Неизвестный Гитлер - Юрий Воробьевский

Смерть «старой леди»

Для надевшего френч «Зигфрида» (или «Парсифаля») 1923–1929 годы были трудными. Из окна «Мерседеса» Гитлер тоскливо смотрел на улицы Мюнхена. Штурмовики попадались часто — но уже не столь наглые, как прежде. Вместо дубинок — кружки для пожертвований в руках. Фюрер горько усмехнулся такому контрасту. Партия бедствовала именно тогда, когда, казалось, жизнь в стране налаживается. Это мешало. Ведь именно обнищание и связанная с ним неуверенность делает толпу наиболее внушаемой. Недаром партия впервые поднялась тогда, когда доллар стоил четыре с лишним триллиона марок… Теперь и спонсоров у НСДАП поубавилось.

Ялмар Шахт

Герцог Джон Монтегю

Правительственный отчет утверждал: серьезного влияния нацисты в массах не имеют.

До прихода Гитлера к власти оставалось пять лет.

Впрочем, надежда не оставляла Гитлера. Он знал: воцарившееся «благоденствие» — искусственно. Главный финансист Германии Ялмар Шахт, симпатизировавший фюреру, объяснил: «подъем» продлится до тех пор, пока будут поступать кредиты, организованные Английским банком. Шахт, личный друг председателя Английского банка, знал это точно. Как они подружились, Гитлеру было не известно. Но он предполагал, что знакомство состоялось по линии масонства. Шахт был потомственным «вольным каменщиком». Недавно он намекнул, что грядут большие потрясения. Нацистам следовало снова поднимать волну пропаганды, напомнить о себе.

А кредиты в страну пока поступали. Гномы, «прежде чем взять в залог всю Германию, отправили туда орду счетоводов, которые принялись оценивать стоимость немецких речушек, промышленных предприятий, лесов и лугов: все достояние Германии, все, чем она была богата, стало косвенной финансовой гарантией громадного… займа» (31)[82].

Какие мотивы двигали Английским банком? — размышлял Гитлер. — Трудно сказать. Сама эта организации — загадочная. Говорят, она управляется комитетом казначейства, имена семи директоров которой никогда не разглашаются. Известен только председатель.

В те годы в столь важном кресле находился Монтегю Норман. Это был странный человек. В чем-то похожий на Гитлера.

Не имевший ни настоящих друзей, ни семьи Гитлер называл своей супругой Германию. Холостяк Норман — Британскую империю. Карл Юнг видел в Гитлере психопатологию, но лечащим врачом фюрера не стал. Зато еще в 1913 году его посетил Норман. «Диагноз был поставлен, но оказался таким страшным, что Норман так до конца своих дней никому его не открыл… некоторые выдающиеся черты Нормана были уже по достоинству оценены сторонними наблюдателями: «неукротимая энергия», «скрытность, временами доходящая до абсурда», «поразительная память на места, числа и факты», «мастерское умение притворяться и лицедействовать», «склонность излишне драматизировать ситуацию… вводить в заблуждение и мистифицировать всех и вся»; к этому надо добавить его необыкновенное обаяние, перед которым мало кто мог устоять; и откровенное, пусть даже и перемежающееся безумие» (8).

Норман был уверен: система кредитов для Германии была отлажена так, что при очередном финансовом кризисе обесценивание марки не произошло бы. Людям просто не на что стало бы жить. И эта ситуация, на которую Шахт намекал Гитлеру, не заставила себя ждать.

Возбужденные финансовым бумом 20-х годов, братья-гномы из Англии, Америки, Франции рвали друг у друга золотые запасы. «Золото Рейна» (отчасти это и на самом деле были германские репарации) текло то в Лондон, то в Париж, то в Нью-Йорк. Ободренные «подъемом», спекулянты на биржах зарвались окончательно. Никто не знал, что «день Х» близок. Почти никто. И вот в решающий момент Монтегю Норманн дернул финансовые вожжи слишком сильно (а, может быть, и в самый раз). Неожиданно он повысил банковскую ставку, и разразился крах. Вниз полетело все — вздутые ставки процентов, цены и мечты о вечном процветании.

Золото мгновенно ушло «под воду» — в подземные «пещеры» банкиров. Простаки в очередной (и не последний раз) остались с бумажками в руках. Многие прыгали из окон небоскребов на мостовую. А что же Норман Монтегю? Куда делся главный автор кризиса? Исчез!

