Похищение столицы - Иван Дроздов

— Люблю я утром и вечером есть бананы; они заменяют мне завтрак и ужин.

Сейчас он выставил свои запасы в надежде, что Регина и Таня вволю поедят фруктов. Царственная клубника, блестевшая синевой слива и оранжевые абрикосы щекотали обоняние, дразнили аппетит. На большом фаянсовом блюде жирными поросятами громоздились персики. Хозяева и Халифы уж давно не видели на своих столах этих фруктов. Трофимыч и Артур, занятый делами, не разводили клубнику; в саду росла красная да черная смородина, сливы и вишни выродились. Халифы и вовсе не имели сада. Огородом никогда не занимались.

Регина была в восторге от одного только вида такого роскошества; Таня очень хотела всем этим насладиться, но врожденная деликатность не позволяла проявлять активность, и она не сразу подсела к журнальному столику. Регина придержала за руку Аркадия, на ухо ему сказала:

— Я знаю твои аппетиты, но ты будешь есть из особой тарелки и только то, что я тебе положу.

Аркадий сник и покорно ждал, когда любимая женушка сформирует для него особую порцию.

Все были довольны таким щедрым угощением хозяина, наперебой хвалили Артура и выражали надежду, что он и впредь будет собирать обильный урожай на местном рынке.

Утро следующего дня началось для Олега с радостных волнений; выйдя на веранду, он увидел возле калитки черный автомобиль с затемненными окнами. Прошел в сад. Тут в беседке оживленно о чем–то говорили Катя и Артур. Они поднялись навстречу Олегу и радостно улыбались. Пожимая им руки, он говорил:

— Вы так меня встречаете, словно я вам на серебряном подносе юбилейный торт несу.

— Торт вы нам не несете, — сказала Катя, — а жизнь нашу изменили в корне. И, кажется, к лучшему. Мне надоело показывать коленки заезжим богачам да похотливым кавказцам. И жить в пыльной Москве. Теперь мы, как и вы, будем жить на даче.

Катя была одета скромно; умеренной длины юбочка, синий жакет и белая кофта. Короткая стрижка кокетливо открывала длинную шею. Она неотрывно смотрела на Олега, словно видела его впервые, и продолжала улыбаться, не в силах сдержать внезапно нахлынувшего счастья.

— Да что случилось? Скажите же, наконец!

Катя и Артур сидели по одну сторону стола, Олег по другую. И было видно, что Артур все знает, но заговорить первым не смеет. Эта привилегия принадлежала Кате.

— Министр приказал вас крепко охранять, и нам с Артуром поручили эту почетную миссию. Он будто бы сказал: «А–а–а, много их развелось, разных хакеров!» Не верит в ваши способности, а если и верит, то не считает возможным прибегать к вашим услугам. Не к лицу великому государству заниматься финансовым разбоем. Но на всякий случай приказал организовать охрану. Меня назначили начальником. Так что… вам придется терпеть меня.

Теплая волна радости обдала Олега. Она будет рядом, — может быть, каждый день, каждый час!

— Но как это случилось? Старрок же обещал мне свободу.

— Свобода — хорошо, но она невозможна. Из Америки прилетели ваши дружки, устроили Старроку скандал за то, что он вас прячет. Грозились сообщить в администрацию президента. Ну, Старрок и доложил министру. И вот такой нам вышел приказ.

— Но как же вы это себе представляете?.. Я хочу жить у Трофимыча, а ему–то зачем посторонние люди.

— Живите, как жили, — сказал Артур. — А это уж наше дело, где располагать людей. Вам докучать не станем. Работайте по своему плану. Дедушка ничего и знать не будет. Встречается он с немногими. Заходят к нему три–четыре писателя из живущих здесь же в поселке. Любит он общество Тани и ее матери Регины. Ну и, как я заметил, пришлась ему по душе наша майор Екатерина Михайловна.

Катя при этих словах зарделась счастливым румянцем. Ей было лестно внимание такого большого человека, каким ей представлялся Трофимыч. Имя писателя она обожествляла с детских лет, писатель для нее был выше министров, академиков и даже царей. Министры и цари в истории появлялись и исчезали, а книги писателей оставались. Благодарные люди называли их именами улицы и города, ставили им гранитные и бронзовые памятники. Писатели — самые умные, самые благородные люди… Они же, как правило, красивы внешне. Вон Пушкин, или Лермонтов, или Есенин… А Толстой?.. Он и в глубокой старости был красивым человеком. Словом, писатель — это кумир, это почти божество. Она впервые встретила живого писателя. И как же было приятно сознавать, что она понравилась Петру Трофимовичу!

Артур продолжал:

— Как я понимаю, вам не грозит насилие, вас бы хотели иметь живым, да еще и с вашей аппаратурой, и с вашим хорошим настроением. Я слышал, как Старрок говорил министерскому чиновнику: хакеры, как поэты — они могут чего–то добиться лишь в минуты душевного подъема и хорошего настроения.

— А он молодец, ваш Старрок! — воскликнул Олег. — Сравнил меня с поэтом. Мы и вправду не работаем, а творим. Если нет настроения, ничего и не добьешься. Но вот вопрос: понимают ли это те, кто захочет меня заполучить в свое распоряжение? Но и все равно: я буду жить у Трофимыча и спать с раскрытым окном. В Чечню меня не повезут, — в горах нет компьютеров, а в Москве я никого не боюсь. При любых обстоятельствах я буду работать на Россию. А своим хозяевам отстегну самую малость.

И обратился к Екатерине:

— Вы мне привезли банковские счета моих хозяев?

Катя протянула ему листок со счетами Старрока и важного министерского начальника.

— Многого они не получат, но суммы я их удвою. И если у них распалятся аппетиты, и к ним прибавятся другие важные лица, жаждущие богатства, везите мне и их счета. Все банки Америки забиты ворованными деньгами. Я не буду красть у воров, я буду их штрафовать.

Позвонил адвокату:

— Вы купили мне квартиру?

— Да, вот сейчас иду ее смотреть.

— Я еду в город. Где мы встретимся?

— Возле магазина «Стекляшка». Там рядом, через дорогу, только что построили новый дом — в нем и продаются квартиры.

Олег предложил Катерине:

— Хотите прокатиться на моей машине?

— С удовольствием.

Катя расположилась в правом углу заднего салона — так, чтобы видеть профиль лица Олега.

— Вы покупаете себе квартиру. Хотите сбежать от Трофимыча?

— Нет, мне нравится жить на даче Трофимыча. Он интересный собеседник, у него бывают гости. А я люблю жить на людях. Квартира же?.. Ваш вертухай Жириновский имеет сто пятьдесят квартир, — так однажды сказали по американскому телевидению, — а я хочу иметь квартиру в Москве, в Ленинграде, и здесь, в Сергиевом Посаде. Всюду установлю самые современные компьютеры, — и буду на них работать.

— Понимаю. Очевидно, так вам удобнее совершать свои операции?