Вернувшийся к рассвету - Дмитрий Ясный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нужно. Ты мне тут дурака не строй и разговор в сторону не уводи! Молод ещё. Известны мне твои сложности! Не будешь в следующий раз просить сразу две сотни, жеребец итальянский! Всё, свободен. Володя заедет за тобой ровно в девять ноль-ноль.
— Что скажете, Арнольд Константинович?
— Что скажу, Алексей Петрович? Ну, насколько я могу судить по вашему присутствию здесь, с моим заключением вы ознакомились весьма поверхностно? Не стали углубляться в дебри медицинской терминологии и решили поступить как всегда — получить знание из первых рук и в удобном для вас формате? Мой вывод верен?
— Верен, Арнольд Константинович. Профессор, давайте на этот раз опустим нашу с вами обязательную пикировку и сразу перейдём к сути дела. К фактам, к сухой конкретике. Излагайте как можно проще, без ваших специфических словечек. Я знаю, в вас кроется гениальный популяризатор. Итак, меня интересует, что именно происходит с «объектом»? Какие могут быть последствия? Чего нам следует ожидать? Сможет ли «объект» в дальнейшем работать так же хорошо? Если нет то, что необходимо предпринять для восстановления формы «объекта» до оптимального состояния? Понимаете, профессор, это очень важно для государственной безопасности.
— Безопасность государства, важная работа, «объект»…. В этой топке сгорает неоправданно много жизней….. Знаете, а вы профессионально черствы, Алексей Петрович. Чурбан вы бесчувственный! Как вы не понимаете, это же мальчик, чёрт побери, а не безликий «объект»! Живой мальчик, мечтающий, чувствующий, со своим собственным миром. Очень и очень необычный юноша. Талантливый. А вы относитесь к нему как к детали какого-то механизма, как к простому винтику! Вот вы прибавили ему к дате рождения два года и что? Упрочнили кости припиской? Природу ведь не обманешь! У него сейчас пубертатный период, идёт перестройка растущего организма, а ваши непомерные нагрузки слишком отрицательно сказываются на его состоянии! Меру надо знать, глубокоуважаемый Александр Петрович, меру! Впрочем, что это я — метать бисер, занятие неблагодарное.
— Арнольд Константинович, постарайтесь не забываться! Не медленно извинитесь!
— Да не забываюсь я, Алексей Петрович, не забываюсь, просто…. А…. Извините.
Профессор еле заметно наклонил голову. Лист бумаги с убористым почерком перекочевал из чёрной папки в руки.
— Итак, результаты обследования пациента мужского пола Олина Дмитрия. Биологический возраст соответствует шестнадцати годам. Патологий в развитии мальчика нет, однако наблюдается недостаток мышечной массы, что может быть обусловлено гормональным дисбалансом. Психическое состояние стабильное, с отдельными нюансами, обусловленными юным возрастом пациента. Присутствует небольшая гиперактивность в поведении и юношеская агрессия, разумеется. Завышенная самооценка. Ориентируется во времени, в месте, лицах, собственной личности. Психопатологическая симптоматика не выявлена. В обследовании использованы цветные таблицы Горбова и Шульте, тесты Когана и комплексный Векслера. Результаты положительны. Попытки введения пациента в гипнотическое состояние не удались — обследуемый внушению не подвержен — профессор на мгновение прервался, остро глянул поверх очков на собеседника — Вот так, Александр Петрович, никакой вам гипнотической сессии, никакой индукции. Я уже говорил вам, что это очень необычный мальчик? Говорил? Гм, тогда продолжу. Результаты нейропсихиатрических и эндокринологических тестов я опущу, скажу только, что пациент здоров, но у него сильное нервное истощение. Небольшая температура и чуть глухие тона в правом легком. Моё личное мнение — требуется более глубокое обследование пациента. Есть, видели те, некоторые тревожные нюансы. В частности, я бы очень вас попросил поискать некоторые моменты в прошлом мальчика. Знаете, насилие там, сексуальные домогательства, прочую мерзость. Поищите, вы это умеете. Всё дело в том, что он кого-то очень сильно ненавидит. Всей душой, буквально до самозабвения. Ещё у него есть тщательно скрываемая от всех цель, задача, этакая точка Х, к которой он стремится. Здесь вот у нас и начинаются странности. Цели своей он достичь боится, пугает она его, но, тем не менее, принимает всевозможные усилия к её достижению. Явная двойственность приоритетов просматривается, Алексей Петрович. Знаете, на мгновение мне показалось, что я беседую с не знакомым мне взрослым, я бы даже осмелился утверждать, старым человеком и тут же передо мной снова мальчик Дима. А своим ощущениям я привык доверять — опыт, знаете ли, имеется. В мелочах-то и прячется дьявол. Впрочем, свои замечания и рекомендации я приложил к результатам. Форма А-2. Ознакомитесь на досуге. Ну, а мой краткий вердикт — пациенту крайне необходим отдых. Никаких нагрузок! Отправьте его в пансионат, лучше всего на море. Показаны седативы. Курс дней на двенадцать, не меньше. Лучше всего использовать канадский «Нотинил». Процент содержания серотонина и допамина там на два процента больше чем в наших аналогах. Не разоритесь. Физические нагрузки только умеренные. Если сил девать некуда, то пусть играет в бадминтон. И девушку ему найдите. Не ваших комсомолок-сержанток, а какую-нибудь Алёнушку из сказки. Влюбиться мальчику нужно.
