Сияющая - Мара Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец с Адель все еще были в ночных рубашках.
– Где Джин? – спросил меня отец.
– Я отправила ее за Эвраном. Что нам делать?
– Ты должна идти, – сказала Адель. – Дариус узнает, что это ты уничтожила гобелен. Ему не нужны ни я, ни отец.
Они-то, может, и не нужны. Но это не значит, что он не причинит им вреда.
– Я не могу вас оставить.
Отец потянулся к моим рукам.
– Адель права. Тебе нужно идти. – Я посмотрела на костяшки пальцев, искривленные возрастом, на чуткие и сильные руки, которые когда-то пересчитывали монеты во дворце и держали меня и моих сестер, когда мы были маленькими. – Спасайся и не беспокойся о нас. Мы позаботимся друг о друге.
Я кивнула и коротко обняла его, затем крепко прижала к себе Адель, а потом вышла в коридор. Я едва прошла несколько футов, как взорвалась входная дверь и в меня полетели щепки.
– Стой, где стоишь, или твоя сестра умрет.
Я обернулась, ожидая увидеть Мину с приставленным к ее горлу ножом, но Дариус был один.
– Мина в темнице, – сказал он.
Я в ужасе застыла, когда его шаги в сапогах раздались по нашим деревянным половицам, как похоронный звон.
– Я уже был у Марганы. И видел, что ты сделала с моим гобеленом. Мальчишка исчез, но мои гончие уже за ним охотятся. Ему далеко не уйти. – Когда Дариус поднял руку, я приготовилась к его прикосновению, но вместо этого к моей щеке прижалось что-то острое. Нож. Адель закричала.
– Ты хоть представляешь, что ты наделала? – выдавил он.
Я не осмелилась ответить. Нож уже надрезал мою кожу, и я почувствовала, как по шее за воротник стекает теплая жидкость. Увидев кровь, он немного опустил нож.
– Я не хотела его сжигать, – прошептала я, стараясь не задеть лезвие горлом. – Эврану грозила смерть. Мне пришлось использовать свой свет. И следующее, что я осознала, это то, что я в огне.
– Глупая девчонка. Тебе не следовало заходить в гобелен. – Его дыхание коснулось моей щеки, у него не было запаха. Впервые я поняла, что от Дариуса ничем не пахнет. – Я ждал его двадцать лет, а теперь он уничтожен.
Я посмотрела в его глаза и сказала, придав как можно больше твердости своему голосу:
– Это хорошо.
Другая его рука замахнулась для удара.
– Остановитесь! – Отец, сжимая кулаки, стоял позади Дариуса. – Пожалуйста, перестаньте ее мучать. Гобелен можно починить. Да, это займет еще двадцать лет, но что это значит для такого человека, как вы? Ничто.
Дариус повернулся к отцу.
– Его невозможно починить, болван! Лусири вымерли. Я собрал каждый волосок в королевстве, применял силу, когда было нужно. Больше ничего не осталось!
Он не знал о сбежавших лусири. Мои глаза метнулись к отцу, я одним взглядом молила его не говорить. Возвращение полых в наш мир было опасно, но гобелен теней был гораздо хуже. Без лусири Маргана никогда не сможет его закончить. Возможно, мы с Эвраном смогли бы найти способ самостоятельно их уничтожить. Я покачала головой так сильно, как только могла.
Дариус повернулся ко мне, его голос был обманчиво мягким, как будто он потратил весь свой гнев на отца. Я ни на секунду ему не поверила.
– Так каков был твой план? Уничтожить гобелен и сбежать? Полагаю, если бы Моро меня не предупредил, тебе бы сошло это с рук. На какое-то время.
У меня внутри все перевернулось от собственной глупости.
– Он не собирался делать мне предложение, – сказала я себе, качая головой. Джин была права. Мне следовало доверять внутреннему голосу.
– О, я бы не был в этом так уверен. Возможно, он хотел иметь тебя под рукой. Яркий, блестящий аксессуар. Но большая награда за ценную информацию может быть слишком заманчивой даже для самых чистых сердцем. А мы все знаем, что Люк не такой.
– Так это он рассказал вам о бродягах в лесу? – спросила я. – Он – один из ваших шпионов? – Люк был не лучше гончих, прибегал как зверушка по первому зову хозяина.
– Постарайся не слишком расстраиваться, Лиора. – Он цокнул языком. – Будут и другие поклонники, а моральные принципы этого мальчишки скользкие как шелк. К его чести, он ждал два дня, прежде чем ко мне прийти. Но ты должна была понимать, что я не отпущу твою сестру так легко. Должно быть, ты была в отчаянии, раз пошла на это.
Я поискала в его глазах хоть каплю сострадания, к которому можно было бы воззвать, но ничего не нашла.
– Мина ни в чем не виновата.
– Я это знаю. Но иногда детям приходится преподавать уроки трудным путем.
– Что вы сделали? – Я дернулась вперед, но меня остановило давление лезвия ножа.
– Я сжег ее любимый клуб вместе с большинством ее друзей. Оставил мальчишку, который перемещает предметы. У него редкий дар. Без остальных нам будет лучше.
Из меня вырвался всхлип, моя кожа лишь сильнее прижалась к лезвию. Дариус сразу же его отдернул, но я заслужила эту боль. Все эти невинные люди были убиты назло мне. Почему я не поехала в Корон вместо Мины? Я могла бы предотвратить столько страданий. Единственным утешением было то, что она все еще жива. Пока Мина была в безопасности, оставались те, кого я не подвела.
На лице Дариуса промелькнуло странное выражение, как будто моя боль его смутила. Свободной рукой он схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. Мне потребовались все мои силы, чтобы не дать миру исчезнуть от его прикосновения, не позволить моей силе течь в него, как она того отчаянно хотела.
– Куда ты собиралась бежать, Лиора?
Раздался стук в то, что осталось от двери, и Дариус обернулся.
Я сделала полный вдох, поморщившись от боли в шее, затем повернулась и увидела в дверном проеме стражника.
– Господин, простите за беспокойство, но собаки что-то нашли в лесу.
– А под чем-то, я надеюсь, ты имеешь в виду кого-то.
– Да, господин. Вообще-то двух людей.
Какие бы эмоции ни испытывал Дариус мгновение назад, они исчезли.
– Пойдем со мной, – сказал он, подталкивая меня вперед ножом. Я задержалась у остатков двери и вышла наружу.
– Лиора. – Эвран стоял за нашей калиткой, его руки и ноги были связаны веревкой. Он увидел кровь у меня на шее и попытался шагнуть ко мне, но едва мог шевелиться.
Джин стояла рядом с ним, так же связанная.
– Мне так жаль, Лиора. Эврана не было дома, когда я к нему заходила. Я не смогла убежать от собак.
– Я услышал крик и пошел посмотреть, кто это, – объяснил Эвран. – Я думал, это ты.
Я не знала, что мое сердце может болеть сильнее, но видеть дорогих мне людей связанными, как животные, было уже новым видом страдания. Я взглянула на ночное
