Десятый праведник - Любомир Николов

— Ну, иоанниты… — Николай помедлил, пытаясь собраться с мыслями. Он понимал, что от его ответа зависит многое. И самое неприятное, что он не мог решить, стоит ему демонстрировать осведомленность или нет. — Религиозная секта, так? Они считают, что Страшный суд, описанный в Откровении Иоанна, уже начался и что любая попытка спастись противоречит божьему провидению. Насколько я слышал, они хотят уничтожить мир путем ядерного взрыва угольных копей в Англии или Франции… — Он снова заколебался, потом решил рискнуть. — Для этого им нужны бриллианты…

— У них есть бриллианты, — перебил его Буше. — Есть все, что им нужно, чтобы взорвать угольные пласты в Уэльсе и послать нас к чертям вместе со всем земным шаром. И только одного им не хватает. Как вы думаете, чего?

Николай молча пожал плечами. Не было никакого смысла гадать, вряд ли он найдет правильный ответ. Да полицейского, похоже, не особенно интересовало его мнение.

— Знаний, Бенев, — объяснил Буше терпеливым тоном учителя. — Самого дефицитного товара в наше сложное время. Знаний. Вы сказали, что для осуществления ядерного взрыва им нужны бриллианты. Хорошо, допустим. Сколько бриллиантов? Что они будут с ними делать, чтобы вызвать цепную реакцию углерода? Какова должна быть критическая масса? Молчите. К счастью, иоаннитам это тоже неизвестно. Иначе мы с вами, мон ами, давно превратились бы в облачка пара. Но они не имеют представления, как добиться желаемого результата. И, похоже, точно этого не знает никто после прискорбной смерти Жака Бержерона. Итак, мы уперлись в следующий вопрос, на который я надеюсь получить от вас ответ. Что остается делать благочестивым иоаннитам в такой ситуации?

— Провести эксперимент, — бросил Николай.

— Превосходно! Вполне логичное решение. — Будучи не глупее нас, господа иоанниты сначала попытались собрать как можно больше информации об Арденнском взрыве. Однако мои французские коллеги знали свое дело хорошо… даже слишком хорошо. В результате остались только известные вам слухи о критической массе, что-то около тонны, и роли бриллиантов как катализатора процесса. Очевидна необходимость в проведении эксперимента. И, насколько мне известно, иоанниты действительно пытались осуществить ядерный взрыв — один раз в Италии и два раза в Германии. И в обоих случаях явно потерпели неудачу, потому что недавно решили попытать удачи еще раз. Уже на нашей территории. При этом с помощью одного мелкого контрабандиста, с которым я имею честь беседовать.

Николай вскочил с нар и тут же замер. Из трости Буше выскочило длинное блестящее лезвие, направленное ему в горло.

— Спокойно, мон ами, — приказал полицейский. — Сядьте удобно и не перебивайте меня неуместными эмоциональными вспышками. Дышите глубже и ровней, это помогает. Может, вы хотите что-то возразить? Может быть, хотите сказать, что некто Гастон не предлагал вам пронести пятнадцать килограммов бриллиантов?

— Я отказался, — глухо пробормотал Николай, снова садясь на неструганые доски. — И вообще… откуда вы знаете?

Буше улыбнулся. Хотя и холодная, улыбка все же была первым проявлением нормальных человеческих чувств с того момента, как он вошел в камеру.

— Такая у меня профессия, Бенев. Чего я только не должен знать. А что касается отказа… я вас понимаю. Бриллианты вещь опасная, за них линчуют на месте. И все же вы не правы. Подумайте хоть немного о душевных терзаниях бедных иоаннитов. Все готово для эксперимента, драгоценные камни в наличии, осталось только их доставить. Однако никто не желает оказать им такую мелкую услугу. Каково? Лично меня глубоко трогает подобная преданность идее, какой бы эта идея ни была. Поэтому я решил, что кто-то все же должен это сделать. И этот кто-то вы, Бенев.

На этот раз острие опередило порыв Николая вскочить с места, и он остался сидеть на нарах, лишь слегка подавшись вперед.

— Вы, очевидно, не согласны, — покачал головой полицейский. — Да, мон ами, деньги развращают человека. В вас угас дух предпринимательства с тех пор, как вы стали богаты благодаря разорению старого Розенхайма. Между прочим, вы знаете, что прошлой ночью и новый его дом сгорел… к сожалению, на этот раз действительно вместе с хозяином. Я подозреваю, что кто-то не простил ему шутки прошлого месяца. И поскольку старый ростовщик после рублей начал коллекционировать австралийские доллары, теперь вы стали еще богаче. Но это не помешает вам сделать то, о чем я прошу вас самым учтивым образом.

— Вы не можете меня заставить! — мотнул головой Николай.

— Неужели? Хорошо, давайте вместе поразмыслим над тем, какие доводы вам необходимы, чтобы ответить согласием на мою просьбу. Материальные? Это я исключаю, поскольку, как уже было сказано, теперь вы богатый человек. Между делом, один совет — поставьте новые замки на двери вашей квартиры, лично я без проблем туда вхожу… Итак, материальные стимулы отпадают. А моральные? Вы наверняка не горите желанием помогать мне или генеральному секретарю Аренсу. Но подумайте, против кого будет нацелена акция. Группа французов, готовая на все, чтобы достичь своей безумной цели. Они хотят уничтожить всю Землю — и уверяю вас, сколь фантастично это бы ни выглядело, это не так уж невозможно. В профессии полицейского самым трудным всегда было предотвращение действий фанатиков-самоубийц.

Николай молча покачал головой.

— Понимаю, — кивнул Буше. — Эгоизм сильнее забот о судьбах мира. Пусть другие сделают это неблагодарное дело, говорите вы. Очень хорошо. Тогда остается последний и самый мощный довод. Страх. Смею предположить, что вы не станете сомневаться, если я заявлю вам, что располагаю достаточным количеством улик, чтобы осудить вас на смерть сию же минуту. Да и сама доверительность нашей беседы служит веской причиной, чтобы убрать вас в случае отказа. Вы разумный человек, Бенев, и должны понимать, что из этой камеры вы выйдете только как курьер иоаннитов.

— Но я же могу сбежать, — возразил Николай.

— Естественно. Однако уверяю вас, что, несмотря на территориальную ограниченность Вельтбурга, радиус моего действия весьма велик. Полицейские всего мира подобно пролетариям старика Маркса — объединяются. В случае, если и этого намека недостаточно, попытаюсь провести психологический анализ. Вы эмоциональная и одновременно замкнутая личность. Такие люди ограничивают свое общение и прячутся в скорлупу. Или создают вокруг себя броню, как вам больше нравится. Увы, у любой брони есть свои слабые места. Это может быть глубокая привязанность, я бы даже сказал, любовь, к одному или нескольким друзьям. Мы оба знаем, о ком идет речь. Знаем и о том, что может с ними случиться, если вы решите увильнуть, не связавшись с иоаннитами. Ну, признайтесь, разве я не прав, предполагая, что у вас есть все основания для сотрудничества с нами?.. Впрочем, нет, не говорите ничего. Я не люблю слишком давить на психику. Разговор был содержательным, выводы сделаны, и мне не остается ничего другого, кроме как вернуть вам личные вещи и попросить следовать за мной.