Открывашка в другие миры - Ольга Прусс

– Пермиков! – рыкнул на меня директор, и я, осекшись, закрыл рот. – Мы только время сейчас тратим!.. Позвольте каждому заниматься своим делом. Если Федор Степанович спрашивает подобные вещи, значит, так нужно! Это понятно?

– Так точно, – процедил я сквозь зубы, пытаясь заставить себя успокоиться. В конце концов, Стержень прав. Пока это всего лишь вопросы, мало ли зачем доку эти знания?

– Когда у вас последний раз был половой контакт? – невинно уставился на меня Носов своими глазенками, и я почувствовал, что густо краснею.

Боясь случайно сболтнуть лишнего, я медлил с ответом. Честных и Николай Иванович в ожидании буравили меня глазами, но тут положение внезапно спасла Поля, сказав за меня:

– Вчера. После вечеринки всегда кто-то с кем-то зависает, вы же знаете.

Катины слова  прозвучали так буднично, словно она говорила о чистке зубов.

– Молодой человек, барышня изложила нам точную информацию о вашем ночном времяпрепровождении?

Не успев ничего сформулировать, я тупо кивнул, но для профессора этого оказалось достаточно. Остальные вопросы были простые:

– Урологические заболевания есть?

– Нет.

– Горло, уши не беспокоят?

– Нет.

– Зубы?

– Только если по ним бьют.

– Изжога, запоры, повышенное давление?

– Не страдаю.

– Что ж, – усмехнулся доктор, захлопнув блокнот и, обведя всех взглядом, сосредоточил его на мне: – пока все складывается весьма неплохо. Можем начинать.

Поняв, что легкая прелюдия закончилась, я сглотнул подступивший к горлу тревожный ком.

– Вы не голодны? Или же вас мучает жажда?

Я отрицательно помотал головой:

– Меня мучает только ожидание неизвестности. Что вы со мной собираетесь делать?

– Я спрашиваю потому, – хмыкнул профессор, – что следующее принятие пищи может быть весьма нескоро. Однако, в целях безопасности операции, а также вашей собственной, с момента как вы покинете лабораторию, не советую ни пить, ни есть. Туалет и душ вы посетите сейчас, после чего от испражнений на время придется тоже отказаться. Пройдите  и сделайте все необходимое! – махнул рукой доктор на смежную с операционной дверь. – Свою одежду оставьте за ширмой.

Ну, вот и начинается то, чего я втайне боялся. Раз меня хотят раздеть, да еще и заставляют перед этим помыться, значит, точно потом будет какая-то гадость.

Наружу рвалось много разных слов, но я благоразумно решил их оставить при себе. Все равно это уже ничего не изменит.

Под сочувственными взглядами начальства я обреченно проследовал в душевую и, заперев за собой дверь, начал раздеваться.

***

На водно-туалетные процедуры пришлось потратить не меньше получаса, так как профессор, из-за двери раздавая указания, велел мне довести себя до идеальной чистоты и «пустоты» организма. А поскольку сам организм с перепугу зло артачился, то пришлось еще и прибегнуть к некоторым уловкам, дабы Федор Степанович был полностью мной удовлетворен.

Выходить голым к начальству я был не готов. Поэтому, насухо вытершись и обернувшись полотенцем, я покинул душевую, всем своим видом олицетворяя смирение.

– Вот это вы напрасно, Андрей. Снимайте и садитесь, – указал профессор на кресло, и я почувствовал, как под спасительной махровой тканью ниже пояса у меня все испуганно сжалось.

Директор, Леонид Аркадьевич и Поля, замерши полукругом у стены, смущенно прятали глаза. И только док, черт бы его побрал, разглядывал меня с нескрываемым профессиональным интересом.

Наплевав на все возможные приличия, я быстро скинул полотенце, и плюхнулся в кресло, поежившись от охватившего тело холода операционной.

– Не волнуйтесь, Андрей, я постараюсь все сделать быстро и как можно менее болезненно.

Ну, спасибо, успокоил!

– Начнем, пожалуй, с внешних и легко обнаружимых датчиков, – пробормотал себе под нос Федор Степанович, раскрывая коробочку с маленькими едва заметными гранулами. – Наклоните, пожалуйста, голову, – скомандовал он, и я послушно подчинился. И ради этого мне надо было раздеваться догола?

– Первый жучок мы расположим в волосах… Вот таааак, готово! – протянул профессор, и я почувствовал легкий укол в затылке. Ну что, вполне терпимо. Если так пойдет и дальше, то, похоже, опасения мои были напрасны.  

– А теперь, откиньтесь, пожалуйста, назад, и постарайтесь не шевелиться.

Запрокинув голову, я замер, краем глаза следя за действиями доктора. Подхватив пинцетом вторую гранулу, он приблизил его к моему носу:

– Это уже будет немного неприятно. Если внезапно захотите чихнуть, постарайтесь все же сдержаться, иначе все придется начинать заново. Я постараюсь, чтобы прокол вышел не резким… Не дышите!

Набрав в грудь воздуха, я затаил дыхание, приготовившись стерпеть укол. Но когда доктор протолкнул свой чертов пинцет мне чуть ли не в переносицу, которую при вживлении чипа будто обдало огнем, я расчихался так, что вылетевший из носа микроскопический шарик искало по полу все мое начальство во главе с самим профессором. И только я угрюмо сидел в кресле, стараясь унять естественную реакцию своего организма на проделанную с носом экзекуцию. В результате, подсадить жучок удалось только с третьей попытки, после чего мне окончательно стало ясно, что радоваться начинал я зря. С каждым последующим разом все будет только хуже, тем более что свободных естественных отверстий на моем бедном теле осталось еще немало.

– Какое ухо у вас лучше слышит? – улыбаясь, словно ребенку, поинтересовался Носов.

– Да без разницы, крепите уже! – буркнул я, без команды повернувшись к нему правым боком.

Вопреки моим ожиданиям, тут снова оказалось все не так страшно, только слегка кольнуло в ушной раковине. Наверно, этот датчик тоже должны сразу обнаружить. Ну и ладно. Главное, чтоб мой мучитель не полез мне в…

– Пах откройте ваш, пожалуйста, – скромно попросил профессор, не иначе мысли мои прочитал!

Я снова начал закипать.

– А вот тут уж, доктор, знаете, идите-ка вы на…

Закончить искусно выстроившуюся в голове незатейливую фразу не позволил директор.

– Андрей, я попрошу вас сделать то, что просит Федор Степанович. Возможно, этот элемент люди Скворцовой обнаружат, но если нет – он может спасти вашу жизнь.

– Да я скорее сдохну в этом кресле, пока он (я зло ткнул пальцем в доктора) будет издеваться над моим… телом! – быстро заменил я рвущееся наружу естественное название полового органа, которое почему-то при всех произнести постеснялся. Хотя если док все же решит осуществить задуманное, матов в моем исполнении они еще наслушаются.

Стержень стрельнул глазами мне куда-то за спину, и в тот же миг, почувствовав легкий толчок в шею, я стал вяло съезжать с кресла, ускользающим сознанием ловя дальше только отголоски разговоров: «помогите подержать…»,  «барышня, вас не затруднит…», «да, иногда, бывает, кровоточит, орган-то нежный…». От последних слов я, кажется, окончательно отключился. А когда очнулся, обнаружил, что лежу на кушетке, заботливо прикрытый простыней. С опаской заглянув под ткань, я с облегчением убедился,