Скверная жизнь дракона. Книга вторая (СИ) - Костенко Александр

Было ли необходимо торговаться за него до последнего? Стоила ли его покупка четырёх годовых жалований такого человека, как Бриан? Оправдан ли риск, когда тот освободил Нурта из рабства, подкорректировал его документы и принял в состав работников гильдии? На все эти риторические вопросы глава лишь ответил: «Монархи платят гораздо больше за абсолютную преданность.»

И вот, этот всецело преданный своему спасителю разумный преобразился, стоило ему скрыться от посторонних глаз. Спокойствие и размеренность исчезли, а на их место пришли суетливые движения. Не теряя ни единой секунды, он вихрем пронёсся по помещению и на одном из столов появилось всё необходимое для проверки трав и записи результатов.

— Не будем терять время. Процедура вам знакома?

— Знаю я всё, не волнуйся, — я достал из сумки маленький мешочек с четырьмя именными браслетами и пустую склянку, в которой некогда хранилось зелье: нечего такую серьёзную улику у себя держать. — Три, медвесыч номер семь, четыре в землянке рядом.

— Три. Номер семь. Землянка рядом. Это всё?

— Нужно с Брианом поговорить. Пусть придумает способ.

Кивнув в ответ и взяв предметы, Нурт направился к одному из шкафов. Нащупав за его стенкой специальное углубление, он подал туда немного маны и под его ногами раскрылся небольшой люк. Юноша нырнул в него, и крышка тут же захлопнулась.

Предстояло в одиночестве заняться принесёнными травами: взвесить и записать на маленький листочек, чтобы потом Нурт лишь переписал цифры на карточки и закрыл задания. Чтобы хоть как-то себя развлечь за этим скучным делом — я невольно вспомнил про Лигольский рудник. Или рудник Лигола, или Лиголов зёв. Мёртвая шахта, Живое кладбище, Живой могильник.

Разумные горазды давать мрачные названия страшным местам. Особенно, если это касалось шахт по добыче редких и ценных вещей. А огненный антрацит, несомненно, таким и является. Чем же ещё быть углю, что впитал в себя магию огня?

Непонятно чья причудливая воля расположила в тех горах источник магии огня, но это факт случившийся. Такой же факт и тот, что вокруг гор расположены и орочьи земли, и скверное место, и огромный лес с несчётным количеством дикого зверья. Но прекрасная картина была бы неполной без рыжих драконов, изредка использующих эти горы как одно из мест вывода потомства.

Несчастный разумный, что попал на рудник, первым делом будет награждён поисковой татуировкой. И всё. Рабство не будут ставить, даже снимут его, если было. Зачем там рабы, когда бежать некуда? Ну, а если бежать, то удачи смельчаку: остаётся молиться, чтобы его нашла охрана форта, стоящего поодаль от шахты. А так у несчастного выбор велик: жертвенный алтарь орков, стать обедом зверью или быть поглощённым скверной.

Или в один прекрасный день прилетит около двух десятков огненных драконов и количество живых разумных в тех шахтах сократится до нуля. А сама шахта перестанет работать на один век как минимум. Однако потом, когда драконы выведут потомство и улетят — она не будет работать ещё лет десять. Потому что все окружные королевства и империи, вольные города и баронства сцепятся не на жизнь, а на смерть своих подданных, солдат и наёмников. Каждый будет стараться захватить и присвоить себе столь лакомый кусочек. Ведь там будет не только уголь, но и призрачный шанс на то, что драконы оставили полинялую шкуру, пару отвалившихся когтей, клыков или роговых отростков. А про оставленные магические камни, проступившие на стенах и столь нужные всем и вся, даже никто и не упоминает. Одним словом — жизнь там кипела насыщенно и каждодневно.

Даже если предположить, что провидение подарило шанс и разумный сбежал, смог улизнуть от смерти и вышел к цивилизации, всё равно остаётся поисковая татуировка. Вот если б её набивали на пах, или задницу, то было бы проще. С благородными так частенько поступают, когда их берут под марионеточное управление — прекрасный способ унизить разумного высокого происхождения и сделать его податливой куклой. При желании татуировку можно свести, и остаток жизни провести с недержанием как побочным эффектом. Жизнь, несомненно, будет грустной — но всё же будет. Но в шахтах тату бьют на шею или грудь. Тут уже выбора нет: или отказ сердца, или дышать перестанешь, или паралич всего, что ниже шеи. Избежать побочных эффектов можно — есть зелья специальные. Но вот чтобы получить хотя бы одно такое, разумному придётся продаться в рабство. Как минимум раз десять.

