Женщина, которая легла в постель на год - Сью Таунсенд

– Поистине ужасное оскорбление, – заметил Брайан-младший, – особенно от человека, который до сих пор иногда носит кепку козырьком назад.

– Ага, и слушает хруст хлопьев после того, как зальет их молоком, напевая песенку из рекламы, – поддержала брата Брианна

Поппи с придыханием сказала:

– Я доселе не встречала такого зрелого мужчину как вы. Хотелось бы мне, чтобы вы были моим отцом, Брайан. – Она накрыла ладонью руку доктора Бобера, сжимающую рычаг переключения передач.

Брайан даже не попытался высвободиться. Переключая передачу, он двинул и ладошку Поппи вместе со своей рукой.

– Как ты мог предпочесть маме Титанию? – не унималась Брианна. – Мама все еще очень красивая. И добрая, и заинтересована в людях. А Титания выглядит как содержимое банки для анализов, и она вовсе не добрая, папа. Она втихомолку называет Александра «эскимошкой». Говорит, что снаружи он темно-коричневый и шоколадный, а внутри у него пломбир.

Брайан рассмеялся и сказал:

– Признай же, Брианна, что Алекс говорит и держится так, будто в своем Скарсборо на острове Тобаго был членом королевской семьи.

– Его усыновила английская пара, которая отправила его учиться в Чартерхаус! – вскипела Брианна. – После привилегированной школы он не может говорить и держаться по-другому!

Брайан пытался перестроиться в средний ряд, отчаянно моргая поворотником и держась на хвосте у едущего впереди автомобиля. Он перекричал шум мотора:

– Сдается мне, ты слишком горячо его защищаешь. Будто влюбилась.

– Не просто влюбилась. Я по-настоящему люблю Александра.

Брайан отвлекся от дорожной ситуации, и ему пришлось довольно сильно крутануть руль, чтобы выровнять колеса по полосе.

– Он старше тебя на тридцать два года, Брианна!

– Мне все равно, – сказала она.

– Тебе не будет все равно, когда придется подтирать его дряблую старческую задницу и класть его зубы в стаканчик у кровати. А он тебя любит, Брианна?

Брианна сквозь метель посмотрела в окно на габаритные огни идущей впереди машины.

– Нет, – прямо ответила она.

– Нет, – повторил Брайан, – потому что ты – потерявшая голову глупая девчонка. Ты же всего лишь ребенок.

Брайан-младший наклонился вперед, приблизившись губами почти вплотную к уху отца, и тихо прошипел:

– А ты – лицемер. Ты же на восемнадцать лет старше Титании.

Сопровождая слова отчаянной жестикуляцией, Брайан взревел:

– Думаешь, я этого не знаю? Я год за годом боялся, что она оставит меня ради кого-то помоложе!

Автомобиль завилял по дороге.

Поппи отдернула ладонь от Брайана и взвизгнула:

– Пожалуйста, возьмите руль обеими руками!

Брайан-младший сказал:

– Я хочу знать, когда именно ты разлюбил маму. Хочу знать, как долго ты врал всей нашей семье.

– Я не разлюбил вашу маму. Взрослая жизнь очень сложна. – После долгой паузы Брайан продолжил: – Нам стоило бы остановиться на обсуждении евро: бери или беги. Если начнем бередить старые раны, из этого не выйдет ничего хорошего.

– А мне нравится сдирать корку, – строптиво возразила Брианна. – Так приятно, когда болячка сходит и под ней виднеется новенькая кожа.

Брайан взорвался:

– Хорошо! Раз вы оба такие, мать вашу, взрослые! Так и быть, я вам расскажу, как сошелся с Титанией! Спрашивайте все, что угодно!

Близнецы молчали.

– Это было безумно романтично? – вмешалась Поппи. – Вы влюбились в нее с первого взгляда?

– Скорее это походило на медленное возгорание. Меня впечатлил ее ум и хватка прирожденного исследователя. Она словно терьер намертво вцеплялась в то, что считала правильным путем. Такой упертостью она не снискала себе популярности у коллег, но я всегда думал не как все.

Близнецы обменялись насмешливыми взглядами.

– Как у вас все случилось в первый раз? – задала второй вопрос Поппи.

Брайан улыбнулся в темноте.

– Однажды ночью в университетской библиотеке, среди стопок книг по философии…

– В библиотеке? – возмущенно переспросила Брианна. – Там же мама работала! Это ужасно!

– Сейчас бы мы уже не смогли это провернуть – везде понатыканы чертовы камеры наблюдения.

– И когда это между вами произошло? – захотел уточнить Брайан-младший.

– Примерно когда упал шаттл «Колумбия»[25].

– То есть у тебя интрижка с Титанией аж с две тысячи третьего года?

