Иду на свет - Мария Анатольевна Акулова

Сердце вылетает из груди, она сама чувствует, как яростно сокращается, а ещё, что Данила не тормозит. Проникает в неё глубже. Толкается сильнее. До боли впивается в кожу. Ловит её спазмы, усиливая собственные ощущения… Замирает в ней, не стонет — ругается… Тихо-тихо. Потом опускается сверху. Снова целует. Снова нежно. Снова в шею…

А у Санты на губах внезапно улыбка… Она чувствует, как ему хорошо.

Данила не спешит выходить. Он в ней. Из всех неудобств Санту волнует только то, что к её спине прижимается ткань рубашки, а не горячая грудь.

Они постепенно выравнивают дыхание, Санта улыбается снова, чувствуя поцелуй на виске. Потом — на щеке…

И как она могла хотя бы подумать об измене? Вот как?

— Извини, я немного…

Данила не договаривает, отпускает бедро Санты, оставляет с чувством пустоты внутри и липкой влаги между ног. Только после того, как он немного отступил, Санта осознает, что действительно без синяков вряд ли обойдется. Но до этого нет никакого дела.

Ей-то сладко.

И чуть-чуть смешно. Потому что Аля завидовала не зря. Санта и сама себе вот сейчас…

Данила наклоняется. Санта следит за его действиями через плечо. Боится, что без точки опоры может не устоять. Правда и так руки трясутся, а по телу волной лучшая в мире апатия.

С пола Чернов поднимает почему-то пиджак. Стряхивает, а потом набрасывает на её плечи.

И вроде бы можно возразить, что ей не холодно, но Санта… Просто расслабляется. От него концентрированно пахнет туалетной водой. Она идеально сочетается с остаточным запахом их пряного секса.

Данила обнимает Санту вместе с пиджаком, ныряя ладонями под него. Ведет по голой коже.

Вжимается лицом в волосы. Вдыхает сначала, потом задерживает…

— С того раза хотел тебя голую в своем пиджаке.

И признается, заставляя Санту снова улыбнуться и снова же задрожать. В «тот раз» она об этом и не подозревала. Была глупой трусихой. И как же хорошо, что хватило смелости, ума, везения…

— Дань…

И вот сейчас потерять всё это — страшнее некуда. Поэтому Санта окликает, снова поворачивает голову, смотрит серьезно, продолжая чувствовать крепость его объятий.

— Я хочу, чтобы ты знал. Меня можно не только трахать. — Эти слова звучат горько. Данила на них напрягается… Но Санта не хочет начать новый скандал. Она хочет, чтобы они закрыли тему. — На меня можно положиться. Иначе зачем всё это? Понимаешь?

Услышать сейчас: «да, Санта», ничуть не менее важно, чем первое признание в любви. Во всяком случае, в моменте Санте кажется так. Но Данила не торопится.

В коридоре — звон тишины и бесконечные обрывы девичьего сердца.

Данила сглатывает, прижимается к её щеке губами, целует нежно, к уху ведет…

Санта же против воли жмурится. Ей кажется, он близок к тому, чтобы ответить что-то мудрое… Но ей неподходящее.

И в этом случае тишина не так уж страшна.

Но всё оказывается проще. А может наоборот сложнее.

— А замуж взять тебя можно, Санта?

Глава 17

— Нравится? — Данила спросил, как завороженный вместе с Сантой следя за тем, как она играет с их руками. Тонкие женские пальцы скользят по его зависшей в воздухе ладони. Едут вверх по фалангам пальцев, она прижимается своей ладонью к его, будто сравнивает размер, а потом поворачивает, позволяя Даниле сжать её кулак в своем.

Дальше снова разжимает, разворачивает, постукивает по его расслабленным пальцам, чуть крутит, разглядывая блики камня на кольце…

Услышав вопрос, отрывается от него, поднимает взгляд на Данилу, улыбается…

— Очень…

Её глаза и губы говорят в унисон.

Санта блестит взглядом, тянется к его рту, а потом снова устраивается на груди, вжимается плотнее в бок, чтобы продолжать свою игру с руками.

Они давно перебрались из коридора в спальню. Приняли душ и завалились на кровать. Немного играли — Санта показывала, где больно, Данила целовал.

Был доволен. Спокоен. Получил своё «можно».

Санта следом — кольцо.

Конечно же, его предложение не было спонтанным. Она это и сама прекрасно понимала.

Данила достал коробочку из другого комода. Сам надел. У Санты пальцы дрожали, но не от страха. Просто это так волнительно…

А кольцо — так красиво…

Санта снова им залюбовалась. Данила сжал металл пальцами, пошевелил. Отметил, что свободно скользит по фаланге…

— Не угадал с размером. Если хочешь, вдвоем сходим, другое выберем…

Предложил вроде как без сожаления, а в Санте разом протест. Она уводит руку чуть в сторону, а потом снова любуется.

— Наоборот. Со всем угадал. Давить и не должно. Не хочу другое выбирать.

Говорит искренне, ни секунды не кривя сердцем. А ещё с приятным удивлением для себя же отмечает, что за весь вечер ей в принципе ни разу кривить не пришлось.

Всё, что случилось сегодня, не вписывалось в её представления о том, как они должны бы выйти из кризиса. Тем не менее, этот путь не казался «не тем».

Ей не страшно замуж. Ей сейчас вообще вроде как ничего не страшно. Алкоголь волшебный, что ли?

Или всё же вечер?

— Это ты Алю надоумил меня в бар потащить?

Санта снова обратилась к Даниле, подкладывая руки под подбородок, устраиваясь на его груди, глядя вверх.

Туда, где Данила сначала по инерции смотрит на свою уже пустую зависшую в воздухе ладонь. Потом сжимает её, опускает на простыню…

Взгляд — на лицо Санты, усмехается.

— Нет. Она позвонила около десяти. Сказала, что вы в хлам и вас можно забрать. Если не хочу — вы закажете такси…

— Дурында…

Санте снова стало неловко, она на секунду вжалась в руки лбом. Порозовела. Когда вскинула взгляд обратно на Даню — улыбалась…

И