Своя дорога - Галина Ли

Отшельник деловито развязал горловину заплечного мешка и извлек на свет божий два факела, обмотанных пропитанной в смоле ветошью.

Он молча передал один из них мне и защелкал кресалом.

Первой пошла Танита. Ее быстрая реакция и способность видеть в темноте позволяли надеяться, что она успеет отпрыгнуть в сторону в случае опасности.

За оборотнем держался я. Унна мы поставили замыкающим. Не смотря на свою сказочную силу, он все-таки оставался самым незащищенным.

К приятному удивлению не было в прохладной расщелине кромешной темноты: свет просачивался сквозь узкие щели свода, превращая тьму в сносный для человеческих глаз сумрак.

В огне мы больше не нуждались, но на крайний случай не стали спешить: пламя само по себе неплохое оружие против любых видом нежити, не любят они его очищающую силу.

Куда же она забилась? Эх, сейчас бы еще одну пару глаз на затылок, для кругового обзора…

Оборотень остановилась, припала к земле, изготовившись прыгнуть, и обернулась к нам. Ее глаза светились зелеными огнями, а уши чутко сторожили малейшие шорохи. Правда, пока единственными звуками, тревожившими логово мертвеца, были наши собственные шаги да неровный гул ветра, доносившийся с поверхности.

Мы тоже замерли и стали озираться, стараясь обнаружить затаившегося врага.

Какое счастье, что гианы всегда сохраняют человеческий облик, а то прикинулась бы камнем и ищи ее среди этого нагромождения обломков. Без всякой маскировки то не видно… ничего.

Болезненный тычок под ребра, от души отвешенный Унном, заставил немедленно повернуться в его сторону.

Отшельник, не отрываясь, смотрел прямо перед собой. Я проследил за его взглядом и вздрогнул: на одном из камней сидела старуха. Ее спутанные лохмы заслоняли лицо, а платье больше напоминало ветхий саван, зиявший большими прорехами, и в эти дыры проглядывала полупрозрачная плоть, просвечивавшая темными внутренностями.

Даже при слабом, едва видном солнечном свете, с трудом находившим себе дорогу под землю, гибельная ночная красота кровососа обратилась в прах, явив нашим взглядам отвратительную мертвецкую сущность.

Сгорбленная немощная криворукая фигура равномерно раскачивалась, придерживая руками слегка вспухший живот.

Всего одна ночь прошла, а уже распирает мертвое тело зародыш страшной не жизни. И носительница этой гадости готова защищать свое продолжение не хуже волчицы, а может даже лучше.

Я сделал два шага вперед, надеясь подобраться поближе, но гиана очнулась, прервала монотонное баюканье и скакнула на потолок. Как она умудрялась на нем держаться — одному Ирие известно.

Унн за моей спиной матюгнулся, бросил бесполезный факел и полез за арбалетом. Я не сводил взгляда с потолка, следуя за нежитью, как нитка за иголкой.

Вампирша наблюдала за нами злыми глазами, щеря острые клыки.

— Я сейчас, Дюс, — бормотал отшельник, сноровисто заряжая арбалет.

Однако гиана сообразила, что через секунду стрела уйдет к цели, и метнулась в тень.

Угол, куда подалась нежить, был немного ниже остального свода, и этим обстоятельством немедленно воспользовалась Танита. Она буквально взлетела вверх по каменной стене, одним ударом лапы сбила вампира на пол, и покатилась с ним в тесно сплетенном клубке.

Яростное рычание и вой огласили своды пещеры.

Встрять в драку не представлялось никакой возможности, противницы катались единым клубком. Одно неправильное движение и вместо вампира под меч или стрелу попадет Танита.

Мы с отшельником переглянулись и разошлись в разные стороны, в надежде дождаться более подходящего момента. Сначала тревожило, что вампир все-таки сумеет добраться до горла нашей киски, но рош-мах в обиду себя не дала.

Гиана рвала ее своими зубами, однако у оборотня было явное преимущество в виде четырех сильных лап, снабженных острыми, как лезвия когтями (только позавчера наша кошечка провела часа два, затачивая их о камень), и пасти полной не менее опасных, чем у вампира клыков. Она буквально раздирала кровососа на части. Когда очередной шмот гнилой плоти отлетел в сторону и шлепнулся отшельнику прямо на сапог, Унн ошалело выругался, а я хмыкнул и опустил меч.

И какого мы потащились в эту дыру? Рош-мах одна прекрасно справилась.

Никогда не связывайтесь с разъяренной кошкой, даже если она меньше вас раз в десять — это очень страшный зверь, при желании и везении способный сильно изувечить человека. А уж что может сделать такая огромная киса…

Не прошло и пяти минут, как с вампиром было покончено. Унн довершил дело, пронзив гнилое сердце заботливо припасенным осиновым колом.

Ярко красная кровь, позаимствованная вампиром у нашего незадачливого друга, щедро окропила стену, оставив на ней разводы и образовав на полу целую лужу. И в этой крови, плавали маленькие, овальные, слабо шевелящиеся зародыши.

Как только с нежитью было покончено, Танита метнулась наружу, оставив нас разбираться с останками гианы и ее не рожденного потомства.

— Спалить все к хренам собачьим, — брезгливо сплюнул Унн.

Я кивнул, соглашаясь.

Лучшего способа окончательно избавиться от нежити не придумать.

Быстро натаскав сухого валежника, завалили большой кучей прах гианы и кровяную лужу с икрой, а потом подожгли. Пещера стала огромным очагом, достойным великана. Щели в потолке давали неплохую тягу, и пламя весело охватило дерево.

Мы недолго с веселым удовлетворением взирали на вырывающийся со щелей дым, а потом Унн хмыкнул, — Пошли, нечего любоваться.

Да уж, какой интерес, если огонь скрыт от взора. Это вам не пылающий дом.

По дороге к избушке Унн весело рассказывал о том, как он в прошлом году сам упокоил точно такую же вампиршу. Рядом брела Танита, и вид у нее был нездоровый. Периодически кошка вырывалась вперед и начинала хватать пастью листья или кататься по траве. Она обтиралась об нее с такой яростью, словно хотела вылезти из шкуры.

Видно оборотень изо всех сил старалась избавиться от запаха и послевкусия мертвечины.

Бедняжка, кто же заставлял так торопиться. Мы с Унном и без тебя справились бы. Что ж, значит месть не всегда лакомое блюдо.

Глава 16

Сирин встретил победителей нежити, сидя на порожке. Вид у него был еще болезненный, да и не удивительно, столько крови пустили.

Может от общей слабости, а может от нахлынувших в одиночестве тягостных дум, выглядел волшебник потерянным и грустным. Правда, узрев нашу честную компанию, он встрепенулся, расцвел улыбкой и поспешил на встречу к своей благоверной. А та, жалобно мяукнув, прямым ходом направилась к колодцу.