Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 2 - Наталья Г. Леонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце марта 1920 года арестовали любимую тетку Сони – Александру Львовну. Ее обвиняли в заговоре против Советской власти. В борьбу за ее спасение включилась вся семья, друзья, толстовцы. Письма и ходатайства с подписями надо было кому-то передавать по инстанциям. Вот и нашелся предлог немного отвлечь решительную возлюбленную от сердечных мук: занять ее общественно-полезным делом. В хождениях по «кремлевским кабинетам» Соню часто сопровождал пасынок ее тетки Татьяны Львовны, Сергей Сухотин, который вместе с князем Феликсом Юсуповым, великим князем Дмитрием Павловичем и Пуришкевичем участвовал в убийстве Распутина. Сергей Михайлович был женат на знаменитой пианистке Ирине Горяиновой (псевдоним Ирина Энери), в браке родилась дочь Наташа, крестным отцом ее стал Феликс Юсупов. Жена оставила Сухотину дочь (девочка была не совсем здорова) и эмигрировала в Париж. При тесном общении молодые люди, Сергей и Соня, подружились. Потом и сам Сергей Сухотин был арестован. Соня носила ему передачи. Его вскоре выпустили из тюрьмы. Сухотин влюбился в Соню. Соня не сразу, но ответила на его страстную любовь. Осенью 1921 года влюбленные поженились. Родители успокаивали себя тем, что брак сословный: древний дворянский род Сухотиных породнился с родом Толстых. Семейное счастье оказалось недолгим. 23 января 1922 года у Сергея случился удар, отнялся язык. Потом частично восстановилась речь и двигательные функции правой руки. Соня надеялась на полное выздоровление мужа, но надежды не оправдались. Весной 1923 года у Сухотина случился повторный удар, поразивший мозг. Диагноз: безнадежен. Летом 1923 года по совету врачей, спасаясь от депрессии и процесса в легком, Соня отправилась в Крым. Поэтесса Вера Звягинцева, познакомившись с Соней в Крыму, сказала в стихах о ней: «О, прелесть рода над тобой!»
В Крыму Соня пользовалась репутацией «скромной знаменитости». Она была обречена на внимание «прелестью рода». Поначалу, когда Соня с подругой в Коктебеле пришли к Волошину, тот назвал им несколько адресов дешевых комнат в поселке: он не знал, кто перед ним. Вечером девушки вернулись в дом Волошина за вещами, но он, случайно узнав, чья внучка Соня, никуда их не отпустил. Соня была неглупа и понимала, что сама по себе никому не была бы интересна.
7 сентября 1923 года Соня пишет Ольге Константиновне:
Андрей Львович Толстой с дочерью Соней и сыном Ильей
«<…> У меня большая дружба с Чуковским. Он почему-то меня очень полюбил и целый день со мной возится и занимается. Угощает меня разной разностью, заботится, разговаривает, читает и расхваливает меня по всей даче. В смысле романтическом это совершенно не опасно, потому что он пожилой, некрасивый, отец семейства, совсем не «герой романа», а «типичный интеллигент», литератор, очень добрый». Привожу запись из дневника К.И. Чуковского этого периода: «Пахло полынью, я думал о Соньке. Она воспитанница Черткова, ее мать родная сестра Чертковой; она вегетарианка, толстовка, а сладострастна, честолюбива, вздорна, ветрена. Очень интересно, к чему ведет чертковизм. В детстве она читала только «Маяк», а теперь она может только с вожделением смотреть на мужчин, истинно страдать, если какой-то мужчина увлечен не ею, ненавидеть ту, кем он увлечен (все равно кто, все равно кем), жаждет нравиться кому бы то ни было, какой угодно ценой. Зубы у нее редкие, знак ревности, нос курносый, толстовский, тело все в волосах, отчего ее прозвали «Сонька – меховая нога». История ее страшная: когда ей было 17 лет, она сошлась с 47-летним Оболенским, мужем ее тетки, жила с ним четыре года – к великому скандалу всей семьи Толстых. Вдруг обнаружилось, что Сухотин в Чрезвычайке, что ему угрожает расстрел. Она стала хлопотать о нем, он влюбился в нее (он был мужем Ирины Энери и имел от нее дочку); Сонька кинула Оболенского, которому теперь за пятьдесят, и сошлась с Сухотиным. Его освободили – она вышла за него замуж, и обнаружилось (на третий месяц после свадьбы), что у него сифилис, на почве которого случился удар. Тогда она пустилась в разврат – сошлась с каким-то, как она говорит, жидком и т. д. А ей всего 23 года – и все вокруг благоговеют перед ее чистотой. Она та самая девочка, которой Толстой рассказывал об огурце. Она очень много читает, кажется, не глупа <…>»
Оставлю эту запись без комментария, тем более было и продолжение. 21 февраля 1962 года. Запись из дневника К.И. Чуковского:
«Сегодня исполнилось 7 лет со дня смерти М. Б., а я простудился и не могу пойти на ее могилу. С каждым годом растет мое чувство вины перед нею. Ее характер – прямодушный, не знающий компромиссов – сломился под тяжестью моих полуизмен и измен. Сколько лет мы жили в страшной бедности, ей выпало на долю пережить медленное умирание Мурочки, смерть Бобы, мою глупую связь с Софьей Андр. Толстой (б. женой Есенина) и сиротство М. Б. в своей собственной семье».
Художник Илья Репин называл великого писателя Льва Толстого – «наш идол». Но ведь это дедушка Сони – идол. А на Соне – «прелесть рода» как отблеск. Хорошее воспитание, хорошее образование … сила духа. Соня мечтала посвятить себя, по примеру своей бабушки, своей полной тезки, Софьи Андреевны Толстой, служению великому человеку. И судьба дала ей такую возможность…
Государственный институт живого слова
Большая Никитская, дом 14/2, стр.1 Померанцев переулок, дом 3
Вернувшись из Коктебеля осенью 1923 года, Соня получила письмо от своей новой знакомой – Ирины Карнауховой: «<…> Мне кажется, что тебе нужно что-то, одним вином не проживешь, да еще человек ты с живой душой, учиться ты ленива больно, ребенка нельзя, но так люби хоть!»
Ирина, с которой Соня познакомилась в Коктебеле, была девушкой энергичной и целеустремленной:
