Красно Солнышко - Александр Авраменко

А через пять дён начали партии охотничьи возвращаться. С добрыми вестями – о мире. И первая весть опять же хорошей была – видели разведчики огромные стада туров диков. И они идут сюда, к озёрам. Значит, скоро можно будет и скот добыть. А уж одомашнить его – дело привычное. Наловят телят-сосунков, в загоны поставят. Приучат к человеку сызмальства. А следующее поколение и знать не захочет другой жизни. Человек за ним ухаживать станет, кормить. Привыкнут быстро. Значит, и шерсть своя будет, и молоко, и мясо. А главное – быки! Скоро можно будет пахать на животных, да и грузы возить! Мало ли силу животную использовать можно? Добрая весть. Очень добрая! Даже если поселенцы новые и мало скота привезут, а как смогут много? Воды быки и коровы куда больше человека пьют. И едят тоже. А путь – длинный! Так что едва по десятку голов доставят скота молочного всякого и лошадей…

В общем, радуется князь удаче. Всё ладно складывается. Удачно для людей. Осталось только людей из Арконы дождаться. Пора бы уже. Время, однако! Дозорные вокруг града все глаза уже проглядели, друзей, отправившихся с вестями в град родной, ждут. Гадают каждый день – дошли ли? Успели? Или пришлось зимовать где, и только сейчас они домой попали? Тогда если к осени только лодьи приплывут. Поскольку на всякое дело время нужно. Тем более на такое великое и тайное одновременно! Собрать всех, лодьи смастерить или купить. Снарядить кораблики быстрые. И чтобы никто чужой не узнал, тайну великую славянских родов слугам Трёхликого не выдал! Воистину, нет ничего хуже незнания… И князь нервничает. По всем подсчётам, должны уже паруса над озером великим распуститься. Вёслами воду вспенить, песней просторы приветствовать. Но нет и нет их. А дни летят. Уже скоро первый урожай снимать дружина будет, а вестей нет. Ни хороших, ни плохих. Брат-то по-любому сюда вернётся. Расскажет, что и как. Будет ли замысел великий исполняться, или решили жрецы от пророчества Прокши отказаться… Сам Брячислав дело не бросит. Уж больно по нраву ему эти места. Богатые. Обильные. Да и дружина подобралась один к одному – нравом добрые, честные, сильные. Можно и свой род здесь основать, новые земли самому осваивать. Державу основать… Снова дух перехватило. А ведь действительно… Если врагов не будет, новый род быстро многочисленным станет! Освоит землю, построит грады. Распашет поля… Махнул рукой, отгоняя видение. Испытывает его Святовид, ой испытывает. Посылает соблазны. Крепость духа хочет узнать княжью… Да князем слабый не станет никогда! Выдержит Брячислав все искусы!

Выпил студёной воды, принесённой намедни Эпикой, живущей в его доме на правах невестки. Вот кому тоже тяжко. Она уже знает решение, принятое братом. И ничего хорошего ей оно не сулит. Обратно, конечно, никто её не отправит. Слишком мало женщин в дружине. Достанется кому-нибудь. Кто согласится взять такую… Потому что не затяжелела она тогда, в Лондиниуме. Не повезло. А из Арконы привезёт Гостомысл законную супругу. Та, безусловно, наложницы не потерпит… Жалко девку. Хорошей подругой брату была бы. Откуда что умеет только! И ткать, и готовить, и дома прибраться…

Вышел на крыльцо. Присел на ступеньку. Задумался. Что их ждёт? И вдруг схватился за нож на боку – крик дозорного раздался с вышки:

– Враг! Враг со стороны леса!

Щёлкнуло – отлетела от стального доспеха стрела. Упала прямо перед вышкой. Брячислав молнией в дом, доспех, оружие со стены сорвал, сунувшейся было помочь Эпике, выскочившей в одной рубашке, рявкнул:

– Иди к себе, дура! Не муж я тебе!

Вытолкнул, ругаясь про себя, что отвлекаться приходится. Наконец облачился полностью. К стене побежал. Взлетел наверх, к тыну, и охнул – целая туча народу в одеждах невиданных с факелами вокруг града собралась. И огней столько, что ночь исчезла. Не меньше тысячи врагов подступило к граду. А те, увидев, что их обнаружили, вдруг завопили так, как никогда прежде славяне и не слыхивали. Длинно, переливчато…

Глава 14

Последние дни перед отправлением каравана Храбр сбился с ног, столько дел на него навалил князь: провизию для людей проверить, фураж для скота и саму скотину. Погрузили ли инструмент для мастеров – знатоков рудничного и каменного дела. Кузни походные ли собраны? Имущество тех, кто едет жить на новые земли, уложено ли? Не обижен ли кто на то, как разместили его на лодье? Словом, тысячи больших и мелких хлопот, когда собирается столь большая группа людей вместе. Да и притом, что караван снаряжался не в Арконе благословенной, а совсем в другом месте – на берегу того самого озера, откуда в первый поход уходили. И так народ в шатрах жил, разбитый в целый град, некоторые по целому месяцу под полотняными крышами провели.

Благо цветень-берёзозол неожиданно тёплым выдался. Тогда народ начал со всех краёв славянской земли съезжаться в град святой. Отбирали людей вновь со всех родов. Парней и девушек. И женили сразу перед выездом из родных мест. Откуда пять семей приехало молодых, откуда – десять. Уже с имуществом, общиной выделенным, чтобы поднимать жизнь на новом месте. Скотину храм предоставил. Как и говорил Гостомысл – немного. Только чтобы на расплод. Девять кобыл жеребых да жеребца. Все разных пород. Тягловые – пахотные лошадки, степные мелкие, зато выносливые на диво, и боевой породы, гиганты, выше прочих на добрую голову. Так же и коров с быком могучей полудикой славянской породы. От туров свой род ведущих. Коров опять же девять стельных в подруги к быку. Ну и овечек отборных: пять мясных да пять тех, что шерсть дают тонкую на диво, с бараном каждой породы. Коз столько же вместе с козлом. Курочек десяток с петухом красавцем, да гусей. Ещё по одному волкодаву славянской породы, по пояс воину спиной, с шерстью кудлатой, в косы свивающейся. Что в одиночку не то что волка одного – стаю разогнать может без натуги. Единым взмахом челюстей хребет зверю перекусит. И все, что собрались да кого пригнал, есть хотят, пить. Каждого обустроить надо, посадить на лодью. Или погрузить. За скотиной – назначить тех, кто ухаживать в пути будет. Словом, голова кругом идёт.

До града Храбр уже, наверное, тропу протоптал, едва ли не каждый день туда-обратно мотаясь на вороном жеребце. Сросся с лошадью. Но вроде пока всё шло нормально, устраивалось и обустраивалось. И с каждым днём порядка в лагере становилось всё больше и больше. Единственное – смотрел Храбр на прибывающую молодёжь с завистью: женаты уже мужчины. Женщины в платках ходят, знак семейственности показывающих. А тот десяток сироток из храма… Ни к одной душа не лежит. Равнодушен. Бабка-ведьма помогла. Избавился юноша от наваждения, франкской девкой насланного. Перестала ему являться перед глазами. Спать начал спокойно. Да и от дел непрерывных некогда дурным мыслям в голову лезть. Занят юноша дальше некуда. Иной раз и поспать-то не удаётся…