Пять мужей для ведьмы - Лея Кейн

Мне составило большого труда уговорить Джарда остаться во дворце. Пришлось пригрозить заклятием обездвиженности, если увижу его рядом.

— Будь осторожна, — сказал он мне на прощанье и успел покинуть комнату Альвиры до того, как явилась разгневанная Хишика.

Она рассердилась из-за моей выходки, но держала язык за зубами. Знала, что я быстро поставлю ее на место. Да и какие могут быть возмущения спасением наследника престола?!

— Где Альвира прячет скрипку Рэмиса? — спросила я, надеясь, что королева не сожгла ее.

— Зачем она вам? Ее величество строго-настрого запретила ему играть!

— Но он играет! — я повысила тон, заставив Хишику врасти в пол. — Ваша королева довела своих мужей до крайности. Они уже не боятся ее гнева. Хотите спасти ее, отдайте мне скрипку!

— Не понимаю связь.

— Доверьтесь мне, и сегодня я выдам вам отравителя.

Карие глаза Хишики округлились. Секунду она молча смотрела на меня, потом ушла. Мы с Душенькой ждали ее в полном безмолвии и нетерпении. Она вернулась не раньше, чем через четверть часа, держа в руках сверток красного бархата. Положив его на кровать, Хишика развернула ткань, и моему взору предстал сверкающий музыкальный инструмент.

— Надеюсь, вы осознаете, что делаете, — вздохнула Хишика.

Неотрывно глядя на скрипку и представляя, с каким наслаждением Рэмис играет на ней, я произнесла:

— Вызови Флего.

Королевский стилист не заставил себя долго ждать, а услышав мои пожелания, незамедлительно приступил к работе. Спустя час я во всеоружии отправилась на третий уровень. Вечернее платье спокойного, мягкого лилового цвета с открытой спиной и полупрозрачным шлейфом стерло с меня стервозность и придало мне невинный вид. А декорирование золотой перевязью оставило при мне королевское величие. Флего собрал мои волосы в небрежную прическу, выпустив волнистый локон, подобрал к платью подходящие туфли и неброские нежные украшения. Именно таким видом я могла сразить Рэмиса. Его скрипку я положила в новый футляр, который он приобрел в сувенирной лавке накануне, и мысленно помолилась всем высшим силам, чтобы мой план сработал.

Оставив сопровождающих меня стражников на входе в ресторан, я смело вошла в роскошное заведение. Элегантная утонченность этого места притягивала к себе «сливки» общества. Здесь ужинали и отдыхали самые богатые жители Шейсауда, но при виде меня не забывали почтительно кланяться.

Хостес, обескураженный появлением королевы, с трудом вернул себе дар речи, а потом учтиво проводил меня вглубь большого, светлого зала и усадил за центральный столик, окруженный вазонами с зеленью и бурлящими передвижными фонтанчиками.

— Принесите мне воды, — попросила я, жестом руки отказавшись от меню и положив футляр на столик.

Обведя зал взглядом, я задержала его на оркестре из четырех музыкантов, двое из которых, естественно, Садена и Рэмис. Она сидела перед чем-то напоминающим рояль с встроенной арфой, а он стоял с краю и, закрыв глаза, водил смычком по струнам прижатой к щеке скрипке. Мелодично покачиваясь, хмурясь и поджимая губы, Рэмис вкладывал в игру лучшее в себе — свою душу. Альма не преувеличивала, когда говорила, что он потрясающе играет. Никогда не любила стоны скрипки, но в этот раз испытала приятную дрожь.

Официант принес мне стакан воды и поинтересовался, нужно ли мне что-то еще.

— Нет, — покачала я головой, натянуто улыбнувшись.

Он поклонился и отошел, и я увидела сидящего за дальним столиком Низила. Он уже был пьян, но все равно из фляжки подливал в свою кофейную чашку. Меньше всего я ожидала увидеть здесь его. Выходит, он в курсе тайного увлечения Рэмиса.

Медленно потягивая воду, я молча следила за тем, как приходили и уходили гости, приветствующие меня. Отдавшись игре, музыканты не обращали внимания на зал, поэтому ни Садена, ни Рэмис не знали, что я здесь. В итоге я отсидела попу, еще не отошедшую от верховой езды. Аж ноги затекли.

Наконец гости начали расходиться, заведение планировало закрываться, но лично меня это не касалось. Ни официанты, ни хостес не посмели попросить меня закругляться.

Я осушила стакан как раз после ухода последнего посетителя. Инструменты умолкли, музыканты стали прощаться, поздравляя друг друга с хорошей игрой. Встав из-за рояля, Садена приподняла юбки платья и спустилась в зал.

— Рэмис, поможешь мне с папой? Он снова напился. Не знаю, как еще удерживать его от этой зависимости…

Я взглянула на Низила. Он спал лицом в тарелке с салатом.

— Ваше величество! — обратился ко мне незнакомый голос.

Возле меня в поклоне замерли двое музыкантов, а Садена остановилась посреди зала, так и не дойдя до Низила. Послышалось бряканье. Рэмис выронил скрипку.

— Садена, почему ты не предупредила нас о нашей королеве? Мы сыграли бы лучше!

— Вы отлично сыграли, — ответила я. — Преклоняюсь перед вашим талантом.

Они недоуменно переглянулись. Ясно, Альвира ни разу их добрым словом не наградила.

Я встала, облегченно выдохнула, взяла футляр и прошествовала к Рэмису, стоявшему посреди сцены. Взойдя на нее, я протянула ему скрипку и сказала:

— Я же обещала.

Забыв о Низиле, к нам подбежала Садена.

— Ал! — заумоляла она. — Ал, послушай! Он не виноват! Ему было трудно устоять, когда я каждый день рассказывала о том, как игра помогает мне отвлекаться от горя. Ты была в коме, мы переживали. Музыка вытягивала нас из депрессии…

Я холодно взглянула на Садену, она замолчала и потупила взор в пол.

— Ты собиралась отвести Низила домой, — напомнила я. — За дверью стража. Тебе помогут. Ступай.

— Ал! — взмолилась она. — Ал, пожалуйста!

— Иди, Садена, — вмешался Рэмис.

Она нехотя повиновалась, и вскоре мы с младшим мужем королевы остались наедине. Куда-то подевались даже работники ресторана, заглушив в зале свет.

Я неспешно обошла сцену и села на стул перед роялем. Пальцем проведя по клавишам, я украдкой посмотрела на Рэмиса. Он немигающе глядел на футляр в своих руках и, казалось, не мог поверить.