Мир грёз и кошмаров (СИ) - Грёза Анна

— Я знаю, просто… Можешь тогда приглушить те воспоминания? Ведьмы так делали, и становилось лучше. — попросила я Фэйда, решив, что он прав.

— Нет. — неожиданно обломали меня оба мужа.

— Что?.. Но почему?

— Это временная мера. Ника, он твой муж. Ты должна его простить сама. Просто постарайся его понять, дай шанс. — мягко улыбнулся мне Фэйд.

Джен, к моему удивлению, его поддержал. Приблизившись он взял меня за руки и, поймав мой взгляд, сказал:

— Фэйд прав. Дартэс и правда неплохой. Да, он жестковат, но как иначе он бы удержался на троне? К тому же, он стал жертвой заговора. На его суждения и чувства оказывали влияние, так что, сам по себе, он не натворил бы всего того, что… — Джен погладил пальцем шрам под глазом, — В общем, сходи к нему. Поговорить вам, в любом случае, необходимо. Не отбирай у него и у себя шанс на счастье.

И не поспоришь ведь. Попрощавшись с мужьями, я, в сопровождении дожидавшейся в коридоре служанки, отправилась навстречу своим страхам.

Глава 40

В раздумьях, я, казалось, вечно шла к нужным покоям, минуя по пути множество искуснейших гобеленов. Но мне было не до красоты императорского дворца, ведь мою голову разрывали противоречивые мысли.

«Ах, как де всё было бы просто, если бы Сууд не лишила меня воспоминаний!..» — мысленно сокрушалась я. Но тут же одернула себя, ведь сама же просила. И теперь мне оставалось лишь решить, как относиться к инфераду.

И какой он вообще, этот инферад? В моих воспоминаниях есть два непохожих друг на друга Дартэса: Дартэс жестокий и ужасный, от вида которого у меня от паники кровь стыла в жилах, и Дартэс заботливый и нежный, который разжигал во мне пламя своими поцелуями. Кого из них я увижу, когда решусь открыть дверь его покоев?

Не в силах разобраться в собственных чувствах, я решила руководствоваться голосом разума: Дартэс УЖЕ мой муж, и, насколько мне известно, брак в этом мире расторгнуть невозможно. А ещё он является императором, жизнь которого является гарантом мира в целой империи. Умри он от тоски из-за разлуки со мной — наверняка, претенденты на его место передерутся, разрушая всё то хорошее, что сейчас есть в этом жестоком мире.

Ничто не длится вечно — служанка, наконец, остановилась около резной двери. Да уж… Больше десятка разномастных девиц осаждала покои, но охрана императора стойко держала оборону. Сладкие ароматы их духов, казалось, будут теперь преследовать меня вечно. Ослепительные (благодаря блеску украшений и ярким нарядам) красавицы, похоже, не первый час ведут осаду. Они ревностно следили друг за другом, каждая была готова броситься на соперницу, если та окажется более удачливой.

Беспокоясь за свою жизнь и густоту волос, которые непременно кто-то захочет проредить, я терпеливо дождалась, пока служанка проскочит к страже, и те, выслушав её, сопроводят меня к императору.

Минуя «прекрасный цветник», я выслушала о себе много нового и интересного. Пара прелестниц словами не ограничилась — кто-то в гневе дернул меня за юбку, другая девица всё-таки дотянулась до волос, а самая миловидная даже решилась бросить в меня простеньким заклинанием неуклюжести, которое я вовремя отразила благодаря «донорскому» глазу.

С измятой юбкой и чуть взъерошенная, я ввалилась в императорскую гостиную. Пригладив волосы, отряхнула юбку и двинулась в сторону предполагаемой спальни. В покоях было тихо и пусто, целители, к моему неудовольствию, ушли. Приватность нашей с Дартэсом встречи меня волновала, и я безотчетно теребила браслет Фэйда.

— Ника?.. Слава Тхаше, это ты. А то я уж подумал, кто-то из этих умудрился проскочить мимо охраны. — облегченно выдохнул Дартэс, когда я вошла.

— Да уж, они у тебя не промах, — поддержала я его шутливый настрой. — Я чудом прорвалась сюда, даже не все волосы выдрали.

Дартэс обескураженно взглянул на мою прическу, а затем, хлопнув по кровати, предложил присесть. Мой взгляд заметался по комнате в поисках способа избежать такого близкого общения.

Немного подвинув одно из кресел, я села в двух метрах от императора. Дартэс, казалось, догадался в чем дело и настаивать не стал. Он лишь прикрыл на мгновение глаза и произнес:

— Ты вспомнила, верно?

