Руководство по исправлению своей жизни - Лесли Камерон-Бэндлер

Одним из рисков фазы безопасности является привычка. Можно привыкнуть к какому-нибудь запаху (даже противному), точно также можно привыкнуть и к ощущениям, которые одновременно потрясали или радовали когда-то. Блюдо, приготовленное как вы любите, дневной звонок, чтобы узнать, как идут дела, нежная шутка, усилия, чтобы принарядиться — короче, все то, что вы находили услаждающим и особенным на фазе оценки — может стать настолько привычными, что начинает приниматься, как само собой разумеющееся. А затем, хотя вы все еще замечаете, но реагируете обыденно или даже безразлично на особенные блюда, звонки, шутки, новые одеяния и т. п.

Так вышло и у с Сэма и Джилл. Привычное в их отношениях, чему когда-то они радовались и ценили друг у друга, стало приедаться, и вскоре приниматься, как должное. Не получая в ответ реакцию, которая была при ухаживании, легко понять, что Сэм станет забывать позвонить днем, а у Джилл пропадет стремление и мотивация сохранять привлекательность для Сэма. Через привычку телефонные звонки и косметика стали ОБЫЧНЫМИ, и Джилл и Сэм замечают их только когда этого НЕТ. Сэм и Джилл начинают задумываться, а то ли они ожидали, и это наводит их на размышления о возможности, что их "вторая половина" не то, что они ожидали. Соответственно, они начинают аккумулировать и НАГРОМОЖДАТЬ примеры разногласий, что приводит неожиданно (а, по большей части, и неосознанно), к новым взглядам о партнере.

Часто случается, когда в своих отношениях люди попадают в затишье ожиданий, иные критерии и важные моменты, которые ранее были отосланы в тень ярким светом оценки, теперь начинают выступать вперед. В вышеприведенном примере, раз Сэм более не в рабстве у красоты Джилл и в опьянении от новых отношений, он снова замечает удовольствие и важность, от прогулок по тропинкам памяти. К несчастью Сэма и Джилл, он только теперь обнаруживает, что удовольствие, которое он испытывает от своих блужданий по прошлому, не разделяется Джилл. В дополнение к своему страху и злости от явного снижения у Джилл интереса к своей внешности, Сэм должен теперь раскрыть глаза и увидеть, чего он хочет в отношениях, чего нет, никогда не было, и (насколько он может разглядеть), никогда не будет с Джилл.

Сэм и Джилл делают оценки прошлого, настоящего и будущего, основанные на ожиданиях, которые у них были, их собственных потребностей, их фантазий о том, куда это все приведет (а именно, будущих возможностей, которые расцениваются, как действительная информация). Вместе с тем, они начинают аккумулировать примеры разногласий между тем, чего они хотели и ожидали в отношениях, и тем, что они в действительности имели, имеют, и что ожидают иметь. Здесь также важно является то, что любые соображения как положительно повлиять на течение событий через их собственное поведение отсутствуют в их внутренних процессах. Результат таков, что разноречивые способы поведения не рассматриваются как продукт взаимодействия, но как проблема, которая целиком на совести партнера.

По мере того, как примеры нагромождаются, то же происходит и с изменением мнений по отношению к этим примерам.

Для Сэма и Джилл последовал период ссор по поводу его слабеющего интереса к ней (что он отрицал) и ее нежелание далее быть привлекательной для него (что она отрицала). После каждой ссоры они будут стараться ее уладить — но никогда не забудут. Однажды вечером, Сэм и Джилл дошли о точки. Он поздно вернулся домой с работы с думая о двух проблемах. Одна — утекло много воды с тех пор, как у них с Джилл был тот романтический вечер. Вторая — он забыл позвонить ей, что будет поздно, так что придется как-то это объяснять. Придя домой, он нашел ее у телевизора, одетой в домашний халат, не накрашенной, с нечесанными волосами, без ужина на плите, и откровенно не обращающей на него внимания. Для Сэма это было последней точкой. Он взорвался и начал громко ругать ее за ее неряшливый вид и ее небрежность к себе и их браку. Теперь он смог увидеть ее душевную пустоту, какой она была в действительности, а косметической маской она пользовалась, лишь чтобы поймать его в свои сети. "Ты не та женщина, на которой я женился!" наконец понял он. Джилл была взбешена, но у нее не было больше слез — она пролила их все раньше, когда поняла, что Сэм и не собирался сегодня позвонить. Сегодня был день ее рождения, а Сэм об этом забыл. Глубина его пренебрежения внезапно поразила ее и она поняла, что все, что она имела по отношению к нему, было хорошей, но краткой сказкой. Ей следовало догадаться еще тогда, уныло сказала она себе, когда она видела, как он обхаживал всех женщин на вечеринке, где они впервые встретились.

