Незакатный свет. Записки паломника - Владимир Крупин

Махмуд

Нам дали причал. Понятно наше волнение. Вот он, Царьград. Где-то здесь шли к нему поставленные на колеса суда киевского князя Олега, где-то тут залив, в который опустили покров Божией Матери. И Живоносный источник. И церковь святой Ирины, в которой был Второй Вселенский собор. Все надо увидеть, успеть посмотреть за два дня. Огорчения начались сразу. В Стамбуле нет православных экскурсий. Нас встречал и стал сопровождать Махмуд, энергичный и бесцеремонный. Интерес его был один: русский женщин! «О, – говорил он, закатывая глаза, – русский женщин – это конец света».

Но был у Махмуда и другой конек – это главенство и первенство Турции во всем. Конечно, в Турции все было лучшим: вино, рыба, масло, архитектура. Турция вообще была, по Махмуду, колыбелью цивилизации. То, что и Ева турчанка, это уже было понятно. Но когда Махмуд договорился до того, что и Великая китайская стена построена турками, мы начали смеяться. Махмуд, считая, что мы смеемся от счастья приобщения к Турции, продолжал:

– Да, великая стена построена нами, чтобы спасти мир от кочевых племен Азии.

Мы, как спасенные турками от китайцев, должны были это прочувствовать. Завтрак был, как объявил Махмуд, в старинной турецкой таверне. Если учесть, что и таверна – слово далеко не турецкое, и принять во внимание то, что в таверне по периметру были расставлены тульские самовары и рязанские прялки, то из турецкой старины нам досталось немного.

Герберт Коул. «Ангел являет Юстиниану образ собора Святой Софии». Иллюстрация. 1912

Амадео Прециози. Улицы Константинополя. 1868

В отношении религии Махмуд был прост. Он сразу изложил три тезиса: был пророк Муса (Моисей), он получил от Бога закон. Но люди, что с них возьмешь! Плохие были люди, не послушали Мусу, поклонились золоту. Значит, тогда что? Значит, Бог послал пророка Ису (Иисуса), Иса принес заповеди. И опять люди не вразумились. Вот уже тогда, вот уж тогда-то и пришел он, пророк Мохаммад, и принес великий закон. И все в мире будет о’кей, когда люди послушают Мохаммада.

Мы пробовали возразить:

– Моисей и Магомет – пророки, но Иисус Христос – сын Божий.

Но разница эта была недосягаема для понимания Ахмедом.

Мы стояли на главной площади перед гигантской мечетью, в которую, оказывается, вход был обязателен. Но начиналось время дневного намаза, уже кричал муэдзин на минарете, вернее, не муэдзин кричал живьем, а передавалась запись его голоса, усиленная стократно.

– Алла, бисмалла и т. д. Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его.

В святой Софии

Нехорошо, неудобно заходить в чужой храм во время службы, объяснили мы и стали проситься в храм святой Софии, превращенный в музей. Ахмед вынужден был согласиться. Надо сказать, что наша паломническая группа не выходила на берег без иконы святого Всехвального Первозванного апостола Андрея. И в этот раз она была с нами. Нести ее выпала честь мне, грешному. Ахмед ничего не говорил, но все как-то на икону косился.

Его косые взгляды я понял, когда охрана у храма святой Софии встала на дороге и запретила нести икону. Почему?

– С портретом нельзя, – перевел Ахмед.

– Какой же это портрет, это икона.

– Тем более нельзя. Это музей.

– Но мы все с крестами, – возмутилась одна из паломниц. – А у меня еще и образок Божией Матери. Вот. Это что, портрет?

Мы не захотели оставить икону в комнате охраны и согласились на то, что прикрыли ее шелковым платком одной из паломниц. Что-то в этом все-таки было унизительное. Мы вступали под своды величайшей святыни Православия, и нам запрещали войти с иконой. Нам тут же еще внушали, что турки очень благородно сохранили Аль-Софию, а ведь могли бы разрушить.

Крещение княгини Ольги в Царьграде. Миниатюра из Радзивилловской летописи

Ахмед передал нас с рук на руки Мустафе, гиду по внутреннему интерьеру, как тот представился. Мустафа тоже очень нажимал на благородство турок. Вопрос же – показать место, где турки убили последнего византийского императора, а убили они его именно в этом храме, вопрос этот Мустафа не расслышал.

– Ничего не тронут, – восклицал Мустафа, – все цел, полный реконструц, исторический подлинник, абсолют!

