И он ее поцеловал - Лаура Гурк

Ему не следовало бы соглашаться. Но он согласится. Он знал это до того, как прозвучала ее просьба, потому что никогда не поступал так, как положено.

– С превеликим удовольствием.

Марлоу толкнул дверь книжного магазина Инкберри звякнул колокольчик. Пожилой мужчина радостно улыбнулся, увидев Эмму, и вышел из-за прилавка ей навстречу.

– Эмма! – тепло поприветствовал он.

– Добрый день, мистер Инкберри. Как поживаете?

– Прекрасно. – Он шутливо погрозил ей пальчиком. – У Жозефины есть возможность видеться с вами каждое воскресенье за чаем, но я лишен этого счастья. Давненько вы в наш магазинчик не заглядывали, дорогая.

– Знаю и прошу прощения. Честное слово. Обещаю в будущем исправиться. Как миссис Инкберри?

– Отлично. Она наверху, обязательно загляните к ней перед уходом. Выпейте с нами чаю. – Он посмотрел на стоящего за ее спиной гостя.

– О, мистер Инкберри, это виконт Марлоу. Я прежде работала на него. Милорд, это мистер Инкберри.

– Здравствуйте! – поклонился Марлоу. – Я слышал, что ваш книжный магазин – лучший во всем Лондоне.

– Я даже знаю от кого. – Мистер Инкберри тепло посмотрел на Эмму: – У нас есть новые книги по этикету, и по кулинарии тоже. – Он показал на дверь, ведущую в глубь магазина: – Они ждут вас в обычном месте.

Эмма направилась в дальний конец магазина. Марлоу остался поговорить с мистером Инкберри. Вскоре мужские голоса стихли, растворившись за комнатами и дверными проемами. Несмотря на высокие окна, щедро проливающие дневной свет на многочисленные книжные полки, вокруг царил полумрак, и после уличной жары ощущалась прохлада. Воздух пропитался неповторимым запахом книг.

Эмма прошла к задней стене, где мистер Инкберри складывал издания для избранных клиентов. Ящики с этими книгами хранились под лестницей, ведущей на второй этаж, в жилые комнаты Инкберри. Эмма выдвинула ящик, чтобы получше рассмотреть его содержимое, но не нашла ничего интересного, лишь несколько кулинарных опусов миссис Битон, которые она уже читала, да книги по этикету миссис Хамфри, не отличающиеся оригинальностью. Еще там лежали «Книга хороших манер для всех и каждого» М.С. и надежный помощник аристократа «Манеры и правила высшего общества».

Эмма давно ознакомилась со всеми этими произведениями, поэтому задвинула ящик на место и решила побродить между стеллажей. Она обожала эту часть магазина. Тут томились на полках самые экзотические книги, путеводители Бедекера и Кука, исторические произведения со всех концов мира и кучи карт. Если у мистера Инкберри и есть что-нибудь по истории шоколада, то это обязательно отыщется именно здесь.

Она осмотрела ближайшие полки, с удовольствием заметив шикарные издания арабской поэзии. Взгляд забегал по корешкам, поднимаясь все выше и выше, пока не добрался до верхней полки. Внимание Эммы привлекло собрание сочинений в одинаковых красных кожаных обложках.

Она поднялась на носочки и прищурилась, пытаясь прочесть название. Когда Эмма поняла, что разглядывает, у нее вырвался удивленный возглас. Об этом мистер Инкберри ей не говорил. Определенно нет. Она пересчитала книги. Ее восторгу не было предела – это было полное издание, все десять томов.

Хотя какая разница, подумала она, глядя на них с тоской. Она не может позволить их себе. Но посмотреть никто не запрещает. Она потянулась вверх, но, как ни старалась, не смогла добраться до цели. Эмма опустила руку и раздраженно вздохнула.

– Позвольте, – произнес глубокий голос.

Эмма обмерла, поняв, что Марлоу стоит прямо у нее за спиной. Она не слышала, как он вошел. Он поднял руку, чтобы достать одну из книг, задел при этом грудью ее плечо, и Эмма почувствовала легкий аромат сандала.

Гарри взял с полки книгу, но, когда Эмма повернулась к нему лицом и протянула ладонь, не отдал ей свой трофей. Эмма с тревогой наблюдала за тем, как он изучает заглавие.

– «Тысяча и одна ночь» в переводе сэра Ричарда Бертона, – прочитал он вслух. – Том десятый. – Он поражение взглянул на нее: – И все это время вы читали мне лекции о морали?

Застигнутая на месте преступления, Эмма высоко подняла подбородок.

– Не понимаю, о чем вы.

Он постучал книгой по ладони.

– Интересно, – усмехнулся он, – Сочла бы миссис Бартлби чтение подобных произведений приемлемым для такой добропорядочной юной девы, как вы?

Сочинения были совершенно неприемлемыми. Это была неадаптированная версия Бертона сказок «Тысяча и одной ночи», без поправок и корректив, насквозь пропитанная похотью и сладострастием. Эмма попыталась увести разговор в сторону.

– Может, я и добропорядочна, милорд, но отнюдь не юна.

– Нет? А на вид вам лет девятнадцать. – Он коснулся ее щеки. – Наверное, все дело в веснушках.

Он провел кончиками пальцев по ее скуле, и в животе у Эммы появилось странное ощущение пустоты. Не успела она возмутиться и сказать ему, чтобы он не смел трогать ее таким образом, как Гарри отдернул руку, сделал шаг назад и с поклоном вручил ей книгу. Эмма не взяла ее. Зачем? Она все равно не купит ее, просто хотела полистать. Но теперь, когда он узнал название книги, Эмма и этого не может сделать. Только не в его присутствии, не под его пристальным взглядом. Эмма отрицательно покачала головой:

– Верните ее на место, пожалуйста.

Вместо того чтобы выполнить ее просьбу, Гарри открыл обложку, прочел выходные данные, потом посмотрел на остальные тома.

– Это оригинал с первого оттиска 1850 года, – взглянул он на Эмму. – Все десять томов, большая редкость в наши дни. Хотите купить их?

Она очень хотела.

– Нет, – солгала она. – Вы верно заметили, версия Бертона неприемлема для… для такой, как я.

– И что же? Все равно купите. Я никому не скажу о вашем пристрастии к порочной литературе.

– Эти сказки не порочны, – возразила Эмма.

– Уже читали, да?

– Не в изложении Бертона! Но Галланда я читала. – Она сглотнула. – Я смотрела на них, потому что… хотела, э-э-э… сравнить.

– Без сомнения, в исследовательских целях. – Иронично приподнятые уголки губ говорили о том, что она не сумела провести его своими нелепыми объяснениями, но, к ее величайшему облегчению, Марлоу вернул книгу на полку, прекратив доискиваться до истины. – Значит, Галланд вам понравился?

– Да, понравился. Хотя на месте Шехерезады я бы не выжила.

– Почему?

– Вряд ли рассуждения на тему хороших манер произвели бы на султана такое неизгладимое впечатление, что он сохранил бы мне жизнь. Мужчинам куда интереснее слушать о джиннах и коврах-самолетах, чем о столовых приборах.

– Вынужден согласиться с султаном по поводу этикета и столовых приборов, но насчет вашей судьбы… – Он сделал паузу и пробежался по Эмме взглядом. – Вы недооцениваете себя и своего очарования, Эмма.