Мятежный дом - Ольга Чигиринская

Начали с повешения – Тоно шел к петле как нашкодивший ребенок к отцу на выволочку. Он зашмыгал носом, когда петлю накинули ему на шею, и опять спросил у охраны:

– А меня потом отпустят?

Сет, услышав это, не выдержал и заорал:

– Гады! Гады! Гады!

Его несколько раз ударили стрекалами – и он упал, хрипя. Судебный исполнитель зачитал в микрофон приговор и кивнул. Палач шагнул назад, чтобы не стоять на люке, а Тоно завертел по-глупому головой, и вдруг удивленно вскрикнул, когда опора ушла из-под ног. Люфт на веревке был два метра, Тоно пропал из виду, как в уличном представлении. Данг услышал только хруст позвонков. Он надеялся, что Тоно ничего толком не успел почувствовать.

Насчет себя и остальных надеяться было не на что. Оставалось только показать им, как следует себя вести.

Он первым шагнул вперед и протянул руки, чтобы его расковали и раздели.

– Четыре минуты, – сказал медтех, бегло просветив его сканером. – Здоровый кабан, выдержит.

… На исходе третьей минуты Данг потерял сознание и пришел в себя только тогда, когда его сняли. После этого начался бред. Ему пригрезился Суна, с ладонями, перепачканными кровью, лихорадочно вертящий в руках какую-то черную яйцеобразную хреновину. Потом в бред вторглась красавица-блондинка, властно скомандовала «Дай сюда!» и отобрала хреновину у Суны. «Бесполезно», – сказал цап Исия. – «Дохлое мясо». Что-то мокрое шлепнулось на спину, Данг завыл, царапая свою постель, но его схватили за руки и Суна заорал в самое ухо: «Сейчас все будет хорошо, Данг! Потерпи чуть-чуть, все будет хорошо!» Данг увидел, что руки, стискивающие его запястья – темны и когтисты. Морлок. Вырываться было бесполезно, оставалось поверить Суне на слово – и вот, о чудо, ему действительно полегчало. Штука, распластанная на спине, была холодной, от нее распространялось приятное онемение. Он смог вдохнуть, поднять голову. Какая-то гем-женщина поднесла ему воды. «Не бойтесь, хито-сама. Я – Мария. Он – Раэмон. Вы в Салиме»… Или в Иерусалиме? Вера Суны – не сказки? Данг напился сладенькой водички и уронил голову на подстилку.

…Когда измученный Данг наконец заснул, Исия решился поближе рассмотреть те штуки, которую прилепили ему на бок и на лопатки.

– Она что, отсасывает кровь? – поинтересовался он.

– Это медицинский бот, – пояснила красотка-аристократочка Роксана Кордо. – Он делает все, что необходимо. Да, и кровь отсасывает тоже. Лечит внутренние разрывы. Обезболивает. Обеззараживает.

– Неслабо, – с уважением сказал Исия. – Это новые разработки? Когда в продаже появятся?

– Сейчас одна такая стоит в производстве около пятисот дрейков, – пожала плечами аристократочка.

– Ничего себе пластырь… – хмыкнул Дамон. – Много же у вас будет покупателей.

– Эти боты не пошли в серию потому, что не прошли полевых испытаний. Можно считать, что они сейчас их проходят…

Исия проследил, как бот-слизень, внутри которого темнеет отсосанная кровь, переползает с бока юноши на поясницу, как раз в область почек.

– Испытывайте, сеу Кордо, испытывайте, – одобрил он. – Этому парню мало что уже может повредить.

– Он выживет, – мрачно сказал Суна. – Я ведь выжил. Ему назначили четыре минуты, мне – восемь.

– Это, – Дамон распахнул на нем куртку и ткнул пальцем в тонкий шрам на животе. – Сделано «гадюкой», тонким металлопластовым хлыстом. Она выпускает много крови, рассекая кожу – и только. В ней нет веса, чтобы причинить внутренние разрывы. А вот это – работа «волка», – палец Исии прошел вдоль мягкой припухлости над лопаткой Данга и остановился на зашитом рубце у него подмышкой. – Бич с хитростью: кончик тонкий, основание толстое. В кончик вплетена проволока, чтобы сдирать кожу. Все зависит от того, кто и как бьет. Можно хлестать одними концами, с оттягом, напустить кровищи, чтобы все девки в обморок попадали. А можно бить толстым основанием. Крови мало, внутренние разрывы – обеспечены. Четыре минуты – верная смерть. Зря парень играл героя.

– Он не играл. И он выживет. Рокс обещала.

– Ах, ну раз Рокс обещала… – Исия встал, засунув руки в карманы. По крайней мере, сказал он себе, мучиться парень больше не будет: этот слизняк накачал его анальгетиком по самые глаза.

Остальные вели себя умнее – орали как надо и не злили палача. Сейчас мелкий кемарил под стеночкой, а второй так и не пошел сюда – убрался куда-то в свою конуру, зализывать раны. Побрезговал помощью гемов. Зато здесь был третий, не попавший под раздачу: вовремя смылся. За все время, что они провели в этой пещере, пацан не сказал ни слова, и Исия решил, что он немой.

– Я не считаю гордыню смертным грехом, – сказал он, присаживаясь на выступ в камне. – Я вообще не верю в грех. Но считаю большой глупостью.

Глаза Рана яростно блеснули из-под отросшей челки.

– Глупость лучше, чем жестокость, – сказал он.

– Жестокость? А что, в Империи не наказывают преступников?

– В Империи не убивают детей!

– Ничего себе ребенок, – хмыкнул Исия, глядя на здоровенного Данга.

– Я не о нем. Вы повесили Тоно, а он был даже младше меня, хоть и здоровый!

– Он был достаточно взрослым, чтобы убить человека.

– Он был полоумный! Рос на улице как щенок, никто его ничему не учил! Вот это ваш Вавилон: вы сначала доводите человека до отчаяния, а когда он от отчаяния убивает – расправляетесь с ним!

– Многие доходят до отчаяния – убивают не все, – Исия тоже почувствовал злость. – Ну-ка, расскажи мне о жестокости! Когда эти орлы подожгли магазин, зарезанный твоим Тоно мужик еще был жив. У него в легких нашли частички сажи, он сгорел заживо. Будешь ты мне еще тут о жестокости рассказывать?

– «Батальоны страха» раньше добрались до Нышпорки!

– С чего ты взял, что это «батальоны»?

– Больше некому.

– А что ты скажешь мне про второго пацана? Этого, как его… Элал? Кто его убил?

– Не знаю.

– Но ведь ты последний, кто видел его живым. По его словам, – Исия показал большим пальцем на дремлющего Итци, – ты дрался с Элалом и ранил его.

– Да, было. Но после я его не видел.

– Я видел, – Исия заоглядывался, не понимая, откуда исходит голос. Оказалось, заговорил мальчишка, которого Исия полагал немым.

– Где? – быстро спросил Дамон.

– Парк Четырех Континентов, – сказал пацан и снова замкнулся.

У Исии щелкнуло в голове. С этим парком соседствовал клуб «Дарума», штаб-квартира Итивакай. Он глянул мельком на Йонои и увидел, что у того тоже щелкнуло.

Тело Элала было найдено за воротами глайдер-парка. От «Дарумы» не ближний свет, но карт вполне мог выехать за ворота, выбросить труп и вернуться…