Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Из всех эльфов эллирийцы отличались наибольшей словоохотливостью и на ходу постоянно болтали между собой. Анельтайн тут же завел разговор с Каратрилем.

Сперва, по обычаю всех воинов, они поговорили о своих родных землях: сравнили женскую красоту, качество вина и прочие достоинства своих княжеств. Но вскоре разговор перекинулся на товарищей по отряду, а затем на нагаритян.

— Ничего не скажешь, они сдержанны, — говорил Анельтайн. — Конечно, по нашим меркам, все остальные эльфы молчуны, но нагаритяне говорят одно слово там, где надо бы сказать десять, и вообще молчат тогда, когда можно обойтись одним.

— Князь Малекит достаточно красноречив, — возразил Каратриль.

— Князь? Еще бы, он умеет произносить речи не хуже других, — признал эллириец. — Но он был послом Бел Шанаара к Верховному королю гномов, а я слышал, что их народ тоже не особо словоохотлив. Подозреваю, что последние две сотни лет ему приходилось говорить только для того, чтобы заполнить тишину. Нет, нагаритяне отличаются от нас: на них лежит тень.

— Ты не доверяешь им? — шепотом спросил Каратриль и бросил взгляд на едущих впереди рыцарей Анлека.

— Это слишком сильно сказано, — ответил Анельтайн. — Я с радостью буду сражаться бок о бок с ними, и я доверю им в бою свою жизнь. Просто мне неловко в их обществе. Мне не нравится их серьезность. На мой вкус, они слишком мало смеются, да и то чаще с горечью.

— Согласен, их бывает трудно понять, — сказал Каратриль. — Мы порой даже не в состоянии представить, что ими движет. Они остались людьми Аэнариона. Даже те, кто не застал страшные времена, выросли на рассказах о них. Возможно, они правы, что не смеются, потому что им есть о чем горевать. Они пострадали гораздо больше прочих, и их раны по-прежнему кровоточат.

— Смех лечит любую рану. Он поднимает дух и изгоняет страх.

— Боюсь, что бывают раны слишком глубокие. Я, например, рад, что выступаю вместе с ними, а не против них. Многие нагаритяне покинули Ултуан и уплыли в колонии, потому что их гнала жажда схватки и тяготил мир. Мне трудно представить, как можно добровольно искать опасности, но в Нагарите воинское ремесло почитают за самое почетное. Не сомневаюсь, что любой из этих рыцарей пролил за морями больше крови, чем любой из нас прольет за всю свою жизнь.

— Наверняка, и от этого они еще больше беспокоят меня, — произнес Анельтайн. — Я слышал, что в Анлеке все еще в ходу заведенные Аэнарионом ритуалы: с рождением ребенка для него выковывают копье и меч и дарят ему. Они узнают названия оружия раньше, чем имена родителей, и младенцами спят в щитах, как в колыбели. Словом, как ты верно говоришь, лучше быть в битве на их стороне.

В полном согласии в этом вопросе они перешли к разговору об обычаях своих земель.

Солнце начало двигаться к западному краю горизонта, и тут Малекит снова объявил привал. Отряд собрался вокруг князя. Вороньих герольдов нигде не было видно.

— Скоро наступит ночь, и нам необходимо быть начеку, — заявил князь. — Вороньи герольды расчищают путь через лес, чтобы мы могли пробраться незамеченными. Когда они вернутся, мы помчимся что есть мочи. До полуночи над горами взойдет Сариор, и мы должны войти в туннель до того, как она прольет на нас свой свет. Мы не знаем, что нас ждет там, и, когда мы выступим, я не смогу отдавать приказы, потому что придется двигаться в полной тишине.

Малекит развернулся на месте и встретил яростные взгляды смотревших на него воинов.

— Я могу сказать вам только одно. Щадите тех, кто сдается, и не жалейте тех, кто сопротивляется. Я не знаю, каких ужасов нам следует ожидать и какие мерзости творятся за стенами крепости. Пусть ничто вас не смущает. Пусть вас ведут ваши мечи, потому что, хоть мы и несем милосердие, я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб этой ночью. Молитесь Азуриану, благодарите Ишу, но не забудьте замолвить словечко перед Каином, потому что мы вступаем в его кровавое царство!

После речи князя отряд ожидал разведчиков молча. Солнце зашло, и небо зажглось звездами. Ветер усилился и принес с севера холод, так что Малекит плотнее закутался в плащ. Всадники проверяли доспехи и упряжь.