Остаётся несчастным уповать, что переменчивая судьба улыбнётся и они добудут ровно десять тонн серого угля с ярко-рыжими прожилками. И под фанфары и завистливые взгляды оставшихся каторжан будут отправлены с пересменкой охраны обратно в цивилизацию. Даже денег на первое время немного дадут.

Только сначала нужно не сдохнуть, добыв примерно девять тонн твёрдого топлива для магических печей. После первой тонны на коже проступит сыпь. Третья подарит проблемы с дыханием, а пройденный рубеж в половину одарит лёгкими психическими расстройствами и галлюцинациями. На шестой тонне сыпь превратится в язвы, седьмая даст незабываемые проблемы с кишечником, восьмая ударит по остальным органам. Рядом с девятой тонной у несчастного просто остановится сердце.

Никто самостоятельно не способен добыть заветные десять тонн в ужасных условиях, где не только жарко, пыльно и токсично — в тех шахтах присутствует пертуберенция магической энергии, что попросту выкручивает организмы разумных. Поэтому обычно берут кого-то более или менее живого из каторжан и говорят ему, что он справился, что он молодец. И отпускают на волю. Оставшиеся посмотрят на это и уверуют, что тоже могут добыть заветную тонну. А как тут не уверовать, когда вот такие освободившиеся нередко вступают в охранный гарнизон? Даже если как повар или разносчик, но всё же живое напоминание.

Напоминание, что каждый в этой проклятой богами шахте может достичь того, что он желает больше всего — свободы. Это мотивирует. Мотивирует быстрее и эффективней добывать уголь, с каждым вдохом поглощая всё больше и больше пыли, приближаясь к заветной цифре в десять тонн. Не зная про цифру девять.

От этой судьбы парня, что вылез из потаённого люка, и спас Бриан. Именно поэтому в голове у Нурта только одна модель поведения и отношения к главе гильдии — бесконечная преданность.

Мало того, что он был спасён и освобождён от рабства, так Бриан ещё разыскал его родителей и перевёз их в город. Наверно, парню было приятно увидеть семью. Он об этом и мечтать не смел после того, как по юношеской дурости вступил в ватагу наёмников назначившей себе целью грабежа то, что лучше обходить стороной. Как раз тогда, после проигранного сражения, он и попал в рабство к своему первому хозяину.

— Вы закончили?

— Да, держи. Всё взвесил, расписал и разложил.

— Глава передаёт, — Нурт говорил со мной и одновременно разбирался с травами, карточками заданий и магическим кристаллом, — что сможет с вами увидится на празднике.

— Сойдёт.

— Насчёт сегодня: постарайтесь не уходить из города в ближайшие четыре часа, лучше пять.

— Пять? Нурт, ты серьёзно? Я ночь не спал, сюда пешком пёрся, в деревне дел ещё навалом, а ты мне про пять часов говоришь⁈ Да, я ещё хотел кой-куда зайти, но там дел часа на два максимум, — я глубоко вздохнул с досады. — Представление случится сегодня?

— Да. Есть экторское вино. Хотите бокал?

— Чтобы моё сердце мне сказало последнее «прости»? Из меня ещё бримдерский отвар не вышел, лучше их не смешивать. Ты скоро?

— Уже. Держите, — он передал заполненные карточки. — Деньги вам выдадут на стойке. Дальше разберётесь сами?

— Да.

Нурт кивнул и с охапкой свёртков с травами направился к двери, ведущей во внутренний двор. Там его уже ждали пара ребятишек, подрабатывающих в гильдии на подручной работе. Как раз вот такие и разносят небольшие заказы по городу, получают в карточку подпись о завершении и несут её в гильдию, а за это награждаются звонкой монеткой. Ребятня разбежалась и Нурт, ещё раз кивнув мне, закрыл дверь и умчался. Наверно, как и в прошлый раз, выведет несчастного за город, а там… а там уже заботы Бриана.