От поездки в знойную Анапу я отказался категорически. Что мне там делать? На младенца четы Левенец любоваться? Не такой уж из него и классный вратарь вырастет. Склеп Геракла откроют для посещений отдыхающими только через год. И вообще, не нравятся мне тамошние режимные пансионаты и названия мест отдыха тоже не нравятся.
«Ты где летом отдыхал? Я отдыхал в Джемете, а плавал в долине Сукко. Что, всё было так плохо?».
Так что море нафиг, вместе с его улыбчивыми дельфинами. В Москве ровно через двадцать дней открытие Олимпиады, а я на юге, с утра до вечера загораю. Поджариваюсь на песочке закрытого санатория, зверею от безделья и рычу в ответ на вопрос: «Мальчик, хочешь сфотографироваться с обезьянкой?». Конечно, хочу! Два раза! Вот только панамку с кокардой одену! А как же «Фанта» в бумажных стаканчиках, торжественное открытие олимпиады, улетающий на воздушных шариках олимпийский Мишка? Чистые улицы, яркие транспаранты, забавные негры, бесчисленные вежливые милиционеры и гуляние хоть до утра по самым тёмным улочкам-переулкам? И самое главное — все эти шумные, визжащие, марающие твои брюки мороженным, вредные мелкие существа находятся в лагерях и пансионатах за надежными заборами. Ни кто не бегает с воплями: «Ты убит! Так нечестно! Пы-пы-пы! Тах-тах! Сдавайтесь, мушкетёры! Фиг тебе! Партизаны не сдаются!». Тишина нынче за окном, красота безмолвия. И это хорошо. Устал я что-то от их криков, Д`Артаньяны мелкие, блин. Рубль олимпийский тому, кто запустил слух об отравленной жвачке.
Анапа же стояла, и будет стоять, а вот доживу ли я до 2014 года, до следующей олимпиады мне неизвестно. Ну и подзаработать, зная почти все результаты, можно будет неплохо. Заначенных денег всё меньше и меньше. Скажете, в СССР секса…. гм, то есть, тотализатора, не было? Матчи киевского «Динамо» и «Пахтакора» в 1970 году напомнить? У меня размах не такой, но заработать на триста пятидесятую «Яву» я рассчитывал. Ещё мне нужны финансы на одноместную палатку, котелок, «москитку», ножовку и лыжи. Термос у меня есть. И может арбалет сделать? Лук навыков требует, о пневматике оставалось только мечтать, а огнестрел я не планировал — трудно было бы объяснить вдруг проснувшуюся во мне тягу к охоте и мороки с ним много. Сами же поездки на природу, я уверен, будут приняты благосклонно. Главное удачно обмолвиться о прекрасных видах на закат, способствующих повышенной работоспособности. Покой кругом, нет никого, думается замечательно. Поэтому повышенного внимания кураторов к моим махинациям я не опасался. Исповедуя принцип — чем хуже, тем лучше — они закроют глаза на мои шалости, всё дотошно зафиксировав. Ага, рычаг давления, чудовищно жуткий компромат. Умгу, а я хитровы….й иностранный разведчик, объект вербовки. Моего понимания, что спокойная жизнь мамы и сестренок полностью зависит от моей абсолютной лояльности, им, видите ли, недостаточно. Хорошо, вот этим я беззастенчиво и воспользуюсь. Вот только как договариваться на дневные встречи с нужными людьми? Сумею ли вообще встретиться? Ночую то я в пансионате — загнал меня всё-таки товарищ полковник на лечение в приказном порядке, а там парадная дверь в двадцать ноль-ноль на замок и всё, гуляйте до утра, а на черном входе два старичка сидят, чай пьют. А глаза у старичков студёные и прищур нехороший. Бр-р! Хуже Надиного деда, раз в десять. Тот всё на эмоциях, а эти подобных мне мутных бандерлогов целыми бараками в распыл пускали, а потом шли снова пить чай «со слонами». В принципе правильно делали; меньше мрази — чище мир. Правда, по всему выходит, мало делали — вон, сколько грязной пены снова накопилось. И я ещё добавляю. Каплю, но таких капелек всё больше и больше становится. Ручеёк получается. Грязный, тухлый, но полноводный, грозящий вскоре превратиться в реку. Бурную. И плотины уже почти нет, размыло, и ставить заплатки на неё тоже почти некому. Хреново и напоминает анекдот из моей э, зрелости, наверное: «Говорю тебе — место тут проклятое! А ты всё — руки да руки, не из того места растут….».