Игроки и любовники. Книга вторая - Джеки Коллинз

— Вы же знаете, что это бесполезно. Вы же сами рассказывали, как он вас ревнует.

Дорис печально кивнула.

— Верно. О, Господи, что же я наделала?

„Ты воспользовалась своей властью, точно так же как твой муж пользуется своей. Но я вам не какая-нибудь дура из провинции. Вы еще поймете, с кем связались".

Даллас ласково погладила Дорис по руке.

— Не беспокойтесь, пейте свой апельсиновый сок. Не возражаете, если я поплаваю?

— Мне так неловко… — начала было Дорис. Но слова застряли у нее в горле, когда Даллас сняла шорты и кофточку и предстала перед ней, обнаженная и прекрасная.

Дорис не могла отвести от нее глаз.

Даллас провела руками по телу, на секунду задержавшись на торчащих сосках.

— Вы будете плавать? — спросила она Дорис. — Здесь безлюдно, вполне можно плавать без купальника. — Она протянула руку и принялась расстегивать шелковую блузку Дорис. — Давайте я вам помогу.

Дорис замерла, Даллас расстегнула блузку и сняла ее. Затем расстегнула и сняла с Дорис белый бюстгальтер. Он был с прокладкой, придавая бюсту Дорис округлость, которой у нее не имелось.

Дорис медленно подняла руки и положила их на грудь Даллас. Она сказала очень тихо, почти шепотом:

— Я знала, что ты прекрасна, — и притянула молодую женщину к себе ближе, так, что могла целовать ее грудь.

Даллас плотно закрыла глаза. „Думай, что тебя здесь нет. Линда уже фотографирует, наверняка получатся снимки, которые покажутся Лу Марголису действительно интересными".

Линда закурила сигарету. Рука сильно дрожала.

Господи! Мисс Всезнайка! Одна лесбиянская сценка, и она превратилась в комок нервов.

Она пошла в ванную комнату и вынула фотографии из проявителя. Отличные снимки. Четкие. Тошнотворные.

Даллас заперлась в спальне, чему Линда была рада. До какой-то степени ей стыдно было смотреть ей в глаза. Отношения между ними явно осложнились.

Как только она кончит со снимками, сразу же отсюда уедет. Даллас запросила слишком много за то, что разрешила ей спать на диване. Завтра же она найдет себе квартиру.

Даллас лежала на постели, тупо уставившись в пространство.

Куда подевалась ее калифорнийская мечта? Хороший дом, удачная карьера, ребенок. Чего она хотела теперь?

Дом у нее есть, с этим порядок. Но ребенка ей уже не хотелось. Зачем рожать детей и заставлять их жить в этом мире? Карьера все еще для нее важна. Она хотела стать кем-то. Работать. Когда она стояла перед камерой, она могла забыть все. Так почему они не оставят ее в покое? Почему она постоянно должна быть в напряжении, что-то придумывать, хитрить, чтобы оставаться на плаву?

Бобби знала, как убежать от тягот такого существования. Героин. Он ее убил. Может, ей крупно повезло.

Даллас перевернулась на живот. Она приняла душ после ухода Дорис, тщательно вымылась. Чем дальше, тем секс становился отвратительнее. Она его ненавидела. Она проделывала все, не чувствуя ничего, кроме омерзения.

Зачем она им? Ну, красивое лицо. Тело. Разве они больше ничего не видят? Она зажмурилась так крепко, что набежавшие слезы не проливались из глаз.

В первой половине дня позвонил Коди и сообщил, что Арон Мэк требует ее приезда в Палм-Спрингс на следующий день.

Она протянула руку к прикроватному столику, нашла пузырек с таблетками секонала и взяла одну, нет, три штуки.

Вскоре она заснула.

Наутро ее разбудил настойчивый звонок телефона. Она понадеялась, что трубку снимет Линда, но, черт возьми, телефон продолжал трезвонить. Она сняла трубку и пробормотала приветствие.

Звонил Коди, напоминая ей, что заедет за ней через час, чтобы отвезти в аэропорт.

— Почему я должна ехать? — возмутилась она.

— Потому что нельзя допустить, чтобы лопнула и эта сделка. Его надо взбодрить.

— Дивно. Почесать ему яйца и полизать задницу.

— Брось молоть ерунду. Ты умеешь с ним обращаться.

— Ну конечно.

Она раздраженно положила трубку, выбралась из постели, потянулась, зевнула. Чувствовала она себя отвратительно, закурила косячок. Вскоре ей стало получше.

В кухне она нашла конверт и записку от Линды. В конверте лежали фотографии и негативы. „Надо думать, это сгодится, — писала Линда. — Мне предложили прекрасную квартиру. Позвоню. Спасибо за все". Даллас скомкала записку. У нее не было обиды на Линду.

Она внимательно рассмотрела фотографии и решила, что они куда лучше, чем можно было надеяться. На них Дорис запечатлелась вполне активной стороной, такой Лу ее наверняка не знал. Прелестно.

Она отобрала две фотографии, запечатала их в конверт и написала на нем адрес Лу с пометкой: „Лично. В собственные руки". Негативы она положила в другой конверт. Его она решила отнести в банк около аэропорта и положить на чужое имя.

Оделась. Выкурила еще косячок. Собрала немного вещей на случай, если придется переночевать в Палм-Спрингс.

Коди заехал за ней вовремя и всю дорогу до аэропорта болтал на разные нейтральные темы. Ему казалось, ее можно таким образом приободрить. Перед тем как подняться по трапу самолета Арона, она сжала его руку:

— Не волнуйся, малыш, все в норме.

— Конечно, конечно, — согласился он. — Дай мне знать, когда вернешься, я тебя встречу.

Неожиданно она почувствовала себя великолепно и засмеялась.

Коди понял, что она накурилась, но отменять поездку было уже слишком поздно.

— Не звони мне, я сама тебе позвоню, — хихикнула она. — Будь хорошим мальчиком.

Ему было неприятно отпускать ее в таком состоянии. Хотелось быть рядом, присмотреть за ней.

— Будь осторожна, — сурово наказал он. — Не делай ничего такого, чего тебе не хочется. Помни, у нас есть контракт, он обязан соблюдать его.

— Конечно, помню. — Она хитро ему подмигнула. — Я даже трахать его не стану, если он как следует не попросит.

Во время короткого полета до Палм-Спрингс она спала. Спала и в машине, пока ехала до поместья Арона.

Он сидел около бассейна, скрюченный, загорелый до черноты старичок в полосатых купальных плавках.

Она надела бикини, плюхнулась рядом с ним и немедленно заснула.

Он смотрел, как она спит. Разве можно поверить тому, что он о ней слышал? Она дышала глубоко, великолепная грудь вздымалась, едва сдерживаемая узкой полоской купальника. Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Плевать на все слухи. Он твердо решил, что она будет принадлежать ему.

Она проспала почти три часа, потом проснулась, потянулась, скатилась в бассейн, поплескалась, вынырнула и сказала: