Выбор варианта (СИ) - Ром Полина

Помолчали, неприятно было всем…

— А ты, рава Лейна, сейчас иди ужинай и отдыхай, а завтра я тебе Матиуша пришлю. Сходишь, посмотришь себе место под дом, вон, в Новой башне еще весь верх пустует, да и Белая полупустая стоит. Выбирай себе комнат сколько нужно, устройство с казны оплатим по твоему вкусу. И не серчай на меня, старика, но без охраны больше в город не выпущу. Кто-то явно тебя напугать хочет, уж не знаю зачем. А голова у тебя светлая, и прибыток с тебя большой. Эка, вон, со столицей и самим цезусом торговлю налаживаем. А ты, глядишь, и еще что доброе придумаешь. И деньгами не обижу тебя, не бойся. Ум светлый у кого — тех беречь нужно.

Перед сном я решила проведать тирга Сейда. Ну, как оказалось — очень вовремя. Он во всю скандалил с Дойной, не желая есть кашу на ужин.

— Тирг Сейд! Я тебе не мамка и не нянька, но если ты не станешь вести себя, как разумный человек — я тебя больше в жизни лечить не возьмусь! И потом хоть обижайся, хоть помирай… Тебя Сарс, считай, с того света вытащил, а ты кобенишься, как дитя малое.

— Лейна, да не болит у меня ничего уже и рана заживает! Не первая ведь! А я еды нормальной хочу! Мяса и хлеба, а не эту размазню поганую!

— Рава Лейна! — я уставилась ему в глаза. Не то, чтобы мне хотелось его прогнуть, но и права обращаться ко мне по имени я ему не давала! Это — первое. А второе — то, что или я его лечу, как умею, и он выполняет все, что требуется и глотает, что дадут, не важно, лекарства или еду. Или пусть лечится сам в другой раз, я не идиотка, каждый раз спорить с больным до посинения. Ишь ты, барин нашелся, два дня назад умирал, так на все готов был, а сейчас фыркает на меня, как на прислугу!

Тирг отвел глаза.

— Если ты, тирг, лучше меня знаешь, что больному можно, а что нельзя, в следующий раз, как помирать будешь — не зови. Что-то ты, когда рану резали, не слишком возражал против моих методов.

— Ладно, рава Лейна, как скажешь. Дойна, унеси эти помои, я не голоден!

Ах, ты ж свиненок! Ну, чисто мальчик маленький, обиженный на маму. Как не крути, а сказывается его особое положение в этом мире. Ну, дорогой, не на ту нарвался!

— Тирг Сейд, или ты ешь и пьешь все, что тебе приносят, или пусть тебя твои доктора микстурами лечат. Говорят, у тебя разлитие черной слизи было по организму. Надо было оставить тебя микстуры пить докторские, а не вскрывать твою болячку… Еда, тирг Сейд — тоже лекарство. Так что мне твои капризы не нужны. Или ешь, и пей, или я пошла к себе.

У него аж крылья носа раздулись. Никогда местные женщины такого не позволяют себе в беседах. Дойна в испуге прикрыла рот ладонью и, кажется, старалась не дышать. Не привыкла она к таким беседам. Ну, пошлет он меня — мне же легче будет. Меньше ответственности. Не послал. Скрипнул от злости зубами и принялся есть кашу. Я решила немного смягчить для него проигрыш.

— Тирг Сейд, если бы я тебя начала учить, как сражаться и как меч в руке держать, что бы ты сказал? Стал бы слушаться?

Он чуть не подавился, бедолага…

— Рава Лейна, неужели ты и мечом можешь сражаться?!

— Нет, конечно… Но глупых советов могу надавать сколько хочешь. Только опытный боец человек слушать не станет.

Он аж выдохнул и головой помотал. Все же я для него диковинка, он совершенно не представляет, как я росла, чему училась и что умею.

— Понимаешь теперь, тирг Сейд? Я не лезу тебя учить тому, что сама не знаю. Но если я тебя лечу — значит ты слушаешься меня. А если мы, не дай светлые боги, попадаем с тобой в бой, то я слушаюсь тебя. Молча, не споря, не утверждая, что я и так себя хорошо чувствую и вовсе мне не нужно бежать или делать то, что ты приказываешь.

Он демонстративно доскреб миску и показал мне.

— Вот, съел. Но раз уж я такой послушный, посиди со мной, поговори немного? Слишком тошно так лежать целый день, а отец вставать не разрешил…

Я засмеялась. Он чертовски обаятельный парень и пользуется этим, паразит такой!

