Оазисы (СИ) - Александр Цзи

— Тварь раздери! Мы ничего не узнали о прошлом Рыцаря помимо того, что он — бывший раб с Клеймом на лбу. Осаму сбежал из каравана Кровака на полпути к Амазонии, туда нам и стоило идти с самого начала, а мы потратили время…

— Но-но, — оборвал его Димитрий. — Мы вовсе не потратили зря время, юный Алан! Мы узнали, что этот монстр — беглый раб, а это ребята озлобленные и опасные. К тому же он — настоящий Пилигрим и владеет смертельными умениями синоби Зэн Секай. У него нет настоящего имени, и всё его детство прошло в подземельях… Ну и конечно, лично я еще никогда с такой пользой не проводил время!

Он хохотнул. Видимо, его все-таки мало волновали последствия подобного полезного проведения времени — последствия наподобие того, что работает сейчас на ткацком станке где-то в глубине скалы.

— Не имеет имени… — пробормотал Алан. — Рафу подарила ему имя, но оно, возможно, ему не нравилось… Не удивлюсь, если он подыскивал себе наиболее благозвучное имя… Поэтому он назвал мое имя красивым, будто это важно для него…

Они отправились в обратный путь. На сей раз Алан не любовался красотами пейзажа, несмотря на раздражающе яркие краски, что всюду лезли на глаза. Он задумчиво брел следом за Ви и Димитрием, думая о том, что название “Либера” — свобода — глубоко неправильное. Свобода не для всех не есть свобода в полноценном понимании этого слова. Свобода, основанная на рабстве, — великий обман и лицемерие.

А еще он думал, что, как это ни парадоксально, он начинает понимать Рыцаря Дебрей, его ненависть и желание насильно даровать всем свободу.

Глава 12. Амазония

— Ах, это были потрясающие дни и ночи! — разглагольствовал Димитрий, покачиваясь на коне. — Оказывается, Прислужниц обучают искусству любви, и я поставил моей девочке Тессе высший балл! Я — добрый экзаменатор!

Четверо Пилигримов трусцой скакали на своих лошадях по едва заметной тропе вдоль берега моря. Жаркий день только начинался, с моря тянул умеренный влажный бриз, на волнах подскакивали белые чайки, и их заунывные крики заглушали однообразный шум ветра. Либера с ее разноцветными крышами, террасами, садами, водопадами и дымкой горячих источников таяла в мареве далеко позади. Впереди холмистая равнина полого поднималась от моря к горному кряжу.

— Запоминай хорошенько эти дни и ночи, — ядовито проговорил Тэн. — Теперь ты не быть никакой экзаменатор целое поколение!

— Дружище Тэн, — благостно парировал Димитрий, — подобное завистливое настроение пагубно влияет на печень и мешает выходу желчи…

Матиас громко хмыкнул, но в их пикировку не вмешался. Алан старался пореже смотреть на него.

— Алан, всё в порядке? — спросил Матиас, заметив необычную молчаливость друга. — Тебе не понравилось в Либере?

— Нет, всё хорошо! — Алан натужно улыбнулся.

Матиас проницательно вглядывался в него.

— Уверен?

— Да брось, Матиас! — встрял Димитрий, который, конечно, понял, что к чему. — Алан в полном порядке и восторге от Либеры!

— Да, Димитрий прав, я в порядке.

— Я вас не узнаю, — с улыбкой сказал Матиас. — То вы деретесь друг с другом, то вступаетесь друг за друга… Отдых в Оазисе сблизил вас…

— Наверное, они познавать искусство любви друг на дружка, — съязвил Тэн.

Димитрий замахнулся на него плеткой, но не ударил. Тэн сделал вид, что достает из колчана за спиной стрелу и выпускает ее в Димитрия.

— С ней всё хорошо, — тихо произнес Матиас, обращаясь к Алану. — Стефан не даст ее в обиду.

— Ты о Кассии? — изумился Алан. Ну конечно, Матиас отнес подавленное настроение молодого человека к расставанию с любимой. Он поспешно сказал: — Э-э… да, я знаю, что она в безопасности. Она — Пилигрим, а значит, не просто женщина. Но проблема в том, что и она имеет право выбирать. А в караване Кровака выбор есть.

Он ни за что не признался бы в этом, если б не стремление отвлечь внимание Матиаса от Либеры с ее тайнами.

Матиас серьезно кивнул.

— Ты должен быть решительнее… Извини, что поучаю, но это в твоих интересах. Просто объяснись с ней, как с равным партнером. Она поймет. Она сильная девушка. Просто представь, что она — такой же человек, как я. Что она в какой-то степени мужчина.

Алан покосился на Матиаса. Несмотря на неудовольствие от непрошенных поучений, он был вынужден признать, что зерно истины в словах Матиаса есть. Действительно, а что если поговорить с Кассией как с мужчиной? В том смысле, что не пытаться ухаживать, а прямо предложить стать мужем и женой? Как она отреагирует на это? Она ведь сторонница равноправия между полами, и ей симпатична идея матриархата!

— О да! — раздался сзади голос Тэна. — Кассия Ринн — сильная девушка! Но говорить с ней, как с мужчина, — это глупость!

— Это еще почему?

— А потому, друг Матиас, что женщина — пусть самая сильная женщина на свете — оставаться женщина и никогда не быть мужчина! С женщина надо разговаривать как с женщина!

— Ты, я погляжу, специалист по женщинам? — насмешливо поинтересовался Димитрий.

— Меня учить мой отец, — невозмутимо парировал Тэн. — А он иметь много жен. Он знать, что такое женщина!

— Ну и что такое женщина? — спросил Матиас, стараясь не ухмыляться совсем уж откровенно.

— Все люди хотеть быть счастливый. Счастье для мужчина — владеть всем миром, а счастье для женщина — владеть мужчина, который владеть всем миром.

После такого заявления установилась краткая пауза, заполненная цоканьем копыт лошадей и шумом ветра.

— Хм, дружище Тэн, — сказал Димитрий. — Ты ошибаешься! Я, например, не владею всем миром, но вполне себе счастлив!

Тэн хитро прищурился.

— Ты, Пилигрим, не владеть всем миром? Разве ты не ходить, куда хотеть?

— Разве ходить, куда хочешь, и владеть — одно и то же?

— А что ты понимать под “владеть”? Запихать в седельный сумка? Владеть конь — значит, скакать на конь; владеть женщина — значит, иметь женщина, который тебя люби; владеть мир — значит, ходи по земле, где хотеть.

— А, ну если понимать это в таком смысле…

Матиас с нескрываемом интересом спросил:

— А что насчет Оседлых мужчин? Они ведь не могут ходить куда хотят? Получается, все они несчастны?

Тэн покачал головой, взметнув косичками.

— Для Оседлых мужчин их Оазис — весь их мир. Они владеть им, и они счастливы.

Алан с любопытством смотрел на Тэна. Почти то же самое сказала Рафу. Он не подозревал, что Тэн такой философ. Он привык, что Тэн отличный охотник, неприхотливый путешественник, хороший товарищ, певец и в некотором роде священник. Но чтобы еще