Книга душ - Джеймс Освальд

35

Восемнадцать лет назад Дональд Андерсон купил магазинчик в довольно захудалом районе. Потом Шотландия получила самоуправление, новое здание парламента возвели чуть ли не на соседней улице. Теперь квартиру в Кэнонгейте можно снять разве что за безумные деньги, а большая часть лавчонок в округе превратились в модные бары и кафетерии. Однако именно здесь традиционно были сосредоточены букинистические магазины и мелкие издательства, и некоторая их часть до сих пор сопротивлялась захлестнувшей район волне яппи. Но даже на фоне других подобных заведений магазинчик, где Дональд Андерсон вел свои дела, в том числе и до поры никому неизвестные, смотрелся выходцем из иной эпохи.

Поначалу, вскоре после суда, к нему словно магнитом тянуло всяческий сброд, настроенный покуражиться, но поскольку окна оказались заколочены толстой фанерой (а под ней, как было известно Маклину, забраны толстыми стальными решетками), внутрь никто так и не попал. В качестве компенсации разочарованные погромщики исписали весь фасад угрозами и ругательствами, как будто тот, кому они были адресованы, мог их прочитать. Со временем о Дональде Андерсоне просто забыли, и надписи скрылись под напластованиями рекламных плакатов, сообщающих о концертах никому не известных рок-групп и давно закончившихся фестивальных постановках.

– Ну и зачем мы здесь, сэр? – поинтересовался Ворчун, переступая с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть.

– Сам толком не знаю. – Маклин копался в связке в поисках ключа, который подошел бы к огромному замку, продетому через петли на входной двери. Потом пришлось искать ключ к другому замку, в самой двери. Ключ легко провернулся, как если бы замок недавно смазали, и дверь бесшумно отворилась. Маклин ожидал, что внутри будет пахнуть влагой и плесенью, но воздух был сухим. Он попробовал выключатель, к его удивлению свет зажегся, скелетоподобные тени от пустых книжных полок легли на стены. Ниди сообщил, что сразу после смерти Андерсона представители аукционного дома вывезли для распродажи все имущество, не считая того, что хранилось в подвале полицейского управления. Аукционисты все эти годы только и ждали позволения.

Лишенный старинных кожаных переплетов и пыльных матерчатых обложек, магазин выглядел странно. Однако даже в таком виде он оставался знакомым, и Маклин непроизвольно вздрогнул, переступая порог.

Маленький кабинет в дальнем углу магазина, из которого открывался выход к задней комнате и к лестнице в квартирку наверху, больше соответствовал духу места, где десять лет никого не было. Старинный письменный стол все еще стоял здесь, как и стул рядом с ним. И два шкафчика в углу у окна, которое выходило бы на бетонный дворик, если бы не было заколочено. Все покрыто тонким слоем пыли, никем за последнее время не потревоженной. Маклин выдвинул пару ящиков письменного стола – оба оказались пусты. Все, хоть отдаленно напоминающее улики, было изъято в ходе следствия.

Маклин осмотрел лестницу с вытертым ковровым покрытием, ведущую наверх. Окна второго этажа не были заколочены, но с тех пор, как Андерсона десять лет назад увез полицейский «воронок», их никто не мыл. Теперь снаружи они были залеплены слоем грязи, изнутри – паутиной, усеянной мушиными трупиками. Маклин поднялся наверх, побродил из комнаты в комнату, не представляя, что рассчитывает найти. Он уже обыскивал квартиру, и с тех пор здесь немногое изменилось. Разве что запах. Когда-то в доме пахло клеем и мастикой для кожаных переплетов, едой из кухни и дешевым дезодорантом. Сейчас – пустотой и пылью с нотками плесени.

Ворчун наверх не поднимался. Маклин уже спустился обратно, а тот так и стоял в небольшом коридорчике, глядя внутрь магазина. Это было неожиданно, если уж кто-то и должен чувствовать себя неуютно, так это сам Маклин, а не сержант. Но Маклин не ощущал ничего, кроме тоски.

– Вниз тоже пойдете, да? – Ворчун махнул рукой на дверь под лестницей.

Вместо ответа Маклин повернул ручку. Дверь оказалась запертой, он перепробовал все ключи, но ни один не подошел. Маклин опустился на колени и провел рукой по половицам. По краям, рядом с плинтусами, на них лежал слой пыли, но посередине пыли не было. Кто-то протоптал дорожку от заднего входа к двери в подвал, и случилось это совсем недавно.

– Подсоби-ка, Боб. – Маклин уперся в дверь плечом. Не слишком прочная на вид и с одним-единственным замком; если бы не узкий коридор, в котором не развернуться, с ней вообще не было бы никаких проблем. В конце концов совместными усилиями они ее выдавили.

Запах ударил в лицо, как только дверь распахнулась. Чуть не задохнувшись, Маклин прикрыл нос и рот ладонью и принялся искать выключатель. Шнурок висел рядом с дверью, и Маклин уже протянул руку, когда в мозгу наконец щелкнуло. Он полез в карман и достал пару резиновых перчаток. То же сделал и Ворчун. Надев перчатки, Маклин взялся за шнур у самого верха и потянул.

В подвале вспыхнул яркий свет, но отсюда было видно только лестницу и квадрат каменного пола внизу. Маклин снова опустился на колени, проверил середину ступеньки и опять не обнаружил пыли.

– Идем вниз, Боб. Возражения есть?

– Разве я здесь решаю?

– Тоже верно. Стой здесь, пока я не спущусь. Не хватало еще, чтобы лестница обвалилась под нашим весом.

Под ним одним лестница заскрипела, но не сказать чтобы угрожающе. Он добрался до низу без особых приключений и махнул рукой Ворчуну, чтобы тот тоже спускался. Здесь уже ничего не заглушало воспоминаний. Небольшая комнатушка под лестницей, каменный пол, низкий, крашенный белым кирпичный потолок в форме арки. За широким проемом – помещение побольше, площадью не только с магазин, а еще и с часть заднего двора. Именно сюда Андерсон затаскивал похищенных и подвергал немыслимым мучениям, прежде чем убить. Раз в год, каждое Рождество, десять ужасных лет.

Как и квартира наверху, подвал почти не изменился с тех пор, как его покинули криминалисты. Жестяную ванну они демонтировали и забрали с собой, но краны и сливная труба остались. Там же к стене была прислонена жесткая щетка на длинной ручке, рядом – ведро, в нем – пластиковая бутылка с дешевым средством для мытья полов. Кровать так и стояла на другой стороне помещения, освещенная голой лампочкой у самой вершины центральной арки, но как раз с кроватью было не все в порядке. Криминалисты забрали тогда матрац, оставив голую раму, теперь матрац, покрытый грязным темно-коричневым одеялом, появился снова. С рамы, одним концом на