— Ладно, посижу!

— Ну, тогда и поговорите без меня. А я вот посуду на кухню снесу да поужинаю — с этими словами Дойна выскользнула за дверь.

Говорили мы долго, он все выспрашивал меня о моей стране, мне приходилось очень-очень следить за речью и стараться не упоминать метро, самолеты и мобильники. Но о быте я рассказывала без опаски. Про утюги и духовки, про текущую из крана воду, про стиральную машину, которая сама стирает и отжимает. Правда, пришлось соврать, что у нее сбоку есть ручка, которую нужно вращать. Электричество я не упоминала…

Глава 44

За хорошее поведение я сама приготовила тиргу Сейду что-то вроде бефстроганов. На гарнир отварила крупу, больше всего напоминающую по вкусу наш рис. Если нормально зайдет, думаю, нужно будет ввести ему печенку в рацион.

С помощью прямого запрета лацита тиргуса удалось оставить Сейда в постели еще на два дня.

Мне, особенно-то, некогда было с ним возится. У Хиса, я думаю, все же было сотрясение. Он сильно простыл, головокружение и тошнота не оставляли его. Я не знала, что делать и чем лечить. Единственное, что я могла посоветовать — полный покой. Ну, и местные травяные сборы от кашля и простуды. Верна тоже болела, но гораздо легче. Кроме насморка и кашля — ничего серьезного. А вот у Хиса была температура. Приказала протирать его тело отваром ярги, через день он весь окрасился и стал выглядеть так, как будто с него кожу сняли…

Пятно на лбу Сейда, кстати, все еще держалось. Но больше никаких кислых фруктов или ягод местные не знали. Точнее, знали, конечно, но количество кислоты в них было не сопоставимо с яргой.

Через два дня Сейду разрешили вставать. Настоял на этом Сарм.

— Так рава, ежели он лежать будет, совсем ослабнет тогда. Конечно, тренироваться еще нельзя ему, а по комнатам-то пускай ходит. Нельзя так молодому парню залеживаться. Рана у него чистая, заживает хорошо, пусть по замку ходит.

И я согласилась.

А вот Хису становилось только хуже. Я думала, что у него — воспаление легких, но не представляла, как лечить. Единственное, на что рассчитывала — травяные отвары от Феты. Но помогали они слабо. Еще через шесть дней, ночью, случился кризис и Хис умер…

Лацита тиргус выделил мне очень приличную сумму на обустройство комнат в башне, из этих денег я и оплатила самые почетные похороны, какие смогла. Как ни странно, это немного утешило Верну. Сожжение на костре — это считалось лучшим вариантом, так, обычно, хоронили воинов. Ну, когда условия позволяли… Понятно, что на войне, например, костров не напалишься на всех…

В этот раз все было так, как захотела Верна. Тело завернули в плотную ткань, вывезли за город на специальную, выложенную булыжником площадку и уложили на поленницу дров.

Идущие к смерти — это что-то вроде помеси жреца и могильщика. У них свои обряды и тайны, считается, что они облегчают человеческой душе переход в чертоги Света. На похороны Хиса пригласили троих. Больше можно было только для тиргов и выше. Не знаю, о чем разговаривал с Верной огромный звероподобный мужик, с черной, аж в синеву черной, бородищей. Два его напарника еле-еле доставали ему до плеча. Но после этой беседы истерический плачь у нее сменился тихими слезами. Если ей так легче — то и пусть… Я благодарна этому жрецу смерти. Не каждый смог бы найти нужные слова.

Когда пламя стало подбираться по поленнице к телу, этот мужик запел что-то вроде прощальной песни. И звучала она потрясающе красиво! Помощники пели вторым голосом и прощание с этим миром звучало необыкновенно… Оставаться до конца было нельзя — простым людям не положено смотреть, как уходит душа к Свету. Поэтому нас с Верной погрузили в телегу и увезли.

Лацита тиргус выполнил свое обещание и меня везде сопровождали шесть человек охраны. Хотя в самом замке оставалось только двое у дверей комнаты и один, когда мне нужно было куда-то сходить. Двери в комнату охраняли даже днем.

Настроение было отвратительное, мне до слез было жаль Хиса, погибшего из-за чьей-то жадности, мне было жаль растерянную Верну, которая чувствовала, что ее маленький мир рухнул…