Способ побега - Екатерина Федорова

Гортензия забила крыльями, как кочет на плетне, начав торможение.

Они с Лехой слезли на подрагивающих ногах со спины резвой драконши и принялись обследовать крышу.

Новое утро было ознаменовано, как всегда, приходом женщины. И приносом судка, который довольно брезгливо брякнули на пол рядом с эльфом. Вигала немедленно уселся и изобразил на лице радостную улыбку.

— Терли, а ты рано встаешь?

— На рассвете. — Она разговаривала с ним таким тоном, словно сдерживала рвотные позывы, отвечая на его вопрос.

— И сразу начинаешь прислуживать в камерах? Тяжело, наверное…

— Сначала я приношу тебе еду. И еще двоим, которых позволено кормить. Ты собираешься есть? Или мне щелкнуть пальцами и покормить тебя насильно, как в тот раз?

Хамка, оценил он. И приготовился изобразить радостное и благодарное пожирание пищи, приготовленной грязными гоблинскими руками.

— Тебе здесь трудно, Терли?

— Лучше, чем тем четверым, что сидят по соседству с тобой, — ехидно заявила отвратительная представительница низкой расы.

На нее, судя по всему, не действовало его природное обаяние.

Вигала с некоторым сожалением припомнил, как многие прекрасные эльфессы (а также не эльфессы, но тоже вполне и даже очень прекрасные) говорили ему, что он красив. А также весьма молод, безусловно, по эльфийским меркам, и зело приятен в обращении. И напоминает им хищного зверя, в отношении которого руки так и тянутся приручить. Ну или хотя бы потрепать по холке…

«Хочу тюремщицу получше», — взвыл он внутри себя. А вслух произнес:

— Гм. А что с теми четверыми?

— У одного — ожоги, — сказала Терли из-под капюшона.

Значит, вот откуда запах дыма.

— А про других тебе лучше вообще не знать.

Он мысленно с ней согласился. Рассказы о пытках — не лучшее развлечение для узника. Вигала хлебнул из миски еще несколько раз и поинтересовался:

— Э-э… А что насчет моего предложения? О том, чтобы помочь мне сбежать. И о соответствующем вознаграждении даже за малейшую помощь…

Женщина помолчала, потом тихо выдохнула:

— Ты не сдаешься, да?

— Гм… — Эльф на мгновение пришел в замешательство. Что такое — «сдаваться»? Была задача, достижение которой отложилось на время по ряду причин.

Но и только. О том, чтобы прирожденный эльф, ничего не предпринимая, сидел в уголке и хныкал, что он «сдается», — и речи не возникало.

— Термин неверный, — осторожно проговорил Вигала и заработал ложкой, чтобы женщина не начала возмущаться или опять угрожать принудительным кормлением. — Я не могу сдаваться. Сдача — это ведь внутренний отказ от сопротивления, так? Для меня подобное немыслимо. Хотя меня могут взять в плен, как ты сама видишь. Но не потому, что я отказался сопротивляться и внутренне сдался, а лишь потому, что противник превзошел меня как маг. И, э-э… лишил сознания, чтобы без помех притащить сюда.

— Ах да. Достоинство эльфа, отвага эльфа и все такое… Эльфы не сдаются, верно?

Он скромно пожал плечами, предпочитая не комментировать. Хотя, как и всякий эльф, действительно был наделен всем тем, что она только что перечислила.

Вигала невесело ухмыльнулся, склонив лицо над миской. Почему-то вдруг подумалось, что подобные мысли о себе самом говорят о крайнем высокомерии. Или не крайнем, но все же достаточно развитом… И самонадеянности при этом, и самоуверенности. Странно, но прежде он об этом не задумывался. Просто знал, что он, как всякий эльф, отважен, решителен и силен. Одно слово — чертова баба…

— Кстати… мои друзья не в одной из тех камер, которые ты обслуживаешь?

— Нет. О храбрый эльф, отважный эльф… тебя смелее нету. — Женщина вздохнула.

— Это попытка сочинить дурные стишки — или попытка поиздеваться? — Вигала, ощутив прилив унизительного раздражения, поднял лицо от миски и заглянул под капюшон.

Глаза отвратительной гоблинши из-под тени капюшона сверкали влажно и таинственно. Вдруг почему-то подумалось, что темный цвет глаз — это не обязательно оттенок грязи, вызывающий столько отвращения у прирожденных эльфов. Это еще и оттенок беззвездного неба. Или черной плодородной земли, обнажившейся из-под снега по весне.

— Нет. Это из песенки, которую я напевала еще в детстве.

— Э-э… — Он ненадолго задумался. Гоблины ненавидят эльфов, эльфы также ненавидят гоблинов. Ребенок гоблинов, распевающий песенки об отважном эльфе? — А как относились к этому твои родители?

