежал лист бумаги, где были выписаны фамилии и стояли стрелочки.

– Хвастай.

– Почему вы так решили?

– Лицо довольное.

Андрей пересказал ему все, что услышал от Фроси.

Сыщик добавил в список две фамилии. Он закрыл глаза, что-то обдумывая и постукивая карандашом по столу.

– Андрей – позвольте мне вас так называть? – завтра придется съездить в Тулу, на оружейный завод. С утра возьмите командировочное удостоверение и официальный запрос. Я его уже подготовил, осталось печать поставить.

Сыщик отпечатал запрос на пишущей машинке «Ундервуд», стоящей на тумбочке в углу.

– Насчет пистолета?

– Догадлив. Из дела спиши его номер и год выпуска. Если сильно повезет, найдешь, куда он был с завода отгружен.

– Почему «если повезет»?

– Архивы могли сгореть – во время войны завод бомбили; их могли вывезти, скажем – в Сибирь, и не вернуть.

– Понял.

С утра Андрей, взяв необходимые бумаги, выехал поездом в Тулу. Пришлось разным начальникам показывать свое удостоверение, но аббревиатура «МУР» произвела свой эффект, и его пустили в архив завода.

Завод был старый, наверное еще петровских времен, одноэтажный, стоящий рядом с Тульским кремлем. Вроде бы в нем утопили бунтовщиков Болотникова – ведь река Упа была рядом.

Архив располагался в подвале с низким сводчатым потолком.

В помощь Андрею дали женщину.

– Что искать будем?

– Пистолет «ТК», выпуска тысяча девятьсот двадцать седьмого года под номером… – Андрей продиктовал номер.

– Ой, как бы эти бумаги мыши не погрызли.

Тем не менее нужные бумаги нашлись – пожелтевшие, с выцветшими чернилами.

– Еще раз номер продиктуйте. Так, погодите… Вот, нашла. Шестьдесят пистолетов с номера … по номер … были отгружены в Москву, в Наркомат тяжелой промышленности, апрель тысяча девятьсот двадцать восьмого года.

– Да? А зачем им столько?

Архивариус улыбнулась:

– Вы из Москвы, из милиции – вот и узнайте. Я думаю – как личное оружие сотрудников Наркомата, как наградное. Раньше ведь каждый член ВКП(б) имел право носить оружие, даже если он и не начальник.

Для Андрея эта новость была удивительной.

– Вы уж не сочтите за труд, напишите мне справку – по форме и с печатью.

– О, какие в милиции бюрократы!

– Не мы – в суде. Каждый факт или действие должно подтверждаться бумагой.

Получив нужную справку, Андрей помчался на вокзал.

Три часа пути – и он в Москве. Времени – шесть вечера, но он поехал в МУР.

Сыщик был на месте.

– Радуй.

– Раздобыл. – Андрей торжественно достал справку с ТОЗа и положил на стол.

– Надо же, не ожидал.

Сыщик прочитал текст.

– В Наркомат тяжелой промышленности?

Арапов достал лист бумаги.

– Ого! Ты знаешь, в нашем списке двое работали в Наркомате – сам убитый и некто Фандера. Стало быть, они оба могли иметь эти пистолеты. Но имели ли? Не исключаю, что это – случайное совпадение. Пистолеты могли украсть у владельцев, они могли их сдать назад, когда увольнялись, а потом их передали другим лицам.

Андрей сразу понял, чем будет заниматься завтра.

– Мне завтра в Наркомат?

– Андрей, теперь это Министерство. Но ты правильно догадался.

С утра Андрей направился в Министерство, прошел в отдел кадров. Когда он объяснял причину визита, женщина-кадровик сняла очки и назидательно сказала:

– Молодой человек, у нас серьезное Министерство, мы выпускаем солидную продукцию. Надеюсь – догадываетесь какую. А вы с пистолетами, да еще историей почти двадцатилетней давности. Боюсь, мы не сможем вам помочь.

– А я не ради собственного любопытства пришел.

Разозлившись такой бесцеремонностью, Андрей уселся на стул, всем своим видом показывая, что не уйдет. Вот же бюрократка, вобла сушеная!

Сидевшая в кабинете и до того не принимавшая участия в разговоре женщина сказала:

– Вера Ильинична, пусть сходит к начальнику охраны. Он давно работает, может быть, что-то и припомнит.

– Да-да, верно. До конца коридора и направо, его кабинет рядом с Бюро пропусков, – с видимым облегчением постаралась избавиться от назойливого визитера кадровичка.

Начальник охраны Министерства оказался пожилым мужчиной с усами под Буденного. Он не спеша изучил удостоверение Андрея.

