Впечатляюще неистовый (ЛП) - Беттина Белитц

Однако я буду чувствовать себя полностью свободной, только когда избавлюсь от этой узкой, неудобной обуви с пряжками. Я открыла застёжки и подпрыгивая сбросила сандалии с ног, чтобы наконец последовать за соблазнительным шумом и кинуться навстречу морю. Я бы с удовольствием сняла и длинную юбку, но тем самым я тут же впала бы в немилость, потому что нижняя часть живота женщин, как мне рассказала Суни, тоже считалось нечистой.

Поэтому я только приподняла её одной рукой на несколько сантиметров вверх, чтобы не споткнуться о подол, в то время как бежала к волнам, которые катились мне на встречу как мирные чудовища, чтобы с грохотом поприветствовать.

Я ликовала от радости, когда прохладная вода встретила мои босые ступни, и внезапно мне стало всё равно, что мне нельзя было показывать свои ноги - за один небольшой фляк меня точно не выгонят и не накажут. Я разогналась, опёрлась руками на твёрдую, сырую землю и перевернулась вокруг своей собственной оси. Как только я опять вернулась в вертикальное положение и шаловливо закружилась вокруг себя, то также обнаружила, откуда раздавалось ржание.

Группа всадников на белоснежных лошадях неслась галопом вдоль берега. Я чувствовала стук копыт у себя в животе - и да, я также чувствовала их радость. Я развела руки широко в стороны, как будто хотела обнять весь мир. Сегодня вечером я не буду думать о Леандере, ни одной секунды. А также не буду думать о завтрашнем дне. Я только буду наслаждаться жизнью.

- Свободна! - закричала я и побежала, подпрыгивая, назад к Сердану.

- Ну, ты дикий шмель? Давай пошли, они точно уже ждут нас. Праздник начинается.

Вместе мы пошли назад к манош и смешались с людьми. Но то, что мне моё намерение, не тратить зря ни одной мысли на Леандера, не удалось даже в некоторой степени, я поняла уже во время третьей песни, которую запел двоюродный брат Суни с испанскими цыганами. Я всё ещё чувствовала себя свободной, сильной и бодрой, но мое горло сжалось, а сердце отяжелело.

В этом была виновата музыка. Она вызвала эффект Рождества. Точно, это был эффект Рождества, потому что именно это случалось, когда в канун Рождества, напевая песню Тихая ночь, святая ночь, зажигались свечи на большой ёлки рядом с алтарём и вносили свет в холодную темноту церкви.

В эти моменты мне было трудно глотать, а иногда в глазах стояли слёзы. Было невозможно думать об эффекте Рождества и в тоже время не думать о Леандере, потому что в прошлый канун Рождества это был он, кто сопел из-за эмоций - а потом притянул меня к себе и согревал ухо. Моя голова на его плече.

Эффект Рождества был в принципе чем-то хорошим, домашним и слёзы в глазах, самое позднее тогда были уже не проблемой, когда мы возвращались домой после церковной службы и набивали себе животы ужасными мамиными домашними пряниками (или же по выбору купленной выпечкой с орехами.) Но здесь, у мануш и испанских цыган, ничего не становилось лучше. Чем дольше я слушала музыку, тем сильнее она омрачала мне сердце.

Я попыталась отвлечь себя тем, что стала наблюдать за двоюродным братом Суни, как тот играл на гитаре, но это было ошибкой, потому что теперь я видела перед собой Леандера и знала, как бы он хорошо себя чувствовал здесь, и как бы сильно ему понравилась музыка. Он бы выделялся, как цветная собака, со своими порванными джинсами, банданой, взъерошенными волосами и голубым и зелёным глазами хаски, но его бы никто кроме меня не видел.

Почти что с завистью я посмотрела на Суни, которая ступила вместе с другими, по-праздничному наряженными женщинами, на сцену к музыкантам и начала танцевать - игриво, изящно и гибко. Её волосы подпрыгивали в ритме бёдер, когда она вытянула свои руки высоко над головой. Её рот оставался серьёзным, но глаза святились. Я почувствовала, как Сердан рядом со мной замер. Наверное, у него только что отвисла челюсть.

- Смотри, чтобы у тебя не вывалились наружу глаза, - прошептала я ему.

Он уличёно вздрогнул.

- Пффф, - сказал он уничижительно, не отрывая внимания от сцены. И именно это пффф было последней каплей. Пффф было зарезервировано для Леандера, а не для Сердана. Я всегда злилась, когда Леандер говорил презрительное пффф, но теперь мне так этого не хватало, что я с удовольствием надавала бы Сердану пощёчин за его пффф. Только одно единственно пффф от Леандера и я смогла бы насаждаться всем этим. Радоваться, как другие, своеобразно меланхоличной и всё же быстрой музыке, волнам, которые в голубом свете полной луны, разбивались о берег, множеству зрителей, которые пришли и восторгались мануш, запахам жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.

Без пффф Леандера, я никогда не смогу больше по-настоящему быть счастливой. Мне срочно нужно было что-то предпринять против этого чувства отчаяния, не то я сойду с ума или пну Сердана в колено, или сниму юбку и искупаюсь в море.

Только глупо сидеть и смотреть, как глазеет Сердан - это я не смогу больше вытерпеть ни единой секунды. Решительно я вспрыгнула на ноги. Зрители загорланили и захлопали в ладоши, когда я ступила на сцену к Суни и другим женщинам, а испанские цыгане, что-то прокричали, чего я не поняла, но прозвучало это доброжелательно и благосклонно. Краем глаза я заметила, что Сердан тоже встал. Пусть себе таращит глаза и забавляется надо мной. Или стыдиться? Ну и что! Мне нужно было танцевать, не то я заплачу и закричу, а у меня не было желания ни на то, ни на другое.

Пляска помогла - хотя и не сразу, потому что мои первые шаги ещё были непривычные и негнущиеся, а грубая земля царапала мои босые ноги, но потом всё устроилось само по себе. Иногда у меня выскакивало несколько движений из брейк-данса, но на это никто не жаловался, напротив: Иногда даже раздавались дополнительные аплодисменты. После окончания песни, которая слишком быстро завершилась, Суни отвела меня в сторону и осторожно увила со сцены. Также и другие женщины отступили на край.

Теперь была очередь мужчин. Они вырядились как Сердан - в тёмных, блестящих рубашках и штанах, волосы короткие и намазанные гелем, их осанка гордая и неприступная. Но их танец было самое смешное, что я когда-либо видела. Они вскидывали свои ноги так быстро и время от времени топали так сильно, что вся сцена дрожала. В бешеной хореографии они ударяли друг друга ладонями и подошвами ног, бёдрами и руками, иногда даже совершенно синхронно.

Это частично действительно выглядело как особенно забавный вариант брейк-данса, если бы не было суетливых скрипачей и кларнетистов. Я бросила на Сердана взгляд. Он всё ещё стоял на своём месте и да, его левое колено дёргалось - он даже оторвал свои глаза от Суни.