— В русле традиций, — подтвердила она его сомнения. — Они очень не рекомендовали петь это в их присутствии.

— Понятно. А тебя не… не наказывали за это? — Он обнаружил, что миска опустела. И пожалел об этом, потому что теперь у Терли не было повода и дальше оставаться в его камере.

Женщина махнула рукой, как бы говоря — пустяки, и не будем об этом.

— Так ты поможешь мне с побегом? Все, что тебе нужно — это заманить двух гоблинов ко мне в камеру. Я их вырублю. А затем тебе придется протащить меня по коридору мимо мертвых лоз, потому что сам я двигаться не смогу…

— И только? — Плечи у женщины затряслись.

Он насупился и хмуро сказал:

— Да.

Она смеет над ним издеваться?!

Терли, не говоря ни слова, забрала у него миску и скрылась в дверях, оставив на том месте, где сидела, флягу с вином.

Вигала с трудом прождал несколько часов до ее вечернего визита. Его мучило беспокойство, он то и дело вставал и принимался ходить по камере, считая шаги. Очень скоро эльф узнал, что камера имеет всего двадцать три шага в длину (или лучше сказать — аж целых двадцать три? Интересно, каковы стандарты для тюремных камер?) и восемнадцать в ширину. Лючок туалета располагался в двадцати шагах от входа, если идти к нему по диагонали от двери.

И больше в камере не было ничего, что он мог бы обмерить шагами.

Его терзал вопрос — поможет Терли или нет? Пытаясь отвлечься от него, Вигала даже попробовал подсчитать, сколько дней он уже сидит здесь. Но задача оказалась невыполнимой — потому что эльф не знал, сколько времени он провалялся в беспамятстве на полу, пока не очнулся.

Обычное щелканье запоров вызвало бурный прилив радости. Он чуть не подскочил на месте и едва сумел удержать на лице печальную бледность — в конце концов, некоторая грусть приличествует узнику. Да и сочувствие у женщин вызывает.

Сгорбившаяся и ссутулившаяся Терли тихо прошаркала к нему и опустила судок на пол.

Вигала этак опечаленно приподнял голову и смиренным голосом протянул:

— Терли… ты обдумала мою просьбу?

— Тут и думать нечего. — Она оглянулась на дверь.

В полосе света, падающей из приоткрытой двери, не было видно никаких теней. Похоже, двое оставшихся в живых гоблинов не рисковали больше приближаться к его камере. Не то чтобы он очень расстроился — но это могло создать проблемы, когда понадобится подманить их поближе.

— Почему я должна тебе помогать? Я пока еще не самоубийца. Пусть здесь не сладко, но кормят, дают кров и даже одежду…

Он перебил ее:

— Мне показалось, что с тобой здесь обходятся не слишком. И ведь тебе не нравится эта работа, так? Не нравится замывать кровь после очередных пыток, не нравится пахнуть жженым мясом… А я могу помочь тебе выбраться из этого местечка. Если захочешь, конечно.

— Эльф, помогающий гоблинше? — недоверчиво переспросила Терли.

Вигала усилием воли изобразил улыбку.

— Не гоблинше, а существу, оказавшему помощь этому самому эльфу. Я не могу тебе сказать всего, но сейчас для меня очень важно освободиться как можно быстрее. И освободить моих друзей. Мы появились в городе магов по очень важному делу. Оно, гм… оно не касается гоблинов. Только эльфов и моих друзей. А важные миссии — ты должна это знать — приносят пользу не только их исполнителям. Но и всем, кто хоть боком, да был причастен…

Терли распаковала судок и придвинула к нему поближе миску. Он уже привычным движением взялся за ложку.

— Как я говорил — у тебя будет все. Что ты хочешь? Деньги, новый дом в любом мире… Эльфы не уважают материальные богатства, но при необходимости для нас нет ничего невозможного.

— Новый дом — где? — Женщина, не откидывая капюшона, засунула под него руку.

Опять будет дергать себя за прядь волос, догадался Вигала. Непонятно почему, но эта мысль ему понравилась. Он попытался представить, как гоблинша ловит под капюшоном локон.

Мысли начали разбегаться, как блохи на больной собаке. И даже образ гоблинши не вызывал у него почему-то волны привычного отвращения.

Вигала одернул себя, одновременно и застыдившись и разъярившись. Недостойно прирожденного эльфа тешиться мыслями о ком-то из расы гоблинов.

— Где захочешь. Ты когда-нибудь бывала на Каракале? Там удивительно тепло. Безбрежные мелкие моря с водой, чуть солоноватой, розовой и голубой одновременно. Бесконечные отмели и пляжи из белого и желтого песка. Там лучшая во всей Вселенной рыбалка…