Сокровища майя и конец света - Константин Стогний

Принципиальное отличие концепции Нестора Махно от всех политических учений государственнического направления: система власти базируется на местном самоуправлении и вырастает из него снизу вверх через съезды Советов. Это и есть ключ ко всей концепции «Махновской Руси».

«Наша трудовая община будет иметь всю полноту власти у самой себя и свою волю, свои хозяйственные и иные планы и соображения будет проводить через свои органы, которые она сама создает, но которые не наделяет никакой властью, а только лишь определенными поручениями» (Нестор Махно, Петр Аршинов, май 1919 г.).

Это первая в мире сформулированная концепции «распыленной власти», которая затем разрабатывалась «зелеными», а сейчас принята европейскими либертарианцами. Недаром во время гражданской войны в Испании именем Махно была названа одна из военных бригад испанских анархо-синдикалистов, сражавшихся против армии фашиста Франко. Сейчас идеи Махно возвращаются, потому что даже в ЕС остались породившие их проблемы.

Власть должна быть децентрализована и в территориальном, и в отраслевом отношениях — к этому снова и снова возвращается демократическая мысль. Гражданское общество может создавать органы с четко поставленной задачей. Эти органы не имеют права присваивать себе дополнительные полномочия и объединяться в единую систему исполнительной власти. Связь между ними осуществляется через всесильное самоуправление граждан — съезды советов.

Революционное движение анархистов, начавшееся еще в Парижской коммуне, было во имя идей самоуправления и автономии. Слово «коммуна» до сих пор в европейских языках означает территориальную единицу и орган местного самоуправления. В России 1917 года фабзавкомы, многочисленные комитеты, союзы да и сами Советы в первый период своего существования были живым воплощением этих идей анархизма. Это давало большие шансы на успех «Махновской Руси» — государственного образования, которое, по словам П. Аршинова, «отстаивало систему самоуправляющихся производственных Советов, фабрично-заводских комитетов, кооперативов».

Идеология Нестора Махно, рожденного в Гуляйполе, и Петра Аршавина, рожденного в Екатеринославле, была поддержана широкими слоями крестьян Херсонщины.

Начало этой поддержки относится к весне 1917 года, когда группа анархистов-коммунистов стала лидирующей силой в Гуляйпольском крестьянском Совете. В сентябре 1917 года анархисты начали в районе аграрную реформу, организацию на добровольных началах сельскохозяйственных коммун. В группе анархо-коммунистов выделяется возвратившийся с каторги Нестор Махно, его выбирают председателем.

Развитие самоуправления в Гуляйполе было прервано 16 апреля 1918 года переворотом, совершенным под руководством украинских националистов. Через несколько дней в город вошли немецкие войска. Так перед анархистами Гуляйполя встал вопрос о вооруженном сопротивлении.

После боя в Дибривках, когда маленький отряд «махновцев» разбил батальон австрийцев, крестьяне поняли, что Нестор Иванович способен защитить их коммуны от эксплуатации чужаками. Когда немцы ушли, анархисты оказались хозяевами обширной территории Приазовья, граничившей с Донбассом, Крымом и крупным промышленным центром Украины Екатеринославом. Махно писал: «…Когда массы начинают проявлять к нему (анархизму. — К . С. ) доверие, оно не должно увлекаться этим доверием и не должно отрываться от различных изгибов первоначально развивающихся событий, хотя бы и не анархических, но революционных, в которых масса развивала свой начальный порыв. Но надо и не пропустить момента, когда с этими изгибами нужно и самим разойтись, и отвести от них трудящиеся массы».

Крупнейшая в «Махновской Руси» сельскохозяйственная коммуна им. Р. Люксембург насчитывала 285 человек и засеяла 125 десятин земли («Путь к свободе», 1919 г., № 2.). Сельское самоуправление развивало и культурно-просветительскую работу, что позволило черниговцу Владимиру Антонову-Овсеенко отметить: «Гуляйполе — один из самых культурных центров Новороссии».

Согласование интересов индивидуальных крестьянских хозяйств, рабочих промышленных предприятий и сельхозкоммун в масштабах всего района происходило на съездах Советов и фронтовиков. В 1919 году таких съездов было три (январь, февраль, апрель). Их резолюции созвучны идеям Махно и Аршавина: «В нашей повстанческой борьбе нам нужна единая братская семья рабочих и крестьян, защищающая землю, правду и волю. Второй районный съезд фронтовиков настойчиво призывает товарищей крестьян и рабочих, чтоб самим на местах без насильственных указок и приказов вопреки насильникам и притеснителям всего мира строить новое свободное общество без властителей панов, без подчиненных рабов, без богачей и без бедняков».

Гарантом сложившейся системы власти была Повстанческая армия, ограждавшая общественные структуры от насильственного вмешательства извне и изнутри.

Впоследствии Махно писал: «В этой жестокой борьбе моральные стороны преследуемой нами цели будут неизбежно уродоваться и будут такими уродливыми казаться всем до тех пор, пока связанное с этой целью намечаемое нами дело борьбы не будет признано всем населением своим делом и не начнет развиваться и охраняться непосредственно им самим»… «Нужно только, чтобы революционные власти поумнели и отказались от многого в своих действиях; иначе ведь население пойдет против революции; иначе население, трудовое население не найдет в завоеваниях революции полного удовлетворения и только одним отказом оказать революции добровольную материальную («в смысле пищи») помощь нанесет ей удар несравненно более сильный, чем какие бы то ни было вооруженные отряды калединской, корниловской и иной контрреволюции».

Петр Аршинов писал в 1919 году: «В ряде городов профсоюзы и фабрично-заводские комитеты приступили к перенятию предприятий и товаров в свое веденье, к удалению предпринимателей, к самостоятельному проведению тарифов и т. д. Но все эти шаги встретили противодействие со стороны ставшей уже государственной машиной коммунистической партии».

С точки зрения Петра Аршинова, стремление коммунистов поставить революционные процессы под тотальный контроль государства вызвано их партийным эгоизмом. Поэтому, чтобы революция развивалась не сверху вниз, а снизу вверх, чтобы трудящиеся сами, без опеки сверху создавали новые формы жизни, чуждые эксплуатации, необходима принципиально беспартийная система.

Махно писал: «…при всех потугах, подчас колоссальных и достойных уважения, не могут вместить в рамки своих партийных доктрин ширь и глубину жизни трудящихся»… «Нет партий… нет политических организаций, а есть кучки политических шарлатанов, которые во имя личных выгод и острых ощущений на путях достижения своих целей уничтожают трудовой народ…» … граждане «бросаются в объятия какой-либо из этих политических партий, и этим, распылив свой трудовой фронт, обессиливают свою классовую мощь»… «…многомиллионное крестьянство любой губернии, положенное на чашку политических весов, будет перетянуто любым губкомом партии».