– Слушаю вас. Чем могу помочь?

Андрей объяснил цель своего визита. Начальник, выправкой похожий на отставного кадрового военного, задумался.

– Получали мы такое оружие, два раза. И оба раза – именно с ТОЗа.

– И куда оно делось?

– Заместителям министра, начальникам отделов, десятка два – для награждения передовиков производства.

– Да? – удивился Андрей.

Пистолетик был небольшой, неуклюжего вида, маломощный. Один плюс – маленький, уместится в дамской сумочке или в небольшом кармане. И хоть считался пистолет не военным образцом, а гражданским, гражданам он не продавался. Выпущено их было около трехсот тысяч, и распределялись они с завода в РККА, НКВД, Госбанк. Пистолет представлял собой не столько оружие, сколько статусный ствол, потому был любим политруками Красной армии, чекистами – для скрытого ношения, партийными функционерами.

– Конечно, его стахановцам вручали. Хлопушка, из него только застрелиться.

Вот тут он попал в точку. Из такого же «ТК» застрелились несколько высокопоставленных командиров в начальном периоде войны.

– А какие-то списки существуют, можно посмотреть?

– Вот тут я помочь вам ничем не могу. Во время войны Наркомат был эвакуирован в Куйбышев. Часть архивов сожгли, наиболее важные документы увезли с собой.

– Может быть, какие-то фамилии вспомните?

– О, молодой человек, простите – не знаю вашего звания. Столько лет прошло, столько событий! Увольте, не вспомню.

Андрей вздохнул. Похоже, след обрывался, о чем он и доложил Арапову.

– Я нечто подобное предполагал. Давай-ка, займись этим Фандерой. Поплотней займись: в Наркомате работал, в квартиру убитого был вхож.

– Хорошо.

Адрес Фандеры в деле был, протокол его допроса – тоже, с ним беседовал один из оперативников. Только ничего существенного там не было сказано. Да, общались иногда с Тищенко, поскольку давно знакомы были. Как часто? Два-три раза в год, и всегда на квартире Тищенко, поскольку Фандера жил в небольшой комнате в коммуналке.

Андрей сходил на последнее место работы Фандеры, просмотрел в отделе кадров анкету, поговорил с сотрудниками. Отсюда, с механического завода, Фандера ушел на пенсию.

Анкета была чистой: не привлекался, не состоял, не участвовал. Но ведь заполнялась она самим человеком. А поскольку завод не оборонный и не секретный, анкеты никто не проверял. Паспорт и трудовая книжка в порядке – зачем копаться?

Андрей выписал из анкеты все, что можно было проверить: дату и место рождения, места работы и должности, семейное положение. Уже из кабинета он сделал запросы.

Писем в различные учреждения – от ЗАГСа до разных заводов – набралось с десяток. Получалось, что писанины в МУРе было еще больше, чем в районном отделении. Теперь надо было ждать ответов.

– Андрей, обойдите пока комиссионные магазины и ломбарды, поищите перстень. Вещица редкая, должны узнать по описанию.

– Выполню, хотя сомневаюсь в успехе. Если перстень редкий и дорогой, не станут его сдавать в ломбард или комиссионку. Не для того убийца на тяжкое преступление пошел, чтобы сдать его задешево.

– Факты нужны. Есть в твоих словах правда, но это наши версии. Знаешь, на своем веку я встречался с такими нелепостями и странностями в действиях преступников, что удивляться уже перестал.

Для начала Андрей через Справочное бюро узнал номера телефонов ломбардов и комиссионных магазинов. Обзвонил, чтобы попусту не бить ноги. Оказывается, ювелирные отделы были не везде. Уже легче. Он записал адреса, составил маршрут.

Затем Андрей объехал дальние магазины. По его мнению, ни один преступник, если он в здравом уме, не будет сдавать на продажу перстень рядом с квартирой, откуда он был похищен.

За те несколько дней, что он потратил на обследования, Андрей чего только не насмотрелся. Серебряные и золотые табакерки, портсигары, брошки, колье, сережки, кольца и перстни. Но ничего похожего на перстень, который они искали, не было.

Когда в списке был зачеркнут адрес последнего комиссионного магазина, Андрей с облегчением доложил об этом Арапову.

– М-да… Перстенек наверняка у убийцы. Воры – они крадут для продолжения легкой жизни: рестораны, выпивка, девки. Они стараются побыстрее избавиться от краденого – это же улика, поэтому продают вещь за половину, а то и треть цены перекупщикам. Перстень дорог, и даже треть его цены – сумма изрядная. Такую редкую вещь обязательно приметили бы в ломбарде или комиссионном магазине.