Но, конечно, какое там не тронули. Огромные щиты с именами калифов утяжеляли стены. Обкрадывали пространство. В храме было многолюдно и шумно. Да, не хочу говорить: в музее. Мы подошли к месту Крещения святой равноапостольной Ольги, во Святом Крещении Елены, сняли покрывало с иконы святого апостола Андрея. Именно андреевский крест, воздвигнутый над водами Днепра, на месте Киева, привел нашу святую княгиню, уроженку псковских земель, в Константинополь.

Батюшки, поддержанные нами, пропели величание: «Величаем тя, святая благоверная княгиня российская Ольга, и чтим святую память свою, ты бо молиши о нас Христа, Бога нашего». Пропели трижды. И раз от разу пели все согласнее, все молитвеннее. Турок, офицер охраны, приставленный к нам, не только ничего не сказал, но, тронутый – не словами, которых он не понял, а чувством, которое было высоким и искренним, – показал жестом, что можно более не прикрывать икону. И поклонился ей.

Незабываемы фрески второго яруса храма святой Софии. Деисусный чин такой чистоты и первозданности, такой проницательности, что ничего и говорить не надо. Так смотрят на тебя Спаситель и Божия Матерь, и святой первомученик, первоапостол, первый пророк Нового Завета, Предтеча второго пришествия Христова Иоанн Креститель, настолько им все про тебя известно, что остается только расплакаться от лицезрения вечности этой чистоты и святости и от своей греховности.

Да. Но кто в храме плачет, а кто и промышляет. У одной из женщины нашей группы украли из сумочки кошелек, у другой просто срезали всю сумочку. Оставив на память черезплечный ремешок.

Махмуд и Мустафа и внезапно появившийся их третий друг Зия очень переживали.

– С чем же вы пойдете на базар?

– На какой базар?

– Как какой? – воздевали они руки. – Главный базар для Азии и Европы.

Центральный вид северного нефа собора Святой Софии в Константинополе. 1852

По их мнению, это была основная достопримечательность Стамбула и венец желаний всех туристов. Они никак не могли отличить паломника от туриста и понять разницу. Они по-прежнему, уже втроем, старались смешить группу.

– А ведь не только у мусульман несколько жен, в Европе тоже. Только там вторую жену зовут секретарша. – Ну и тому подобные шутки. Они, оказывается, и не знали, а может, просто не хотели знать, где же православные святыни Стамбула.

Но, слава тебе, Господи, к группе подошел сотрудник нашего посольства, осведомленный о нашем приезде, выслушал наши просьбы и обещал все уладить.

– Вообще я бы посоветовал посетить рынок, это интересно. Тем более это включено в маршрут. А слово «маршрут» для гидов это то же, что для немцев «орднунг». Завтра повезем вас к Живоносному источнику. Повезет отец Корнилий, попросим. Батюшка редчайший.

«Мамом клянусь! Папом клянусь!»

Если на объектах культуры Махмуд скучал, торопливо и неразборчиво говорил о мавританском и византийском стилях, стрелял очередями дат и фамилий, то к главному, по его мнению, объекту – восточному базару, рынку, караван-сараю – вел очень энергично. Кстати, сарай по-турецки – дворец. Наши, явно не лишенные чувства юмора предки, сараем назвали сооружение для хранения сена или какого-либо хлама.

Этот караван-сарай в Стамбуле так огромен, так необходим (в том смысле, что его невозможно обойти), так оглушительно криклив, что на первый раз теряешься в его улицах и переулках, в его пестроте и запахах.

– Держи карман! – весело напутствовали Махмуд, прощаясь с нами на три часа, а вернее, просто бросая нас на опустошение тощих паломнических кошельков.

Нас встречали изображения и скульптуры и языческого бога торговли Меркурия с куриными крылышками на бронзовых сандалиях (вот, мол, мы какие древние), встречала и Фемида с завязанными глазами и аптекарски точными весами в руках (вот, мол, какие мы честные, не обманем), встречали и надписи на многих языках, и крупнее всего на русском, о том, что Бог благословляет торгующих. Но нигде не было гарантии, что торгующие не будут тебя обманывать. А они обманывали, причем все. Конечно, может, и грешно называть продавцов Востока жуликами, но что делать, если это правда. Жулики. Причем веселые жулики. А кого и обманывать этим жуликам, как не русских. Мы люди доверчивые, вот и едем кормить Средиземноморье.

Но вообще я бы посоветовал избрать такую форму общения с этими веселыми жуликами. Тут ни турецкий, ни арабский, ни еврейский знать не обязательно. В формуле: деньги – товар – деньги язык отсутствует. Ты показываешь вещь, тебе показывают на пальцах стоимость. Ты делаешь жест недоумения (удивления, возмущения, брезгливости, наконец) и идешь дальше. Тебя хватают за руку и начинается торговля. Если не хватают, еще лучше: такой же товар попадется за ближайшим поворотом.