Непостижимое сердце - Барбара Картленд

У маленькой повозки ушло более десяти минут на то, чтобы проехать по подъездной дорожке и въехать на большой, усыпанный гравием круг перед замком. Как только повозка остановилась перед парадной дверью, из конюшен прибежал грум, чтобы взять пони под уздцы.

– Вам больше не нужен сегодня пони, мисс? – услышала Вирджиния его вежливый вопрос.

– Нет, не думаю, Джед, – ответила мисс Маршбанкс. – Если понадобится, я дам тебе знать. Сегодня он был молодцом и даже не оробел, когда кусок газеты прямо перед ним пролетел через дорогу.

– Он все больше ленится, вот что плохо, мисс, – со вздохом произнес грум.

Мисс Маршбанкс вылезла из повозки. Она прикрыла за собой дверцу и повернулась, чтобы подняться по ступенькам к парадной двери. Тут она увидела поджидавшую ее Вирджинию.

– Мисс Лангхолм! – воскликнула она. – Вы ожидаете меня?

– Да, – ответила Вирджиния. – Мне надо кое-что рассказать вам.

Не успела она договорить, как за ее спиной появился Мейтьюз, услышавший ее последние слова.

– Простите меня, мисс, – обратился дворецкий к мисс Маршбанкс, – но ее светлость спрашивала вас более получаса назад. Она будет признательна, если вы немедленно пройдете к ней.

– Да, конечно, – ответила мисс Маршбанкс. – Увижусь с вами позднее, мисс Лангхолм.

Она торопливо направилась в холл, не дав Вирджинии времени вставить хотя бы слово, и поспешно поднялась по лестнице к будуару герцогини. Вирджиния с облегчением перевела дыхание. Волноваться было не о чем. Герцогиня просто проявила нетерпение. Вирджиния направилась к библиотеке. Не успела она подойти к ней, как услышала звавший ее голос:

– Мисс Лангхолм! Мисс Лангхолм! Вирджиния повернулась и поспешила обратно.

Мисс Маршбанкс, перегнувшись через балюстраду верхней площадки лестницы, звала ее.

Было что-то в ее голосе, что заставило Вирджинию поторопиться. Подобрав платье, она почти бегом поднялась по лестнице, добралась, слегка запыхавшись, до верхней площадки, где стояла мисс Маршбанкс.

– Вы собирались рассказать мне что-то, – напомнила мисс Маршбанкс. – Что же именно?

– Я хотела сказать вам, что герцогиня искала вас. – Вирджиния едва перевела дыхание.

– Вы видели ее! Что она сказала?

– Она пришла в библиотеку, и я передала ей ваши слова, что вы уехали ненадолго и что пришло письмо.

– Что случилось затем? – прервала ее мисс Маршбанкс.

– Она спросила о письме, – ответила Вирджиния, – и мы пошли в гостиную, потому что я знала, где вы оставили его.

– Вы отдали письмо ей! – воскликнула мисс Маршбанкс.

– Герцогиня потребовала его, – смутилась Вирджиния. – Это было неправильно? Я чувствовала, что ей, вероятно, следует подождать.

– Если она сама забрала это письмо… О, она не может… – В голосе мисс Маршбанкс внезапно прозвучал страх.

Их взгляды встретились, и, поскольку у них одновременно промелькнула одна и та же мысль, они повернулись и поспешили по длинному коридору. Некоторое время ушло на то, чтобы добраться до той части замка, где находились комнаты лорда Рафтона. Коридор поворачивал и извивался, а затем они увидели впереди мистера Уорнера в белом пиджаке, стоявшего у закрытой двери.

Мисс Маршбанкс, задыхаясь, подбежала к нему, ее шляпка съехала набок.

– Доброе утро… мистер Уорнер! – с трудом отдышавшись, проговорила она, – не видели ли вы… ее… светлость?

– Доброе утро, мисс Маршбанкс! – ответил мистер Уорнер. – Да, в самом деле. Ее светлость находится с его светлостью.

– Наедине?

Мистер Уорнер выглядел смущенным.

– Ее светлость настаивала, мисс Маршбанкс. Я знаю, что так не полагается, но она велела мне ждать за дверью, и, сами понимаете, что я мог сделать?

Мисс Маршбанкс оттолкнула его в сторону.

– Ей не полагается находиться там одной, – сказала она и подошла к двери. И, только взявшись за ручку, на мгновение остановилась и машинально поправила шляпку. Затем открыла дверь.

Минуту Вирджиния ничего не видела, потому что мисс Маршбанкс стояла прямо перед ней. Затем Вирджиния услышала истошный крик, напоминавший крик раненого животного, и мисс Маршбанкс бросилась вперед. Герцогиня сидела у письменного стола, раскинув по нему руки, чернильница валялась на полу, а ее содержимое разбрызгалось по ковру. Над герцогиней стоял лорд Рафтон, сжимая обеими руками ее горло!

– Остановите его! Остановите его! – закричала мисс Маршбанкс, и, подбежав вместе с мистером Уорнером к старику, они разжали его руки.

Лорд Рафтон, как заметила Вирджиния, был так напуган, что не мог ни двигаться, ни говорить. Герцогиня соскользнула со стула и теперь лежала в неловкой позе на полу.

– Ваша светлость! О боже! Ваша светлость! – причитала мисс Маршбанкс, опустившись на колени рядом с герцогиней и растирая ее руки.

Вирджиния видела, что обычно белое лицо герцогини было теперь багрового цвета, глаза, казалось, вылезли из орбит, а рот оставался открытым.

– Воды! Принесите… воды… бренди… чего-нибудь! – кричала мисс Маршбанкс, и, когда Вирджиния повернулась, повинуясь ее приказу, от двери донесся требовательный голос:

– Что здесь происходит?

– Себастьян! – Вирджиния скорее выдохнула, чем произнесла его имя и бросилась к нему с чувством огромного облегчения.

Герцог окинул взглядом мистера Уорнера, пытавшегося усадить беспокойного лорда Рафтона в кресло, и мисс Маршбанкс, кричавшую во весь голос рядом с телом герцогини, лежавшим на полу.

– Что он с ней сделал? О, ваша светлость, что он сделал с ней? – завопила мисс Маршбанкс при виде герцога.

Герцог шагнул вперед, наклонился и поднял мать.

– Идите за мной, – резко приказал он и, выйдя в открытую дверь, зашагал по коридору.

Он шел быстро, мисс Маршбанкс следовала за ним, не переставая рыдать. Вирджиния шла позади, пораженная тем, что увидела, и чувствуя себя так, словно очутилась в ужасном ночном кошмаре, отрешиться от которого она была не в силах. Казалось, что они никогда не дойдут до комнаты герцогини. Герцог задержался на секунду, чтобы мисс Маршбанкс открыла дверь, а затем внес мать в спальню и положил ее на просторную кровать под балдахином, стоявшую на возвышении, покрытом белым меховым ковром.

– Бренди! – резко приказал он.

Мисс Маршбанкс подбежала к умывальнику. На мраморной доске стоял небольшой хрустальный графин, содержимое которого явно было известно ей. Она вытащила пробку и налила бренди в стакан. Затем герцог, обняв мать за плечи, приподнял ее на постели и поднес стакан к ее губам.

Вирджиния видела, что глаза герцогини больше не вылезают из орбит и что ужасный цвет ее лица немного побледнел.

– Она еще жива, – прошептала мисс Маршбанкс.