Стратег (СИ) - "Пантелей"

Ицхак Левит дождался, пока члены военного совета покинул зал заседаний и достал из кармана две золотые монеты, одну примерно вдвое побольше другой. Вернее, монеты были не золотые, а биметаллические – золотой центр, впрессованный в серебряное кольцо, с оформленным насечкой гуртом. На аверсе обеих монет был изображён Святой Георгий, поражающий с коня копьём дракона, а на реверсе, в золотом центре указан номинал V и X, а по серебряному кольцу шла по кругу надпись «Имперское казначейство. Ричард I»

– Дорого обходится производство? – покрутив монеты в руках, английский король остался вполне удовлетворён их качеством.

– Пока дорого, Сир, но оно того без сомнения стоит. Такую монету подделать невозможно. Вернее, подделать при желании возможно всё, но получится это гораздо дороже, чем у нас. А стоимость производства будет постепенно снижаться, станки совершенствуются, потерь при переплавке всё меньше.

– Я вами доволен, барон. А что с банкнотами?

– Пытаемся, Сир, но пока изготовить трёхслойную банкноту с водяными знаками получается даже дороже, чем изготовить монету такого же номинала из металла.

– Это пока. Совершенствуйте технологии, пара лет у вас на это есть.

– Неужели вы правда думаете, что бумажные банкноты когда-нибудь смогут заменить собой золото и серебро, Сир?

– Нет, так я не думаю. Думать тут нечего, я абсолютно уверен в том, что через два года именно так и произойдёт. Сомневаетесь?

– Да, Сир.

– Напрасно, барон. Золото и серебро металлы совершенно бесполезные, во всяком случае пока, ни на что, кроме изготовления монет они не пригодны. Почему же они так ценятся?

– Не знаю, Сир.

– А я знаю. Есть общественный договор считать их ценностью. Как вы думаете, если я откажусь принимать в оплату серебро, а потребую банкноты – долго ли продержится прежний общественный договор?

– Думаю, что нет, Сир.

– А я не думаю, я знаю. Серебро и золото получат свою цену в банкнотах и будут продаваться как металлы. Дороже железа, или меди, потому как более редко встречаются в природе, но это будет просто товар.

– Зачем же мы тратим столько усилий на производство новых монет, Сир?

– Что здесь написано, барон? – Ричард катнул одну из монет Ицхаку Левиту.

– «Имперское казначейство. Ричард I», Сир.

– Вот за этим мы их и производим. Пусть в мире все узнают о нашем казначействе, а дальше уже дело техники. Сначала ты работаешь на свою репутацию, а потом она работает на тебя. Когда наше казначейство заслужит у людей доверие, то оно и будет диктовать новый общественный договор. Не сомневайтесь, барон, всё будет именно так.

– Я верю вам, Сир, но это так непривычно.

– Привыкнуть к хорошему не трудно, а банкноты в обращении гораздо удобнее монет. Мы ведь можем напечатать банкноты эквивалентом ста марок серебра, или даже тысячи. Если они будут обеспечены товаром, в том числе тем же золотом и серебром, общественный договор это примет. Отбросьте сомнения, барон, я точно знаю, о чём говорю.

– Хорошо, Сир, а можно ещё один вопрос?

– Задавайте, барон.

– Зачем вы начинаете эту войну, Сир? Ведь через год весь Египет можно будет просто взять, как Александрию.

– Вопрос этот, как я понимаю, философский. Да, наверное, просто подождать было бы выгоднее, но воины должны воевать. Это их судьба, их удел. Если не будет войн, то воины станут бандитами, а если войн не будет долго, скажем лет сто, то человечество просто сгниёт. Вы хоть представляете себе, какими злодеями могли бы стать Спящий Леопард, или мой Бастард, если бы не случилась эта Священная война? Выгода не всегда измеряется в деньгах, друг мой. Ступайте отдыхать, барон, мы выступаем на рассвете.

Глава 20

В середине октября 1193 года, когда Ричард Львиное Сердце вторгся в Египет, в Рим, с большой свитой прибыл Рауль де Лузиньян, герцог Алеппо и приор Ордена Героев.

