Острова, не тронутые временем - Лоуренс Грин

Вскоре начались суровые испытания. Очутившись один в пустынном месте, он все время испытывал страх за свои немногочисленные припасы. «Мне мучительно и страшно, — писал он, — я потерял всякую надежду, и пусть всемогущий господь защитит меня».

Он взобрался на скалу, надеясь увидеть судно или высмотреть что-нибудь съедобное, привязал к бесполезному теперь уже ружью свою рубашку и оставил этот маленький символ отчаяния на вершине. Теперь его неотступно преследовал, как он выражался, «сумасшедший голод».

Через некоторое время несчастному удалось убить несколько морских птиц. Он освежевал их, засолил и высушил на солнце. Скромное меню помогали разнообразить черепахи, но вряд ли существовал еще человек, которому это благородное мясо доставляло бы столь мало удовольствия. Он постоянно помнил о необходимости пополнять запасы воды, и вскоре с несколькими луковицами в кармане совершил путешествие на юг острова. Здесь моряк нашел растение, похожее на портулак, и съел его; другие же, незнакомые корешки и травы употреблять в пищу боялся.

По дороге назад он посадил в землю оставшиеся луковицы в надежде, что они взойдут. Из дневника видно, что моряк начал сходить с ума. Ему часто являлись видения, поэтому проследить за всеми его перемещениями по острову невозможно. Одно место, однако, читается достаточно ясно: «Я нашел жирную черепаху, у нее было много яиц; я приготовил отличный обед, сварив яйца с рисом. Остатки я закопал — боялся зловония, ведь черепахи на острове были настолько большими, что одному трудно съесть столько мяса за короткое время, а сохранить его из-за жары было невозможно».

Несчастный пытался ловить рыбу, но без успеха. Однажды ему удалось найти расщелину, по которой текла вода (может быть, это был Ручей Дампира), но, вероятнее всего, позже он потерял ее след. От ходьбы по застывшей лаве башмаки быстро износились, подошвы ног потрескались. Возможно, поэтому он не смог вернуться за водой. На последних страницах дневника только и говорится, что «об ужасной жажде», которую не удается утолить яйцами морских птиц или черепашьей кровью. Вот что пишет моряк в конце дневника: «Я стал ходячим скелетом, силы окончательно оставили меня, я больше не могу писать. Я искренне раскаиваюсь в грехах, которые совершил, и молю господа, чтобы никогда ни одному человеку не выпало на долю тех мук, которые я испытал. Ради спасения других я записал эту историю, чтобы люди не поддавались искушениям дьявола. Я возвращаю свою душу тому, кто дал ее мне, надеясь на милосердие в...»

В конце XVIII века в поисках неизвестной «Южной земли» на остров Вознесения привел свой «Резолюшн» капитан Кук[111]. Суровый ландшафт и на него произвел мрачное впечатление.

— Безжизненность этого места превосходит все ужасы острова Пасхи и Огненной Земли, хотя здесь нет снега, — замечает Кук.

— Это всего лишь беспорядочное нагромождение камней.

Люди Кука нашли на восточном побережье острова остатки судна, на котором произошел пожар, заставивший команду искать спасения на берегу. «Отчаянная ситуация, в которую попала группа людей на этом бесплодном острове, вынужденных ждать, пока их не подберет какой-нибудь проходящий корабль, вызвала чувство жалости даже у моряков», — писал Кук. Однако у Кука не хватало топлива, и он взял с собой уцелевшие деревянные части судна для растопки. На острове поймали также двадцать четыре черепахи, которыми в течение трех недель кормили команду.

Остров Вознесения стал британской колонией в 1815 году и местом ссылки преступников. Наполеон был пленником острова Святой Елены, и те острова, которые могли бы быть использованы его союзниками как опорные базы для побега, занимали английские гарнизоны. Так, в 1815 году на этот остров черепах явились закон и порядок в виде двух английских военных кораблей — «Перуанца» и «Зенобия». Они оставили на берегу двенадцатимиллиметровую карронаду[112] и экипаж корвета во главе с молодым лейтенантом Капиджем. А через год остров уже был внесен в официальные реестры как «Ассеншен — остров ее королевского величества». Сам поселок, где стоял гарнизон, стал называться «Гарнизон», и это имя навечно прилепилось к нему, хотя позднее он и получил вполне благозвучное название «Джорджтаун».

В Гарнизоне имелись каменная постройка для офицеров, палатки для солдат и матросов и лачуги круменов[113], переселенных из Западной Африки. Дождевую воду собирали в деревянные или железные бочки. Трудности жизни на острове были, видимо, известны Адмиралтейству — недаром начальнику гарнизона полагалась специальная надбавка к жалованью (четыре шиллинга в день). После смерти Наполеона Адмиралтейство решило покинуть Тристан, а остров Вознесения стал местом отдыха экипажей кораблей, ловивших работорговцев вдоль побережья Западной Африки, где свирепствовала в то время малярия.

— Раны быстро заживают, переломы срастаются, воспаления проходят, люди не жалуются на здоровье, — пишет об этом времени один морской офицер.

В 1829 году по поручению Королевского инженерного общества остров Вознесения посетил капитан Брэндрет, благодаря которому жизнь здесь стала вполне сносной. Он спланировал систему оборонительных сооружений и схему водоснабжения. Вода на острове всегда была роскошью — еще с тех времен, когда Дампир чуть не умер от жажды. Ее никогда не бывает в избытке: ведь проходит несколько лет, прежде чем на Ассеншене прольется сильный дождь. Тогда здесь, как в сахарских «вади», появляются бурные потоки, но уже через день жадная лава впитывает в себя всю воду до капли. Вначале Гарнизон получал воду в бочках со Святой Елены и других соседних островов, потому что дождевых осадков в ручье Дампира не хватало. Брэндрет соорудил бассейн на небольшой скале и проложил трубы от нее до Гарнизона.

Но для пополнения корабельных запасов и этой воды было недостаточно. Одно время использовали солнечные конденсаторы. Более современный агрегат, пришедший им на смену, дает несколько тысяч галлонов свежей воды в день. Однако каждый, кто затевает стирку, должен пользоваться водой из своего дневного рациона.

Брэндрет прорубил также толщу лавы и соорудил колодец, который одно время давал до тысячи галлонов пресной воды в день. Потом колодец высох, его забыли. Попытки снова восстановить колодец оказались неудачными. Некоторые полагают, что на острове есть подземная река. Действительно, из глубины иногда доносится журчание воды, но если она и существует, то еще никогда не выходила на поверхность.

Мне посчастливилось в одном старом отчете найти описание острова Вознесения, принадлежащее самому Брэндрету: «Редко кто жалуется здесь на жизнь, — пишет Брэндрет. — Это объясняется чудесным климатом, постоянством состава жителей и отменным здоровьем, а также здравым смыслом, тактичностью, справедливостью и уравновешенным характером коменданта».