Игра без правил - Алексей Кленов

Тот кивнул, откатился в сторону, приподнялся и побежал короткими рывками в сторону леса.

Едва он добежал до первых деревьев, как жуткий грохот заглушил все звуки, прокатился тугой волной по окрестностям, заставив вздрогнуть и застонать ряды вековых кедров. Ветхая часовенка нереально, словно в замедленной киносъемке, вздрогнув снизу доверху каждым бревнышком, поднялась метра на полтора от земли, освещенная изнутри ярчайшей вспышкой, зависла на мгновение в воздухе, словно предлагая полюбоваться собой в последний раз этим неведомо зачем собравшимся здесь людишкам, нарушившим ее покой и уединение, и рассыпалась, обнажив яркое пламя, осветившее тайгу на десятки метров вокруг. Бешеной силы взрыв, разбрасывая бревна по округе, опалил жарким пламенем упавших от взрывной волны людей, пророкотал сердито и негодующе, плюясь языками пламени, сразу взявшегося пожирать ближайшие деревья, высушенные августовским зноем.

Болотов и Неверов, ослепшие и оглохшие, покатились вниз по склону, отброшенные мощной взрывной волной. Неверов, докатившись до вертолета, больно ударился спиной о шасси, смачно выругался, вскочил на ноги и повернулся лицом в сторону скита. То, что он увидел в следующее мгновение, заставило побледнеть видавшего виды капитана. На том месте, где несколько секунд назад возвышалась часовня, зияла огромная воронка, осыпаемая сверху комьями вывороченной земли и обломками бревен. А оттуда, сверху, бежал вниз по склону человек-факел, издавая обожженной глоткой какой-то дикий, леденящий кровь рев. В слепой предсмертной судороге, никого и ничего не замечая вокруг, он бежал, спотыкался, вскакивал на ноги и снова бежал, не снимая указательного пальца обгоревшей руки со спускового крючка пулемета, рассыпая вокруг себя сотни смертоносных шмелей. Судя по остаткам обгоревшей одежды, он был из команды. Кожа на теле свисала окровавленными лохмотьями. На обгорелом, безбровом лице чернел открытый в предсмертном крике рот.

Слева от него вскочил с земли человек, прыгнул, пытаясь повалить бегущего на землю, и сразу же упал, скошенный очередью из пулемета. Болотов, тоже наблюдавший жуткую сцену, вскочил на ноги, выкрикнул отчаянно:

— Сережа!!!

Неверов покачал головой, сказал сожалеюще:

— Зря он! Этот уже покойник, ни к чему его тушить…

Капитан поднял ствол автомата, выпустил по бегущему бандиту очередь, прекращая его мучения. Тот словно переломился пополам, споткнулся, упал и молча покатился вниз, прямо под ноги Болотову и Неверову. Оба, уже не обращая внимания на тлеющий труп, перескочили через него и побежали наверх. Навстречу им бежал еще один, из взвода Неверова, находившийся в момент взрыва близко к часовне. Он бежал зигзагами, хлопая себя по спине и груди, пытаясь сбить сатанеющее пламя. Споткнулся, упал, покатился по земле. К нему бросились с разных сторон, прижали к земле, сбили пламя, унесли к вертолету, рычащего и матерящегося от боли. Еще один, контуженный взрывом, сидел на земле, раскачиваясь и зажав голову руками, мыча от боли. Его тоже подхватили под руки и почти волоком потащили к вертолету. Больше из взвода Неверова никто серьезно не пострадал. Из команды в живых не осталось никого, слишком близко находились к часовне в момент взрыва.

В кабине вертолета надрывался второй пилот, вызывая по рации подкрепление для тушения пожара. Неверов, пришедший в себя, отдавал распоряжения. Было светло, как днем. Люди, рассыпавшись цепочкой вдоль кромки поляны, наступали на полосу огня, подбиравшегося уже к стволам деревьев.

Добежавший до огромной воронки Болотов, онемевший и безучастный, завороженно смотрел на то место, где всего несколько минут назад возвышалась часовня, прятавшая за своими ветхими стенами четверых. В безвольно опущенных руках повисли уже ненужные каска и автомат. В глазах, потемневших от боли, отражались блики бесноватого пламени. Он стоял и что-то шептал побледневшими губами, словно бы совсем не замечая происходящего вокруг, забыв, что он здесь старший и должен организовать тушение пожара, отдавать какие-то распоряжения, что-то говорить и делать. Настолько велико было потрясение от жестокого финала этой истории, начавшейся всего несколько дней назад в далеком отсюда городе. Трагедия, разыгравшаяся у него на глазах и при нем же окончившаяся, трагедия четверых совсем еще молодых людей, совершенно выбила из колеи повидавшего немало смертей и крови майора. Больно было осознавать, что это он, майор Болотов, отчасти виновен в происшедшем.