— Да. Я всё вспомнила. — честно ответила я, от волнения сжимая в руках и без того мятую юбку.

— Ника, мне бесконечно жаль, что я так с тобой поступил. Я готов что угодно сделать ради твоего прощения… И пойму, если ты никогда не сможешь простить. — хрипло сказал он и взглянул на меня своими невозможными глазами.

— Да, ты облажался… — растерянно сморозила я, но, увидев потускневший взгляд и скорбно сжатые губы, продолжила: — Но я попытаюсь простить. И ещё, спасибо тебе за то, что спас. Дважды.

— Я не мог иначе, ведь я тебя… — он прервался на полуслове, а затем продолжил: — Ты же знаешь, что теперь являешься императрицей и моей женой?

— Да… Но что с этим знанием делать, я без понятия. Опыта управления государством у меня нет, а что до статуса жены… Прости, но я даже не уверена, что смогу выдержать твоё прикосновение… — почему-то мне было за это неловко.

— Я понял… — задумчиво произнес он, а затем, спустя минуту молчания, будто бы решившись, предложил: — Можем попробовать сейчас. Прикоснуться. Если боишься или не хочешь — ничего страшного, можем и в другой раз…

Прерывая его сбивчивую речь, я резко встала и, преодолев разделяющие нас метры, накрыла его сжатую в кулак руку своей.

Чего я ожидала? Взрыва? Потери сознания? Ничего этого не произошло. Присев на постель, я продолжила исследовать его руку и прислушиваться к собственным ощущениям: кожа не огрубевшая, приятно касаться, никакого отторжения нет. А вот император, если не начнет дышать, рискует потерять сознание. Он взволнованно отслеживает эмоции на моём лице, стараясь не шевелиться.

— Отомри, — подколола я его, — Всё, кажется, в порядке, но, всё-таки, думаю, нам не стоит спешить…

— Конечно, я понимаю и очень благодарен за то, что не послала меня русалам под хвост… Прости, вырвалось.

— И в чем же так провинились русалы? — решила я разбавить атмосферу. Да и интересно, чего уж там.

— Ника, приличным леди… — назидательно начал он, но я, осмелев, дотянулась до его рогов, провела по бороздкам ближайшего рога и отвесила по нему щелбан.

— Ну Дартэс, не начинай хоть ты! — инферад лишь обескураженно открывал и закрывал рот, свободной рукой ощупывая «пострадавший рог», — На месте там всё, расскажи про русалов!

Убедившись, что рог действительно на месте, он попытался пристыдить меня взглядом, но, потерпев неудачу, согласился:

— Ладно. Только никому не говори о том, что я тебе это рассказал. Мне о таком знать тоже, знаешь ли, не положено. Так… Карту Империи знаешь? А, не важно, все равно никто тебя туда не пустит… Есть в Империи город Оллару, знаешь о таком?

— Кажется, где-то слышала, но ничего про него не помню. Разве что… Это город, который знаменит обилием развлечений? — предположила я.

— Упаси тебя Боги от таких развлечений, Ника!.. Это портовый город, в котором отдыхают моряки, пираты и прочий сброд. И развлечения там им под стать. Не хочу тебя смущать, но чтобы ты понимала: там есть целая улица, где вульгарные леди всех рас предлагают себя каждому, кто готов заплатить им два-три десятка Шикк…

— А ты откуда знаешь, сколько им надо платить? — с наивным видом спросила я, не в силах удержаться.

— А я… Просто знаю, и всё! Но рассказ не об этом, — покраснев, Дартэс слился со скользкой темы, — Так вот, недалеко от Оллару, в Подводном Граде, живут русалы и русалки. Вот так они выглядят, — театрально взмахнув рукой, Дартэс сотворил иллюзию, взглянув на которую, я увидела трёх девушек и юношу. Красивые лица, которые портили рыбьи глаза, переходили в почти человеческий стан с прорезями жабр под грудью. Ниже пояса у одной девушки был рыбий хвост, как и в известных мне сказках, у второй вместо ног были щупальца осьминога, а у третьей в роду явно отметились крабы. Юноша-русал ниже пояса был морским коньком. Дождавшись, когда я насмотрюсь, Дартэс развеял иллюзию и продолжил: — Эти русалы и русалки часто подплывают к самому берегу и… В общем, они делают то же, что и вульгарные леди, работающие на улице Роз, но не за Шикки, а за украшения. И выражение «русалу под хвост» произошло от случая, когда русалка приняла у страждущего мужика побрякушку, но, не обнаружив поддельный металл, наказала клиента за жадность.