Малекит спешился, чтобы размять ноги, и прохаживался взад-вперед в ожидании. Ждать пришлось, впрочем, недолго — вскоре, почти невидимый в темноте, вернулся один из вороньих герольдов. Князь снова вскочил в седло, и отряд тронулся рысью.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Враг разоблачен

Всадники Малекита сделали небольшой крюк, чтобы объехать Эалит и подобраться к крепости с севера. В темноте князь издали разглядел замок — от зажженных огней его стены отсвечивали красно-желтым сиянием. Крепость стояла на огромном каменном утесе. Оттуда доносились смех и пронзительные крики, а вокруг башен плясали странные тени.

Самая высокая башня поднималась к звездам, а из ее узких окон лился неестественный зеленый свет. Свет на мгновение мигнул, и Малекит поморщился: князя охватила необъяснимая уверенность, что его обнаружили. Но это невозможно, ведь, укутанные в черные плащи вороньих герольдов, эльфы двигались как тени.

Эалит скрылся из виду за деревьями, и Малекиту пришлось пригнуться, чтобы поднырнуть под раскидистые ветки. В лесу царила темнота, лишь редкие отблески звездного света пробивались через густые кроны. Следуя примеру князя, отряд спешился и повел лошадей в поводу.

В центре рощи рос огромный дуб высотой не меньше сторожевой башни, и, когда Малекит провел своего коня под массивными корнями, остальным почудилось, что он исчез. Оказалось, что как раз тут вход в туннель, по высоте и ширине под стать городским воротам. Малекит вытащил из ножен меч, и его голубое пламя засветилось в темноте путеводным маяком. По рядам передали фонари, и каждый десятый всадник приторочил горящую лампу к седлу, чтобы освещать дорогу едущим за ними. Отряд двинулся по извилистому подземному ходу.

Вскоре проход начал подниматься, заворачиваясь спиралью и сужаясь. Но затем проход снова расширился, и отряд перестроился в шеренги по пять всадников. Малекит поднял руку — и воины остановились.

Впереди стояла стена голого камня. Малекит подъехал к ней и принялся тихо читать заклинание. Затем он поводил в воздухе перед собой мечом, и за светящимся кончиком оставались сверкающие в темноте линии голубого огня. В воздухе повисла яркая голубая руна. С последним словом Малекит разрубил ее мечом — и туннель наполнился ослепительным светом. На месте стены образовался широкий арочный проем, за которым лежал крепостной двор.

— Вперед! — выкрикнул Малекит и пустил коня в галоп.

Всадники пришпорили лошадей и, выставив перед собой копья, ворвались в замок.

Двор замка представлял собой кромешный ад. От дюжины медных жаровен поднимался ядовитый дым. На белых стенах кровью были выписаны грязные руны, а рядом наготове кучками сидели скованные, завывающие пленники.

Когда рыцари выехали на мощеный двор, еретики вскочили с криками тревоги и ужаса. Их встретила стена копий и мечей, которые разили все, до чего дотягивались. Малекит с беззвучным криком рубил направо и налево, и с каждым его ударом становилось на одного последователя культа меньше. Звон стали эхом отражался от высоких стен, с ним смешивались воинственные крики и стоны умирающих. Малекит заметил новую цель: эльф с парой зазубренных кинжалов в руках, одетый в килт и плащ с яркими узорами, стоял над съежившейся девушкой. Когда Малекит кинулся на него, еретик с выражением полнейшего ужаса повернул голову. Князь одним ударом перерубил ему шею.

Задыхаясь от возбуждения, князь приостановился, чтобы высмотреть нового врага. Землю устилали десятки трупов, по белым плитам двора расплылись лужи крови. Повсюду враги бросали оружие и падали на колени с криками о пощаде. Немногие пытались сопротивляться, но их тут же безжалостно уничтожали.

Малекит соскочил с коня и ринулся к цитадели, которая возвышалась над двором на добрые две сотни футов.

— Эллирийцы остаются на страже! — прокричал князь. — Остальные за мной!

Ворота были заперты, но это не остановило нагаритского князя. Он высоко поднял горящий магической энергией меч и вспышкой голубого огня ударил по створкам, отчего те разлетелись обгорелыми щепками. Без промедления Малекит прыгнул в открывшийся проем.

Хотя с начала атаки прошли считаные мгновения, еретики уже оправились. Внутри цитадели спиралью поднималась широкая лестница. Из зала во все стороны вели арочные проходы, и из комнат за ними набегала визжащая толпа приверженцев культа.

Визжа, словно бешеная кошка, эльфийка с красными узорами на теле и обритой головой бросилась на Малекита. Он ударил ее по лицу тыльной стороной ладони, и она без чувств упала на пол. Князь тут же отбил нацеленный в горло кинжал и зарубил безумного еретика.