Реакция Ордена на финансовые потрясения 1929 г. Письмо южноамериканских масонов своим «тридцать третьим» братьям в Германии о создании Всемирного масонского банка. ЦХИДК, ф. 4534

…В каюту трансатлантического лайнера постучали. «Мистер Скиннер, вам телеграмма», — раздался голос из-за двери. Хозяин резко встал из-за стола. На пол посыпались разноцветные куски картона. Телеграмма гласила: «Старая леди скончалась в понедельник». Он ухмыльнулся и спокойно продолжил любимое занятие: составление из разрозненных фрагментов картинок-загадок.

Никто не мог и вообразить себе смысла происходящего. Того, что под именем профессора Скиннера на пароходе в Канаду плывет сам Монтегю Норман. И того, что зашифрованный текст телеграммы означал: золотое обеспечение фунта стерлингов рухнуло.

Так кто же умер? Кого называли «старой леди»? Добрую старую Англию? Какой кошмар! Но сэр Монтегю спокойно раскладывал картонные фрагменты. Показывая приближенным свою колоссальную коллекцию картинок-загадок, он объяснял, что подобные занятия помогают ему сосредоточиться. А подумать было над чем. За иллюминатором бурлил осенний океан 1929 года.

Вернувшись в Англию, банкир разыграл страшную подавленность. В какой-то момент казалось, что Нормана буквально растерзают газетчики и карикатуристы. А как реагировало правительство? Сэр Монтегю был утвержден управляющим банка и на следующий год. Журналисты были удивлены: они ведь не знали о существовании таинственной структуры под названием «Комитет 300», ее членом был и Норман Монтегю. Через некоторое время на торжественном обеде Черчилль провозгласит тост за здоровье управляющего Нормана. «Британские банки, — витийствовал он, — продемонстрировали свою способность к гениальной изобретательности, каковая и внесла решающий вклад в укрепление нашей страны…» Норман ответил арабской поговоркой: «Собаки лают, а караван идет» [31].

Значит, все шло по плану? В чем же была его суть?

Особенно сильно кризис ударил по Германии. Тысячи обездоленных выстраивались в огромные очереди за нищенским пособием в пять марок. Необходимость постоянно носить с собой ложки и питаться бесплатным супом прямо на улице подавляла.

Потом стали лопаться банки. Наступил крах среднего класса.

В Германии, начиная с 1923 года, «двадцать кабинетов и девять выборов; 224 900 самоубийств и триста политических убийств; лихорадочный поиск бесконечно сменявших друг друга экономических проектов, не имевших будущего; две финансовые шоковые терапии (1923 и 1931 годов); буквальное отсутствие умения управлять парламентской республикой и откровенное манипулирование со стороны англо-американских клубов…» (31). Из двадцати миллионов немецких рабочих девять были выброшены на улицу. Все это оказалось словно частью предвыборной кампании нацистов… Данке, Норман! Данке, гномы!

И вот успех на выборах 1932 года. Однако Гинденбург долго противится тому, чтобы назначить Гитлера рейсхканцлером. Что стало решающим в принятии решения?

Подпись Ялмара Шахта

Может быть, подпись главного банкира Германии Шахта под петицией крупнейших финансистов и промышленников, направленной рейсхпрезиденту? Большие деньги ходатайствовали! Буквально требовали: рейхсканцлером должен быть назначен Гитлер! Естественно, ни Гинденбург, ни Гитлер не знали некоторых важнейших вещей, которые обнаружились уже в наши дни. Того, что Ялмар Шахт давно уже был подопечным британской разведки МИ-6… Того, что его друг Норман Монтегю являлся полноправным членом тайного мирового правительства, называемого теперь «Комитетом 300». И что умершей «старой леди» следовало считать не Британию, а веймарскую Германию. Она умерла, и вместо нее родился Третий рейх. Новая империя Запада. Закулиса делала все, чтобы подтолкнуть ее к походу на Восток.

Вот вермахтом захвачена Чехословакия. Какое нарушение Мюнхенского соглашения! Какое вероломство! Мировая, в том числе и британская пресса бьется в истерике. А Норман Монтегю делает гитлеровской Германии щедрый подарок. Передает рейхсбанку шесть миллионов фунтов — чехословацкий золотой запас, находившийся на хранении в Английском банке.

Кстати, это был не единственный жест доброй воли Запада по отношению к Гитлеру. Что касается политики, то, как пишет известный биограф Гитлера Иоахим Фест, Британия буквально ободряла Гитлера во многих его начинаниях. «Таймс» называла всякий порядок, который не отводил бы рейху сильнейшей позиции на континенте, «искусственным», выступала за передачу рейху Судетской области.