Ты умеешь хранить секреты? - Софи Кинселла

Джек молча смотрит на меня, потом качает головой:

— Эмма, твоя жизнь вовсе не дурацкая и не скучная.

— Но ведь так и есть!

— Что ты, нет!

— Конечно, так. Ничего волнующего, ничего интересного Ни собственной компании, ни великих изобретений, ни яркой внешности…

— Хочешь знать, почему я запомнил все твои секреты? — перебивает Джек. — Эмма, в ту самую минуту, как ты начала говорить… я был заворожен. Твоя история захватила меня!

Немыслимо. Просто немыслимо!

— Ты был заворожен? Моей историей? — уточняю я.

— Именно, — тихо повторяет он, целуя меня.

Заворожен!

Джек Харпер захвачен моей жизнью! Мной, ничем не примечательной Эммой Корриган!

Вот беда — если бы я тогда промолчала… если бы не наговорила всего этого вздора, ничего бы не случилось. И мы не нашли бы друг друга. Значит, это судьба. Судьба предназначила мне попасть именно в тот самолет. И получить место в другом салоне. И выболтать все мои секреты.

Как во сне добираюсь до дома. И прямо-таки ощущаю исходящее от меня сияние, словно внутри включили лампочку. Мне вдруг стал ясен смысл жизни. Джемайма ошибается. Мужчины и женщины — не враги. Мужчины и женщины — родственные души, которые ищут и находят друг друга. И если бы с самого начала они были честны и откровенны, сразу бы это поняли. Весь этот таинственный и отстраненный вид, отчужденность и высокомерие — ерунда! Всем бы следовало с самого начала делиться секретами!

Я так воодушевлена и переполнена вдохновением, что, кажется, готова написать книгу об отношениях противоположных полов. Книгу под названием «Не бойтесь поделиться». И в этой книге будет особо подчеркнуто, что женщины и мужчины должны быть честны друг с другом. Тогда им будет легче общаться. Тогда они смогут лучше понимать друг друга. То же самое применимо и к любой семье. А политика? Может, если бы мировые лидеры поделились друг с другом кое-какими личными секретами, войны бы навсегда прекратились! Думаю, в этом что-то есть!

Я взлетаю по ступенькам и отпираю дверь.

— Лиззи! Лиззи. Я влюблена!

Молчание.

Я несколько разочарована.

А как бы хорошо все рассказать Лиззи! Пусть хоть кто-то оценит мою блестящую новую теорию и…

Из комнаты Лиззи доносится знакомый топот, и я замираю на пороге. О Боже! Опять эти загадочные звуки! Тишина. Опять топот. Да что там…

И тут, в открытую дверь гостиной, я вижу его! На полу, рядом с диваном. Портфель. Черный кожаный портфель. Это он! Жан-Поль! Он здесь. Прямо сейчас! Я медленно подвигаюсь вперед и зачарованно смотрю на дверь.

Да что они там делают?!

Только не сексом занимаются! Ни за что не поверю! Но тогда чем же? Что еще может быть…

Ладно. Погоди. Это не твое дело. Если Лиззи не желает говорить, что затеялa, это ее проблемы.

Чувствуя себя очень зрелой и мудрой, я вхожу в кухню, беру чайник и тут же ставлю на место. Но почему она так упорно молчит? Почему у нее завелись секреты от меня? Или мы не лучшие подруги? И потом, ведь она всегда твердила, что между нами не должно быть тайн!

Нет, я этого не вынесу!

Любопытство буквально пожирает меня. А ведь это мой единственный шанс узнать правду! Но как? Не могу же я ворваться в ее комнату! Или могу?!

И тут я задумываюсь. Предположим, я не видела портфель. Только сейчас случайно вошла в квартиру и, как обычно, сразу направилась к двери Лиззи и вошла, не постучав. Кто сможет обвинить меня в бестактности? Всякий может ошибиться!

Я выхожу из кухни, напряженно прислушиваюсь и быстренько топаю на цыпочках к входной двери.

Начнем сначала. Я вхожу в квартиру. Впервые за сегодняшнее утро.

— Привет, Лиззи! — окликаю я смущенно, словно под прицелом операторской камеры. Господи! Да где же она? Может… может, заглянуть в спальню?

Я неторопливо иду по коридору и едва слышно стучу в дверь. Тишина. Даже топот смолк. Я в приступе нерешительности долго смотрю на деревянную панель.

Неужели действительно отважусь?

Да. Иначе просто не смогу жить дальше.

Хватаюсь за ручку, открываю дверь… и ору сиреной.

Что это тут творится? Совершенно непонятная… невероятная сцена! Голая Лиззи. То есть они оба голые. И сплелись в самой странной позиции, какую только можно вообразить… Ее ноги в воздухе, его обвились вокруг ее бедер, оба красные как раки и пыхтят!!!

— П…п…простите, — заикаюсь я. — Б-боже, как мне жаль!

— Эмма, подожди! — кричит Лиззи, но я уже метнулась в свою комнату, хлопнула дверью и бросилась на кровать.

