Соблазненная инопланетным воином - Хоуп Харт

Да, Дексар живет в роскоши, но он следит за тем, чтобы никто в его племени ни в чем не нуждался. Его воинам приказано следить за всеми — от самых успешных владельцев бизнеса до самых старых вдов. Он никогда не позволит своему племени быть голодным и неопрятным.

Я так глубоко задумалась, что не сразу поняла, что Орлиные Глаза жестом велит мне покинуть кради. Другие женщины начинают выходить, и женщина с черными волосами оглядывается на мою грязную ванну с такой тоской, что мне хочется убить Варика только за это.

Могла бы я убить Варика?

Я никогда раньше не отнимал жизнь. Бэт рассказала мне, что они с Невадой сражались против воинов этого племени и вуальди, когда защищали племя Текара. Она сказала, что убила больше людей, чем могла себе представить, и ее глаза потускнели при этом признании. Но когда я спросил ее, сожалеет ли она об этом, она покачала головой.

— Убийство оставляет на тебе след, — сказала она. — Который, я думаю, ты носишь с собой до конца жизни. Но иногда, некоторые люди должны умереть, чтобы невинные остались в живых. Я работаю над тем, чтобы смириться с этим.

Она сменила тему, но я думала о ее словах той ночью, когда готовилась ко сну. Это жестокая планета. Я видела здесь такое, чего и представить себе не могла. Всего за несколько недель пребывания здесь на меня дважды покушались, и это не считая вуальди, которые собирались нас съесть.

Если мне удастся избавиться от Варика, смогу ли я потом жить с этим?

Беременная женщина издает тихий звук, и я смотрю на нее. Она хромает, и мой взгляд падает на ее босую ногу, ступающую по неровной земле. Женщины позволили мне снова надеть туфли, но все они босиком, и я не думаю, что это потому, что им ненавистна закрытая обувь.

Варик притворяется, что он лидер, король племени, которому эти люди могут доверять. Между тем, у них явно не хватает самого необходимого, такого как обувь, одежда и еда.

Я спотыкаюсь, поднося руку к голове, как будто чувствую головокружение. Одна из женщин хватает меня за локоть, и я вытаскиваю шпильку из волос, пряча ее в кулаке.

Она ощущается непомерно тяжелой в моей руке, с замысловатым узором, вырезанным в металле на одном конце. Она двухсторонняя, и ощущение прохладного металла в моей ладони успокаивает, хотя это вряд ли поможет.

Женщины ведут меня на небольшой холм к травянистой поляне. Солнце уже взошло, и мне припекает в затылок. В любой другой ситуации эта обстановка была бы на удивление умиротворенной — журчание реки здесь было тише, прерываемое птичьими криками и шелестом листьев на легком ветру.

Справа горит огромный костер, отбрасывающий тепло. Пламя поднимается высоко, и воин добавляет больше дров, пока я наблюдаю.

К сожалению, Варик ждет меня — в очередной раз проявляя невозмутимость. Интересно, что подумали бы его соплеменники, если бы увидели, как он багровеет и разглагольствует о Дексаре, а изо рта у него брызжет слюна, когда он ныл о том, что он второй.

— Каталь, — говорит он, улыбаясь мне, и я закатываю глаза. Члены его племени окружают нас, и только на этой поляне должно быть двести человек. Я не сомневаюсь, что у Варика имеются еще воины за пределами лагеря.

— Я никогда не буду твоей каталь, — отчетливо произношу я, и мой голос перекрывает шокированные вздохи. — Оглянись вокруг. Посмотри на людей, которым ты должен помогать. Ты не катай. Ты — бл*ть, позорище.

Его лицо медленно багровеет, глаза горят, когда он смотрит на меня.

— Я так и думал, что ты так думаешь. — Он улыбается. — На самом деле это довольно забавно. Дексар так отчаянно хотел найти тебя, что покинул лагерь, прихватив с собой многих самых опытных воинов. Оставив самых молодых и неопытных воинов в качестве часовых.

Варик поворачивает голову, и я следую за его взглядом. Троих воинов выводят вперёд, всех в синяках и крови.

— Каталь. — Один из них почтительно кивает, и я поворачиваюсь, встречаясь взглядом с Вариком.

— Твое отвращение к смерти Тависа доказало, что у тебя мягкое сердце, — говорит он. — Я просто порежу этих воинов на куски, пока ты не будешь вести себя прилично.

Он кивает, и один из его воинов делает глубокий надрез на бицепсе самого молодого воина. Он скрипит зубами, и я кричу.

— Остановись!

— Следующее, что я сделаю, это отрежу ему руку, — Варик улыбается, его тон сочится самодовольным удовлетворением. Он указывает на землю перед собой, и я медленно иду вперед.

Мои руки не связаны, но мысль о том, чтобы сбежать с этой поляны, смехотворна. Я поворачиваю голову, и кровоточащие глаза воина впиваются в мои, когда он молча качает головой, призывая меня не делать этого.

Варик держит в руках две золотые ленты, и у меня внезапно защемило сердце. Я, конечно, видела такие раньше. Они предназначены для супружеских пар. Как только возлюбленный нежно повязывает их на запястья женщины, они никогда не снимаются.

До этого момента я не понимала, как сильно надеюсь однажды увидеть Дексара, держащего эти ленты в руках, ухмылку на его лице, когда он подмигнет мне.

Я закусываю губу до боли. Этот засранец может думать, что сможет заставить меня спариться с ним, но я срежу эти дурацкие ленты при первой же возможности.

Воин, который вел меня от кради к кради, выходит вперед, почтительно склонив голову перед Вариком.

— Мы собрались, чтобы стать свидетелями спаривания нашего катая с его предначертанной каталь. Благодаря этому спариванию наше племя будет благословлено богами на сто лет мира и процветания.

Воин улыбается, когда племя ликует, а я хмурюсь. Когда дело доходит до этого гребаного пророчества, у меня возникают претензии к Ини, и ей будет за что ответить.

Я думала, будет легко притвориться, что это ничего не значит. Что я срежу эти ленты и аннулирую это спаривание, как пьяную свадьбу