Клыки Асуры - Марко Леонетти

Ловкий и быстрый, он легко уворачивался от лапищ монстров, атаковал сверху, разметая полетом тучи снежинок, и приверженцы холода отступали перед его ловкостью и силой. Лишь один из них не отступил перед Сыном Гарпии. За что буквально и поплатился головой. Тарн взмыл в поднебесье, широко раскинув полы своего темного плаща, затем рухнул вниз, прямо на плечи чудовища. Мелькнули длинные изогнутые когти получеловека — и голова снежного воителя осталась в руках Тарна. После чего Сын Гарпии снова улетел в самое поднебесье, уходя от возмездия других Любимцев Бурь. Состязаться в скорости с тем, чьей родной стихией была не только земля, но и воздух, слуги Боргельмира не могли.

Регану впервые пришлось показать, чего на самом деле стоит его хваленый молот. Чудесное оружие сокрушило не меньше десятка хладных противников. Торрад и Ингурд убил по двое Любимцев Бурь. Троих прикончил Хьёрса.

Некоторым варварам не повезло — ледяные пальцы монстров разорвали их тела. Других помощники великана забросили в сугробы или похоронили в снегу. Однако больших потерь войско Родвара не понесло: наемники из числа ваниров, асиров и киммерийцев сумели дать врагу достойный отпор.

Олав свалил вожака Любимцев Бурь, напополам распластав его снежное тело. Вьяллар проткнул копьем двоих противников, взяв виру за смерть двух десятков своих людей. Еще с одним расправилась Гретта.

Конан, попав в воронку хаотичного боя, вертелся в ней, точно сам Азах, с размаху рубя своих врагов. Киммериец как никогда сильно чувствовал боевой азарт, затопивший его с головой. Меч отныне казался живым — настолько послушно оружие летало в его могучих руках. Он резал, колол, рубил, находил незащищенные места в ледяном панцире атаковавших отряд существ. Боевые крики и пылающий взор варвара правдиво свидетельствовали о том, что любому противнику — будь то человек или снежный монстр — уготована скверная участь, дерзни он приблизиться к разъяренному воину.

Когда на них напали, Конан сразу же зарубил высокого Любимца Бурь восемь футов ростом, возникшего прямо перед киммерийцем.

Первый.

Потом на варвара набросились с двух сторон сразу двое приятелей убитого гиганта. Он увернулся от удара ледяной дубиной и, опередив атаку второго, воткнул клинок в лицо врага, пробив лоб чудовища. Второй замахнулся для нового удара, но, как оказалось, сделал это недостаточно быстро. Конан выдернул меч из оседающего тела почитателя холода и встретил оружие противника стальным клинком, который вдребезги разнес ледяную дубину. Голова второго воина бурь тут же покатилась по снегу.

Второй и третий.

Очередной противник попытался сцапать варвара в могучие объятия, чтобы застудить человека и выпить из него все жизненное тепло. Конан трижды пронзил его грудь, после чего Любимец Бурь рухнул у валуна неподвижной грудой снега.

Четвертый.

Один из стоящих неподалеку помощников Боргельмира швырнул в киммерийца тяжелым снежным комом. Варвар легко вывернулся из-под катящегося снаряда и двумя тигриными прыжками покрыл расстояние, отделявшее его от недруга. Чудовище пыталось защититься, выставив руки в сторону меча — лезвие отсекло конечности, затем вспороло глотку монстра.

Пятый.

Трое новых оппонентов оказались противниками не вровень Конану. Киммериец разметал вокруг себя летящие серпы снежного крошева — все, что осталось от вояк после свирепой контратаки варвара.

Шестой, седьмой и восьмой.

Мимо уха северянина пронеслось дышащие холодом копье, но варвар жестоко отмстил за столь дерзкую попытку отнять его жизнь, подрубив обе ноги Любимца Бурь, после чего раскроил снежную бестию от шеи до пояса. Набросившийся сзади монстр получил пронзающий тычок меча в свое брюхо. Сам киммериец так и не обернулся.

Девятый и десятый.

Новый снежный воин оказался бойцом мастерским. На него Конан потратил не меньше двух поворотов клепсидры, прежде чем ему удалось уложить прислужника сурового великана. Чудовище хорошо держало защиту вверху, но оставило открытым низ.

С веселой яростью киммериец вонзил меч сначала в правый бок противника, потом в левый. Любимец Бурь протяжно завыл, и налетевший ветер растащил по снежинкам его тело, потерявшее жизнь.

Одиннадцатый.

Рухнувший сверху на варвара враг едва не сбил его с ног своим немалым весом. Вот только цену за свою смелость заплатил немалую — Конан диагональным ударом развалил пополам слугу Боргельмира.

Двенадцатый.

Двое атаковавших следом монстров схватили его под руки и едва не разорвали пополам. Если бы снежные воители могли удивляться, то непременно бы удивились. Северянин, собрав в мускулах плеча всю силу, вырвал руки из хватки, поднял оброненный меч и быстро положил конец существованию еще двум помощникам старого ётуна.

Тринадцатый и четырнадцатый.

Следом за ними пал другой Любимец Бурь, вздумавший снести с плеч голову варвара мощным ударом кулака.

Пятнадцатый.

Другой, более удачливый и хитрый, подбросил Конана вверх порывом ветра. И пока любимец Крома приходил в себя после того, как неловко рухнул в снег спиной, свалил на него кучу снега. Выбравшего из завала варвара непременно ждала бы смерть, не окажись в тот момент у киммерийца нужной способности на безошибочное определение места, откуда должна была выпрыгнуть смертельная опасность.

Припав на одно колено и выставив меч, он встретил выпад чудовища, потом сразу же отхватил левую ногу Любимца Бурь по саму щиколотку и выбил фонтан снега из его живота новым ударом. Злобный вой заглушил порыв ветра, освободившегося от власти хозяина.

Шестнадцатый…

Он мог бы убивать бесконечно и силы бы не оставили варвара, пока он либо не перерезал бы всех в армии великана, либо пал бы сам, так и не осознав, что проиграл. Однако судьбе было угодно, чтобы схватка прекратилась. И остановил ее не кто иной, как сам Боргельмир. Старый великан отозвал своих помощников и обратился к Конану с такой речью:

— Теперь я вижу, каков ты, убийца моих детей и жены. Ты истинный воин. Много веков назад наш прародитель предрек, что я паду от руки именно такого — отчаянного и смелого до безрассудства, обладающего огромным воинским мастерством. Поэтому не будем больше откладывать наш спор и сойдемся в честном поединке.

— Не верь ему, Конан, — шепнул Ингурд, которому случилось оказаться в этот момент поблизости от киммерийца. — Все ётуны колдуны и обманщики.

— Я не колдун, а воин, — не без гордости молвил в ответ древний великан, расслышавший слова Снежного. — Клянусь глазами своего отца, если я буду сражаться нечестно, Имир с позором выставит меня за врата ледяной страны, куда я отправлюсь после смерти. Поэтому помолчи, человек. Я вызываю на поединок того, кто убил мою семью.