Зачастую, результатом нагромождения примеров промахов вашего супруга является превышения уровня терпения, и вы переходите через порог терпения. А за порогом придерживаться старых положительных мнений становится невозможно. Внезапно вы начинаете создавать новые, обычно уничижительные эквиваленты критериев (то есть, вкладывания в них новые значения) к способам поведения вашего любимого. То, что ранее воспринималось как самовыражение, видится теперь как ЭКСГИБИЦИОНИЗМ; его оценка женщин превращается в РАЗВРАТ или СЛАДОСТРАСТИЕ; ее тесный круг общения становится свидетельством ее НЕВЕРНОСТИ; его желание становится ТРЕБОВАТЕЛЬНОСТЬЮ; ее игривость превращается в БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

Однако, это изменение перспективы не ограничивается настоящим, но также простирается и в ПРОШЛОЕ. Оглядываясь назад с нынешнего пункта наблюдения из-за порога, прошлое кажется иным. В ее мнении, муж, который увлекается женщинами, является развратником не только сейчас, но ВСЕГДА ИМ БЫЛ, и, внезапно, тут как тут все те примеры из личной жизни, которые поддерживают эту новую перспективу. Аналогично, жена, со своим узким кругом друзей, не сейчас неверна, но всегда была таковой, и вот они, все те примеры, которые поддерживают это понимание. Розовые очки сброшены теперь определенно и заменены линзами менее приятных оттенков.

За порогом кажется, что мало вероятности вернуться к прежнему положению вещей. Не только прошлое и настоящее поведение вашего возлюбленного теперь ТВЕРДО видятся, как неудовлетворительные, но и будущее воспринимается подобным же образом. Когда вы смотрите на прошлое и настоящее, которое недвусмысленно (во всяком случае, в вашем представлении) демонстрирует прирожденные недостатки вашего супруга, появляется неодолимое стремление допустить, что будущее не станет иным. Некоторые люди даже доходят до восприятия своих супругов как прирожденно плохих или порочных людей. В самом крайнем случае, без надежды на изменения, но с полным ожиданием еще больших аналогичных неудовлетворенностей, будущее становится мрачным. Некоторые примиряются с этой мрачностью, а некоторые расходятся и ищут кого-то другого, кто может удовлетворить их потребности.

Переход через порог может быть ускорен частотой или размерами примеров противоречащего поведения. В вышеприведенном примере, Сэм приходил домой и был неоднократно разочарован растрепанным видом Джилл. Наконец, некая ПОРОГОВАЯ ЧАСТОТА этих ощущений достигнута, — и он перешел порог. Красота Джилл стала для него примером ее пустоты и уловкой, чтобы прельстить его. Что толкнуло через порог Джилл? — не то, что Сэм не удосужился позвонить (так было не впервой), но вся глубина его безучастности, когда он забыл, про день ее рождения. Внезапно Джилл сознала, что все, чего хочет от нее Сэм — или ВСЕГДА хотел — это быть его сексуальным объектом. А все могло бы быть не так:

Френсис было тревожно в эти дни. Вот уже год, как она пытается заинтересовать Иэна завести семью, но каждый раз, как она поднимет этот вопрос, он находит предлог уйти от вопроса, отделаться от нее, или просто, почти грубо, сменить тему. Френсис продолжала осмысливать его реакции и пробовать новые подходы, но результат был всегда один и тот же. Наконец, Френсис начала беспокоиться, что, возможно, была неправа относительно любви Иэна к детям. Она боялась спросить напрямую, но поняла, что должна. Ответ оказался не тем, какого она ожидала. Иэн не хотел детей — никогда. Он любил чужих детей, но мысль о своих собственных наполняла его страхом обязательств, так что он просто не готов был рискнуть. Френсис была разочарована, но она не собиралась бросать свое намерение иметь детей. В течение месяцев, которые последовали за этим, она пыталась изменить мнение Иэна о детях, зайдя однажды так далеко, что пригрозила иметь ребенка от другого. При этой угрозе Иэн ушел из дома и не возвращался всю ночь. Их любовные отношения стали менее приятными, они стали избегать серьезных разговоров, и часто беседы заканчивались отстаиванием чего-то тривиального. Однажды утром Френсис подумала про себя, "То ли это, чего мы должны ожидать до конца нашей совместной жизни?" И ответом для нее было: нет. Для Френсис иметь детей не было тем же, что и занятия спортом. Она не хотела отказываться иметь детей, и (для нее) не было иного способа получения этого ощущения, чем иметь собственного. Она поняла, что ее различия с Иэном были несовместимыми, и что им надо поискать других партнеров по браку. Ей не хотелось причинить Иэну боль — она любила его — но они должны будут расстаться. Позже, когда они разошлись, они остались друзьями. Френсис не хотелось отбросить все то, что было у них вместе, и она продолжала поддерживать связь с Иэном, этим чудесным человеком, которому не дано было захотеть детей.