Стоит, правда, отметить, что в свите герцога Рауля было не так много его вассалов, в основном это были рыцари и сеньоры, которые посчитали свою миссию на Святой земле выполненной и решили вернуться в родные края, чтобы насладиться вполне заслуженной славой.

Тем не менее, свита герцога Алеппо, по нынешним временам, была целым войском, поэтому, когда они проследовали через весь город к Латеранскому дворцу[116], в Риме поднялся немалый переполох, который, впрочем, успокоился довольно быстро, как только в них признали тех самых уже легендарных крестоносцев, вернувших христианам Иерусалим и Святой Крест.

К площади возле дворца, за отрядом героев потянулись праздные зеваки, а таких бездельников в Риме всегда было чуть ли не половина населения, и когда Рауль выстроил свой отряд, чтобы приветствовать Папу, на Латеранском холме толпилось уже тысяч двадцать восторженных горожан.

Целестин III находился в уже очень почтенном возрасте, Папой его избрали в восемьдесят пять лет, а с тех пор прошло ещё два года, поэтому передвигался он с трудом, поддерживаемый двумя служками, однако к крестоносцам вышел лично, обошёл весь строй, благословил каждого, а после пригласил герцога Рауля на исповедь.

– Вы тоже сочли свой обет исполненным и решили вернуться в Европу, герцог?

– И да, и нет, Ваше Святейшество. Обет я безусловно исполнил, но в Европе я в отпуске по семейным обстоятельствам. Я намерен жениться, и король отпустил меня искать невесту.

– Сами будете искать?

– Сам. То есть, искать я не собираюсь, просто объявлю о своих планах и буду ждать предложений, Ваше Святейшество. Я ведь сирота, поэтому выбирать буду сам.

– Где вы собираетесь ждать предложений, герцог?

– Собирался в Риме, если вы не против. В средствах я не стеснён, поэтому хотел бы прикупить виллу в городе, или ближайших окрестностях, но обязательно с хорошим виноградником. Я уже четыре года не видел, как вызревает лоза, на Святой земле неверные вырубили всё, Ваше Святейшество.

– В этом году уже не увидите, урожай ведь собран.

– Дождусь следующего, король отпустил меня на год, Ваше Святейшество.

– Есть ли у вас какие-либо ещё поручения от вашего короля, герцог?

– Всячески вас поддерживать, Ваше Святейшество. Если понадобится, то и военной силой.

– Король Ричард не просил моей поддержки в вопросе о наследнице Монферрата?

– Нет, Ваше Святейшество. Со мной он ни о чём таком не говорил. Вряд ли он считает Монферрат настолько ценным призом, чтобы впутывать в это дело Святой Престол.

– Однако, мне известно, что король Франков, Филипп-Август, претензии Марии Иерусалимской поддержал.

– Я далёк от политики, Ваше Святейшество, но в любом случае не ровняю вас с королём Франков.

– Собираетесь ли вы вербовать наёмников, герцог?

– Нет, Ваше Святейшество. Наёмников на Святой земле теперь хватает. Я, конечно, могу принять в свою свиту кого-нибудь из рыцарей, но это будут единичные случаи.

– Очень хорошо. Не помочь такому славному и благородному герою – было бы чёрной неблагодарностью со стороны церкви. Вилла Дориа-Памфили расположенная на Яникульском[117] холме, хоть и не имеет достойного такого важного сеньора Палаццо, зато там лучший виноградник в Риме. Последний её владелец принял сан и уже, к сожалению, скончался, так что теперь это имущество церкви, которое я готов вам уступить. Детали оговорите с кардиналом-камерленго, но я заранее дам ему указание не пытаться нажиться сверх меры. О вашем намерении создать семью, в самое ближайшее время узнают все самые влиятельные Дома в Европе.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество.

– Не стоит, герцог. Мы лишь воздаём вам за ваши заслуги. Отпускаю вам все грехи, вольные, или невольные, пройдите к причастию. Позже мы с вами обязательно ещё побеседуем.

Вилла Дориа-Памфили оказалась воистину райским местечком, которое досталось Раулю практически даром, всего за пятьсот марок серебра, поэтому герцог Алеппо сразу затеял масштабное строительство, заложив достойный этого места замок. За год его, конечно, не отстроят, но само намерение, а главное размах, должны были впечатлить любого из европейских феодалов, имеющего дочь на выданье.