Магия на крови - Николай Басов

— Значит, так? — спросил Рогатый. И пошёл в атаку сам.

Трол отбился от него, а когда понял, что может двинуться вбок, скакнул и тут же нанёс почти два десятка таких же мелких ударов. Теперь у Гевста закровоточила нога. Как бы ни был он защищён от своего яда, всё-таки отрава замедляла его движения. Существенно хуже стала работать его нога, да и корпусом он уже направлял свои удары не так уверенно.

Это его и подвело. Он сделал выпад, а Трол сильно, куда сильнее, чем хотел, направил его клинок вниз, и вдруг… Неширокое лезвие противника воткнулось в землю, и даже довольно глубоко.

Трол тут же навалился, нанося удары, почти не чувствуя их, даже не пытаясь понять, куда они направлены. И Гевст отступил, вернее, отшатнулся шага на три. Но теперь Трол стоял над его клинком.

Он посмотрел на эту сизую, отравленную сталь. Клинок зарылся почти на четверть длины в плотную как камень глину. Трол придержал рукоять вражеского меча и сильно ударил навершием Клунга в плоскую часть. Меч врага сломался. Трол отшвырнул его и посмотрел на Гевста.

— У тебя есть четвёртый клинок, Гевст?

Тот перехватил последний свой меч двумя руками. И приготовился, по своему обыкновению втирая ноги в землю, чтобы уверенней упереться в неё всей тушей.

Трол мельком оглянулся. Роват уже затих. Крохана била крупная дрожь, Ибраил стоял рядом и, бессильно уронив руки, наблюдал, как оба раненых умирали.

Трол вдруг почувствовал, что в Синкопоре что-то изменилось. Ещё не вполне доверяя себе, он опустил трёхгранный меч рядом со сломанным мечом Гевста, упёрся, и… калёная, кованная в лучших мастерских сталь сломалась, словно была сделана из рыхлого дерева. Гевст снова улыбнулся.

— Эти ваши мечи всегда ломаются, когда напитаются ядом.

Правильно, на трёхгранной основе леворучного меча яда накапливалось больше, чем на Клунге, к тому же он чаще встречал выпады противника, вот он и сломался первым. Теперь нужно было думать ещё и о том, сколько времени сможет выстоять Клунг… Трол перехватил большой меч двумя руками и взмахнул им, стряхивая яд в сторону Гевста. Тот даже не моргнул.

И тогда Трол снова атаковал, на этот раз по законам своего боя, сильными ударами, которые должны были отбросить противника назад. Но масса Гевста сыграла в его пользу, он как стоял, так и остался на месте, зато их мечи каким-то образом загуляли словно бы сами по себе, уводимые инерцией ударов и блоков, уже не вполне контролируемые ослабевшими и уставшими руками бойцов… А Гевст сделал ещё одну странную штуку — он вдруг бросился вперёд, подхватил Трола, и оба они, так и не выпустив мечей, рухнули в пыль. Теперь дела Трола были совсем плохи, тяжёлый, под пять сотен фунтов, и на удивление сильный противник непременно должен был справиться с Возрождённым. Он и сам почувствовал это, удовлетворённо взревев. Рогатый приподнялся, приготовившись нанести удар правым кулаком, не забитым ядом от полученной ранее раны и потому быстрым и сильным, как вдруг…

Из груди Гевста, дымясь от жаркой крови, показался, разрывая кожу с сухим треском, наконечник меча. Тонкий и слабый, преодолевший его тушу всего на пару дюймов… Но, несомненно, пробивший сердце Рогатого.

Гевст мгновенно обмяк, а затем, не сводя изумлённых глаз со стального острия, стал падать на Трола. Чтобы не получить удар этого же острия себе в грудь, Трол извернулся и выскочил из-под Гевста. Поднялся на ноги, как ему показалось, единым махом. Но Рогатый уже тоже поднимался, лишь чуть медленнее, мучительно преодолевая боль. Он ещё не был убит, он был лишь ранен, пусть и серьёзно…

Трол прицелился и размахнулся. Клунг запел в воздухе, как бывает только при самых удачных тренировках на скорость. И отточенная сталь Трола обрушилась на загривок Рогатого, чуть ниже его головы. Трол почувствовал удар, отозвавшийся в его руках и плечах так, словно он одним махом пытался перерубить крепостной таран… И Клунг, тоже изъеденный ядом Гевста, сломался.

Трол отскочил назад, выискивая ментальным ощущением самый близкий к себе меч, какой угодно, лишь бы был боевой клинок… Но Гевст по прозвищу Рогатый вдруг перестал подниматься, а упал вниз, на живот, заливаясь кровью. А его голова, почти отделённая от туловища, свернулась вбок, в сторону Трола, потому что позвоночник чудовища был всё-таки перерублен.

Трол посмотрел на излом Клунга, от этого клинка уже ничего нельзя было ожидать: на изломе он был тёмным и гнилым, как испорченный сыр.

Трол отбросил обломок меча и посмотрел на Ибраила, нанёсшего тот самый, решающий удар.

— Ты вовремя, — проговорил Трол. Ему хотелось пить, во рту стоял горький привкус яда, которым Гевст смазывал свои клинки. — И очень точно, должен признать.

— Я всё-таки врач, — отозвался маг. — Уж под лопатку, доставая сердце, ударить сумею… Если ты придерживаешь противника.

— Ну, я не столько держал его, сколько пытался из-под него вылезти… — начал было Трол и умолк.

Потому что в мире происходило что-то страшное. Трол повернулся на месте, ожидая нового нападения, но это была не атака и тем более не магическая атака. Это было что-то ещё более необъяснимое. А именно — вся магическая сила Гевста, которую Ибраил блокировал заклятьем антимагии, теперь ударила в них тяжёлой, тёмной, удушливой, страшной в своей энергетике волной. Ибраил закачался, упал, покатился по пыли… Трол оказался на коленях и вцепился в землю пальцами, ломая ногти, стараясь удержаться тут, в этом мире, в этой жизни и не быть сметённым чёрной и неистовой силой, которая теперь хлестала ему в грудь и голову, в душу и сознание, сокрушая всё, что он знал до сих пор, подрывая его веру в то, чему он поклонялся… Это было ужасно.

И вдруг он понял, что слабость, которую вызывали магические атаки Гевста, тоже вернулась к нему и он теряет способность сопротивляться ей. А быть таким слабым и получать удары магического опыта Гевста было невыносимо. Даже для него… Последней мыслью было, что, скорее всего, на его месте даже учитель Султунар не сумел бы противостоять этому.

Глава 17

Трол открыл глаза. У него болело всё, словно он попал под камнепад и в его теле не осталось ни одной целой косточки. У окна стоял Ибраил. Он был плох, очень бледен и даже опирался на какую-то клюку, поддерживая себя в вертикальном положении. Но он всё-таки почувствовал пробуждение Трола и обернулся.

— Уже вечер, — сообщил он почему-то по фойски. Потом тряхнул головой, попытался улыбнуться.

Трол приподнялся на локте.

— Почему… так больно. Я же не был ранен.

— Трижды, — отозвался Ибраил. — Я даже боялся, что ты не сумеешь драться.