Иду на свет - Мария Анатольевна Акулова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только Санте снова хочется фыркнуть.
— Ну и что, что ты сказал, Дань? Вот что? Ты сам бы чему верил? Моим словам или своим глазам?
Отвечать на вопрос Санты не надо. Данила и не спешит.
Не считает её дурой, которой можно лапшать о том, что он бы поспешных выводов не делал бы. Делал, конечно. Все делают, какими бы разумными и хладнокровными ни были.
Страх потерять застилает самые мудрые глаза.
— Я надеялся, ты остыла…
Данила признается после паузы. Смотрит мельком, чуть улыбается. А в ответ летит гневная искра…
— Я тебе не чайник, чтобы остывать…
И недовольное бурчание, после которого Санта вновь отворачивается к окну. В машине — тихо. За окном мелькают огоньки.
Внутри у девушки всё сложно. Она очень по нему соскучилась. Находясь рядом, будто домой вернулась. Но не преувеличивала, когда боялась рано подходить. Ведь стоило им остаться наедине — тут же бросилась выяснять, а не мириться.
Наверное, это нехватка житейской мудрости. А может неготовность прогибаться там, где рискуешь потерять себя. Ведь он-то решил свою проблему, а она за это время чуть с ума не сошла…
— Я спросил тебя, Сант… Что, если вдруг…
Заново разговор завел Данила.
— Ты спросил «в теории», Данила! «В теории», блин! Что я должна была сказать тебе «в теории»? Что счастлива была бы? Но неужели ты правда думаешь…
Санта не договорила. Горло сжалось из-за волнения. Он зря ей напомнил то, что Санта и так не выбрасывала из головы. Его чертов вопрос в теории, её чертов теоретический ответ.
В его представлении она тогда уже его бросила. А Санта ведь не знала…
Санта ведь не подозревала…
Данила сам отказался от её поддержки в трудный момент. Сам вынес её за скобки. Он сам сделал из неё малолетнюю девчонку, которая махнет хвостом, если вдруг обнаружится, что у него в анамнезе не только блестящий карьерный взлет и чистый паспорт, но ещё и ребенок.
И пусть он отчасти прав — Санта знает, как может быть сложно поладить женщине со старшими детьми её мужчины, как иногда непросто знать, что рядом крутится человек, всегда готовый вмешаться в ваши с ним отношения и всё испортить… Но это всё нельзя обсуждать в теории. В теории нельзя из этого делать хоть какие-то выводы.
Иногда Санте казалось, что своим поведением на протяжении этих трех недель Данила над ней будто поглумился.
— Я думаю, Сант, что у меня тоже были причины волноваться.
Его ответ не звучит обвинительно, но как-то резко сбивает напор. Потому что в этом он тоже прав.
И вся гадость их ситуации в том, что Санта прекрасно понимает Данилу. Не снимает ответственность с себя. Ему правда было из-за чего волноваться.
Она так долго его морозила… Она может и дальше продолжала бы, не заметь в нём странные метаморфозы и не расцени их неправильно…
Ну и чего ещё стоило бы ждать от мужчины, который и так живет с ощущением, что ты нужна ему больше, чем он тебе, а сверху на него сваливается новость, которая с вероятностью девяносто девять и девять вас отдалит?
Будь Санта Данилой, она бы тоже таилась.
Только она не Данила. И свою обиду она не лелеет. Пытается задушить, только не душится…
— Прости…
Шепчет после паузы, вскидывает новый взгляд от коленей в капроне на его профиль…
Видит, что Данила напряжен. Понимает, что ему, наверное, и самому неприятно было озвучить то, что озвучил. Снова его понимает…
И внезапно безумно хочет прижаться. Наплевать на всё и обнять так, как никогда ещё…
— И ты меня…
Его ответный взгляд ещё резковат, как и тон. Но Данила пытается улыбнуться, Санта тоже.
Вздрагивает, когда мужские пальцы тянутся к ее ноге. Ложатся на подол бархатного короткого платья, едут по бедру, протискиваются между коленок, идеально накрывают и сжимают чашечку…
Кровь Санты снова начинает бурлить, она сглатывает, смотря вниз.
— К нам знакомиться подходили… А я смотрела на них и думала… Боже, если кто-то кроме тебя меня коснется — мне плохо же станет…
Санта произносит, продолжая смотреть на руку Данилы, которой у нее на бедре максимально удобно. Как влитая. Как друг для друга созданы.
Или это они? Или это во всем?
Данила гладит, снова едет чуть вверх… И чувствуя одновременно стыд, а ещё сходу довольно сильную пульсацию желания, Санта расслабляется, разжимает ноги, позволяя скользить свободно. По бедру. По самой нежной коже на внутренней стороне…
Просто по капрону, а будто по голым нервам…
— Кому-то точно плохо стало бы.
Комментарий Данилы — один из тех, на которые тоже можно фыркнуть. Но Санте не хочется.
Она откидывается на подголовник, чуть сьезжает на сиденье, закрывает глаза, сглатывает, чувствуя, как Данила скатывает юбку, ведет ладонью выше, а машина щелкает сигналом поворота.
Её квартира дальше, но сегодня Санта туда не попадёт.
* * *— Дань, ты топчешь же…
— Похер, в химчистку сдам завтра…
Потоптанное пальто — не самый лучший повод для смеха, но с губ Санты слетает именно он.
Только звучит недолго.
Её руки — у Данилы на плечах. Его лоб прижимается к её лбу. В квартире темно, но Санта чувствует его взгляд. Приоткрывает губы, тут же переживает нападение.
Самое сладкое. Чуть-чуть держит хмельную оборону. И сдается. Их языки встречаются, мужские руки сжимают ягодицы и вдавливают женское тело в себя. Санта животом чувствует — он её хочет. Сама же изнемогает с той секунды, когда опустился на водительское место рядом с ней.
Данила целует глубоко, но недолго. Отрывается, крутит Санту, вжимается губами уже шею. Втягивает кожу до болезненности, а Санту пробивает дрожь.
Губы так