Двое плечистых парней несли на импровизированных носилках Сережу Новикова с перебитыми пулеметной очередью ногами. Он лежал, покачиваясь в такт шагам, сжав зубы и стараясь не стонать от режущей боли ниже колен. Заметив Болотова, дал знак остановиться, приподнялся на локте, сделав над собой усилие, отчего бисеринки пота выступили на переносице, спросил звенящим голосом:

— Игорь Константинович, ну как же так?! Как же так?!! Зачем они это сделали?!! Ведь они же видели, не могли не видеть, что им пришли на помощь. Зачем, ну зачем они это сделали?..

Голос его сорвался. Сергей безнадежно махнул рукой и откинулся на спину, едва не теряя сознание от жгучей боли.

Болотов не слышал его. Он все так же молча и безучастно стоял и смотрел на комья вывороченной земли, и блики пламени издевательски отражались в его глазах. И только когда зарокотали в воздухе винты пожарных вертолетов, он вышел из охватившего его оцепенения, поднял голову, обернулся. Посмотрел тусклым взглядом на пожарных, выпрыгивающих из вертолетов, пошел вниз по склону, по-стариковски ссутулившись, спотыкаясь то и дело и бормоча едва слышно:

— Бесы… Бедные, несчастные, загнанные в угол бесы… Они просто хотели жить… просто жить…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Десять месяцев спустя, ранним майским утром, в зале ожидания аэропорта Домодедово сидел среднего роста коренастый мужчина лет сорока с густо посеребреными сединой висками, в сером костюме-тройке, плохо скрывающем выправку старого кадровика. Небрежно закинув ногу на ногу, перелистывая тоненькую книжицу в мягком переплете, он время от времени смотрел на часы и бросал короткие изучающие взгляды на снующих людей, что, видимо, не было вызвано какой-то необходимостью, а просто являлось многолетней привычкой. Глянув еще раз на часы, он захлопнул книгу, положил ее на соседнее сиденье, встал, поднял небольшой кейс и направился в буфет.

Взяв у стойки чашку кофе и бутерброды, прошел к свободному столику и стал неторопливо помешивать ложечкой сахар в чашке, все так же внимательно осматривая людей вокруг. Взгляд его, обманчиво ленивый, вдруг замер и сосредоточился на высоком импозантном шатене лет тридцати. Тот стоял за крайним столиком у окна, допивая кофе и посматривая через стекло, покрытое серой вуалью пыли, на летное поле.

Мужчина в сером костюме прищурился, словно что-то припоминая, при этом в его глазах мелькнул проблеск какой-то давней, но не забытой за прошествием времени мысли. Он секунду оторопело смотрел на шатена, потом, подхватив ікейсі, забыв про кофе, решительной походкой направился к его столику. Подошел вплотную, встал за спиной шатена и, выдержав короткую паузу, чтобы восстановить вдруг сбившееся дыхание, негромко, но отчетливо произнес полувопросительно:

— Воронов?

Шатен никак не отреагировал, и только опытный глаз смог бы заметить, как напряглись мышцы спины под пиджаком. Тогда тот, что стоял у него за спиной, легонько прикоснулся рукой к его локтю и повторил весомее и увереннее:

— Воронов… Ким Георгиевич, я к вам обращаюсь.

Шатен не спеша обернулся, посмотрел серыми, со стальным оттенком глазами на своего непрошенного собеседника в упор, уточнил приятным, хорошо поставленным баритоном:

— Вы ко мне обращаетесь?

Тот усмехнулся.

— Да, к вам, Ким Георгиевич. Только не говорите мне, что я вас с кем-то путаю.

Шатен улыбнулся:

— Простите, но именно это я и хочу сказать: вы меня с кем-то путаете.

Первый досадливо поморщился, все так же негромко сказал, стараясь не привлекать внимания окружающих:

— Должен я проверить у вас документы? — словно о какой-то необходимой в общем-то, но в данном случае неуместной процедуре.

Шатен удивленно приподнял брови:

— А на каком основании, позвольте? И почему я должен вам предъявлять документы?

Мужчина, вынув из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал тонкую, с красными корочками книжицу и протянул, предварительно раскрыв, со словами:

— Прошу. Подполковник Болотов, Игорь Константинович, сотрудник МВД России.

Закрыв удостоверение, Болотов положил его на прежнее место и продолжил:

— Прежде я не имел чести познакомиться с вами. И должен сказать, что несколько… м-м-м… огорчен сим обстоятельством. Правда, тогда я был всего лишь майором и старшим оперуполномоченным, но, думаю, наше знакомство не потеряло бы остроты и актуальности от этого. Итак, будьте любезны, ваш паспорт.