– Та катастрофа с шаттлом сильно меня подкосила, сынок. Я был крайне уязвим. Ваша мать, казалось, не желала понять, какое горе я переживаю. Но Титания была рядом и тоже скорбела. Именно «Колумбия» сблизила нас. Друг в друге мы нашли необходимое утешение.

– Да, но ведь тебе не потребовалось целых восемь лет лишь для того, чтобы пережить боль от той космической катастрофы? – съязвил Брайан-младший.

Брайан повернулся к сыну.

– Ладно, – кивнул он. – Признаю. Между нами вспыхнула страсть и сработала физика. Я был непреодолимой силой, а Титания – абсолютно неподвижным объектом[26].

Водитель опасно близкой к ним фуры нажал на клаксон. Брайан затормозил так резко, что Поппи тут же задумалась о травме спины и о возмещении ущерба из-за причинения вреда здоровью.

Когда все успокоились, Брайан-младший процедил:

– Итак, сначала мы узнали, что ты неверный муж, а теперь выяснилось, что ты к тому же банкрот по части разумности. Нелепая метафора, в который ты уподобил себя силе тяготения, могла прийти на ум лишь интеллектуальному пигмею. Твоя апелляция к популярной науке неуместна, а упрощенная до примитива логика так же опасна, как твоя манера вождения. Миллионы людей погибли из-за так называемых ученых вроде тебя.

– Давай жми, Бри, – подбодрила брата Брианна.

Последующий спор быстро разгорелся и перерос в яростную перепалку, достигнув ледяных вершин непонимания, пока наконец отец и сын не обнаружили, что оказались на плато науки, переключившись на обсуждение шестимерного пространства.

Поппи заскучала. Чтобы скоротать нескончаемое время (ради Бога, они доехали только до развязки, ведущей к аэропорту Ист-Мидлэндс!), она позволила себе погрузиться в фантазии, в которых стала малюткой-невестой доктора Бобера. У алтаря она бы выигрышно смотрелась в белом кружеве рядом с грузным бородатым женихом. Она заставила бы Брайана продать запущенный особняк вместе с Евой, расстаться с занудной Титанией и купить пентхаус в центре города. Поппи очаровала бы весь факультет, чтобы удовлетворить амбиции Брайана о работе профессором на полную ставку. Затем настояла бы, чтобы косматик потратил триста пятьдесят фунтов на стрижку волос и бороды у Никки Кларка. Приучив мужа носить повседневную одежду маститого ученого (вельветовые брюки, замшевые броги, мягкий твидовый пиджак и очки в роговой оправе), она стала бы его агентом, пристроила бы его на телевидение, и в конце концов они стали бы вращаться на равных в кругу знаменитостей. Ей всегда хотелось свести знакомство с Кэти Прайс и Далай-ламой. Конечно, она настоит, чтобы Брайан сделал вазэктомию. Станет брать с него деньги за секс, а позже – когда он совсем состарится или начнет выживать из ума – поместит мужа в дом престарелых. Хотя всегда есть возможность умерщвления из милосердия. В зале суда Поппи красовалась бы в траурном наряде и скромной черной шляпке с вуалеткой, сжимая в руках белый платочек и изредка промокая глаза. А когда председатель коллегии присяжных объявил бы: «Невиновна», она бы мило упала в обморок прямо на трибуне. В общем, когда автомобиль дополз до поворота на «Икею», Поппи успела охмурить, окрутить, охолостить и похоронить Брайана.

А бедняга ехал и ехал вперед, не ведая об уготованной ему судьбе.

Поппи вынырнула из раздумий и тут же перебила Брайана-младшего, который монотонно вещал о чем-то, чего Поппи не могла – да и не хотела – понять.

– Мне кажется очевидным, что ваш отец по уши влюбился в Титанию. Наверное, тогда она была очень красивой, правда, Брайан?

Брайан заколебался:

– Да нет, даже не симпатичной. И хорошенькой я бы ее тоже не назвал. Но она разделяла мою страсть к нашему общему делу. А Ева, когда я задерживался на работе допоздна, не проявляла не малейшего любопытства, чем я там занимался. Она едва глаза поднимала от своей треклятой вышивки. Казалось, замаячь конец света, она бы… шила, шила и шила.

– Все это вранье, вранье и вранье, папа, все эти годы, – покачала головой Брианна.

Поппи поерзала на сиденье, чтобы повернуться лицом к Брайану. Ее легкая шелковая юбка задралась, и доктор Бобер мельком увидел бледно-зеленые французские трусики.

Пару километров они ехали в тишине.

Потом Брайан сказал:

– Пришло время музыки.

Он нажал кнопку на магнитоле, и автомобиль наполнился композицией оркестра Нельсона Риддла. Для близнецов поездка и так была пыткой, но стала во много крат мучительней, когда заиграла песня «Ночные прохожие» и Брайан с Поппи начали подпевать Синатре. Брайан подвывал с псевдоамериканским акцентом, а фальцет Поппи безбожно не попадал в ноты.