Сердце судорожно сжимается. И меня… меня тошнит! В жизни не была так шокирована! Ну зачем только я открыла эту дверь! Не нужно было лезть куда не просили!

Так Лиззи говорила правду! Они действительно занимались сексом! Но спрашивается, что это за такой непонятный, извращенный секс? Черт! Мне в голову не приходило! Мне…

На мое плечо ложится чья-то рука, и я издаю пронзительный визг.

— Эмма, успокойся, — уговаривает Лиззи. — Это я. Жан-Поль ушел.

Я не могу поднять голову. Не могу встретиться с ней глазами.

— Прости, Лиззи, — выдыхаю я, глядя в пол. — Прости. Я не хотела. Мне не следовало… твоя сексуальная жизнь — твое дело.

— Эмма, дурочка, мы не занимались сексом!

— Занимались! Я видела! На вас не было одежды!

— Была! Эмма, взгляни на меня.

— Нет! — кричу я в панике. — Не хочу я на тебя смотреть!

— Взгляни на меня.

Я неохотно поднимаю голову и бросаю взгляд на Лиззи, стоящую прямо передо мной.

Ой! Ой… нет, не ой. Все верно. На ней телесного цвета трико.

— В таком случае чем же вы занимались? — тоном обвинителя спрашиваю я. — И почему на тебе это?

— Мы танцевали, — стыдливо признается Лиззи.

— Что?!

— Танцевали, понятно? Именно это мы и делали!

— Танцевали? Но зачем?!

Ничего не понимаю. Лиззи и этот французик Жан-Поль танцуют в ее спальне?! Все словно во сне. В идиотском, бессмысленном сне.

— Я вступила в группу, — поясняет Лиззи чуть погодя.

— О Господи! Только не в секту… — чуть не плачу я.

— Нет, не в секту. Это просто… — Она кусает губы. — Просто несколько адвокатов… собрались и создали танцевальную группу.

— Танцевальную?

Ну и ну!

Я молчу. Молчу, поскольку теперь, опомнившись от потрясения, с ужасом понимаю, что вот-вот расхохочусь во все горло!

— И ты… ты записалась в группу танцующих адвокатов?

Лиззи кивает, я мгновенно рисую себе толпу дородных барристеров в париках и мантиях, выделывающих лихие па на паркете, и, не выдержав, фыркаю.

— Вот видишь! — восклицает Лиззи. — Поэтому я тебе и не сказала! Так и знала, что будешь смеяться!

— Прости, — говорю я. — Прости, пожалуйста. Я не смеюсь. Это и вправду здорово! — Но из горла нагло вырывается очередной истерический смешок. — Просто… не знаю. Видишь ли, сама мысль о танцующих адвокатах…

— Там не все адвокаты! — оправдывается она. — Пара банкиров, судья и… Эмма, перестань смеяться!

— Прости, — повторяю я беспомощно, — Лиззи, честное слово, я не над тобой.

Глубоко вздыхаю и пытаюсь стиснуть губы. Но все равно отчетливо вижу банкиров в пачках, с портфелями в руках, танцующих танец маленьких лебедей. И судью, летающего по сцене в развевающейся мантии.

— Ничего смешного! — обижается Лиззи. — Что плохого в том, что профессионалы-единомышленники стремятся выразить себя в танце?

— Ну, извини. — Я вытираю глаза и пытаюсь взять себя в руки. — Конечно, тут нет ничего плохого. Блестящая идея. Значит… вы готовитесь к концерту? Когда великое событие?

— Через три недели. Поэтому мы репетируем каждую свободную минуту.

— Три недели? — Мне уже не до смеха. — И ты молчала? Может, вообще не собиралась мне сказать?

— Я… я еще не решила, — признается она, водя мыском балетки по полу. — Стыдно было.

— Но чего тут стыдиться? — удивляюсь я. — Послушай, Лиззи, я не должна была смеяться. Вы просто молодцы. Гениально придумали! Я обязательно приду посмотреть. Сяду в первом ряду…

— Только не в первом. Будешь меня отвлекать.

— Тогда в середине. Или в последнем ряду. Где захочешь. — Я с любопытством смотрю на Лиззи. Словно вижу впервые. — Лиззи, я и предположить не могла, что ты умеешь танцевать.

— А я и не умею, — отмахивается она. — Я бездарь. Просто нужно же немного развлечься. Да, хочешь кофе?

Я плетусь за ней на кухню и уже там вижу ее вопросительно вскинутые брови.

— И ты еще имеешь нахальство обвинять меня в занятиях сексом? Интересно-интересно, а сама где была прошлой ночью? — ехидничает она.

— С Джеком, — признаюсь я с мечтательной улыбкой. — Занимались любовью. Всю ночь.

— Так я и знала!

— О Господи, Лиззи, я влюбилась без памяти!

— Влюбилась? — Она включает чайник. — Эмма, ты уверена? Ты ведь знаешь его всего ничего!