Мур-мур, МЯУ! - Александр Павлович Сапегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А когда он потерялся? — баба Тоня отвела роняющую слёзы девочку к приподъездным лавочкам, с удовольствием опустившись на деревянную поверхность оных. Ноги, трансформатором гудящие после похода в магазин, просили отдыха.
Слово за слово, Лика рассказала немудрёную историю потери Фимы.
— Постой-постой, — прокряхтела баба Тоня, припоминая утро и день пропажи котёнка. — У тебя же есть дядя, брат твоей мамы, если мне не изменяет память.
Через минуту разговора Лика нашла на телефоне фотографию дяди Валеры, предъявив её старой соседке для опознания.
— Точно он! — баба Тоня ткнула узловатым пальцем с потрескавшимся ногтем в экран телефона.
— Пожалуйста не уходите, я сейчас папу позову! — Лика реактивной мухой скрылась в подъезде.
Несколько минут спустя стальная дверь со светящимися днём и ночью кнопками домофона распахнулась настежь, выпуская на свет божий некогда бесшабашного мальчишку, со временем превратившегося в представительного мужчину, знающего себе цену.
— Здравствуйте, Антонина Сергеевна, — поздоровался Николай.
— И тебе подобру-поздорову, Коля, — улыбнулась бабулечка, — твоя непоседа рассказала о вашем горе. Не знаю, помогу ли я ему, но видела я твоего шурина, видела.
Баба Тоня поведала и о бессоннице, и о том, что дочка перед работой привозит внуков к ней, дожидающейся любимых чад, глядючи в окно, а забирает «кровиночек» вечером. Где-то за полчаса до приезда Маши перед подъездом припарковалась незнакомая машина, из которой вышел Колин родственник по жене, шурин, значит. Пяти минут не прошло, как он показался обратно, волоча что-то завёрнутое в тряпку и вроде как та даже шевелилась. Кинув свёрток в машину, шурин Николая быстро уехал. Вроде всё, больше ничего ей не припоминается. Потемнев лицом, аки грозовая туча, Зимин душевно поблагодарил соседку и придержал перед ней дверь в подъезд.
Баба Тоня шла домой, думая, что шурина у Зиминых ожидает неласковый приём. Очень неласковый, оно и правильно — нечего котиков обижать!
Между тем, одна из причин слёз Зиминой Лики, переварила обед и засобиралась в путь, дорога сама себя не осилит. Зевнув и хорошенько потянувшись, пушистый кот спрыгнул с временного бетонного ложа. Дойдя до автостоянки и сориентировавшись на местности, Ефим планировал добираться до дома Зиминых через дворы и парк, но тут его ноздрей коснулся знакомый запах.
«Просто день встреч какой-то! — сам себе мяукнул Ефим, разглядывая машину Валеры из-под припаркованного на краю стоянки здоровенного американского джипа. — А где хозяин?»
Хозяин авто, он же подлый похититель, нашёлся метрах в десяти от собственного авто. Белозубо улыбаясь во весь рот, он, в компании с таким же «прикинутым» парнем, флиртовал со стайкой кокетничающих девушек, то и дело стреляющих в мужчин взглядами. Распустивший павлиний хвост Валера не очень заинтересовал Ефима, куда больше его внимание привлекли полуопущенные тонированные стёкла машины ублюдка.
«Быть или не быть, вот в чём вопрос! А-а, была не была!»
Токующие на току глухари проглядели момент с влетевшим в окно иномарки котом. Тот же, в отличие от тупоголовых птиц внимательно осмотрелся насчёт камер наблюдения и видеорегистраторов, сиганул в окно, сходу полосуя когтями сиденья и обшивку салона дорогой тачки.
«Зря в кустах погадил, — сокрушался Ефим, с упоением запуская когти в водительское сиденье, — тут бы кучка дерьма смотрелась лучше всего».
Потратив на сладкую месть несколько минут, Ефим выскочил обратно, обогнув место преступления по широкой дуге. Прав тот, кто утверждает, что блюдо мести стоит подавать холодным. О, да! С другой стороны, оно и горячим великолепно зашло. Дождавшись зелёного сигнала светофора, он перебежал дорогу вместе с людьми и скрылся в ближайшем дворе, наяву представляя себе глаза Валеры и выражение его лица, когда тот откроет двери тачки. О-о! Очень хотелось остаться и посмотреть, но зачем лишний раз рисковать? Здоровая паранойя ещё никому не вредила.
Занятый радостными, можно сказать предвкушающими мыслями, Ефим чуть не пропустил большого рыжего пса со сбитой в колтуны шерстью, бросившегося ему наперерез из-за помойных ящиков.
Глухо зарычав, Кабыздох накинулся на кота, пулей взлетевшего на подоконник деревянного домика на детской площадке. Рыжий оказался не один, за помойными ящиками, оказывается, промышляла целая стая бездомных псов, сейчас окруживших домик и надрывающихся в лае. Ефим благоразумно перебрался на крышу строения. Трезво оценив свои силы, он решил не ввязываться в разборки с пятью шавками. Шавки — это грубо сказано, все собаки, как на подбор оказались крупными. Скидок на общее отощание псов делать не стоило. Худая собака — злая собака! Это сытый Тузик, Барбос или Шарик может лениво побрехать из-за забора, а их голодный товарищ тяпнет за пятку, незаметно подкравшись сзади.
Минут тридцать псы надрывались всем кагалом, кружа хороводы вокруг домика, пока из ближайшего подъезда не вышел толстый бородатый мужик с коротенькими ножками. Замахнувшись метлой, принесённой с собой, он погнал стаю со двора.
— Брысь отсюда! — растрёпанный веник шлёпнул по крыше рядом с Ефимом.
Дважды повторять не пришлось, молнией слетев вниз, Ефим рванул в сторону арки, разделяющей соседние дома.
— Гав! — из-за угла на него вылетел давешний рыжик.
— Мгау-гав! — выдал Ефим, на ходу уворачиваясь от слюнявой пасти и вцепляясь когтями в морду собаки.
Рыжий задира не ожидал подвоха, в следующий момент завыв на десять голосов от боли в располосованном носу. Встряхнувшись всем телом, он скинул с загривка кота и стриганул наутёк. Остальная стая припустила следом, Ефим побежал в противоположную сторону, благо она вела к палатам Зиминых. До самого парка больше никаких собак и кошек нашему путешественнику не встречалось, а те, что попадались в парке, поголовно являлись воспитанными псами, чинно следующими за хозяевами или около них. Дорога до парка заняла более часа, можно было и быстрее перебирать лапами, срезав путь через дворы, но гроза псов вновь рисковать не решился. До этого ему везло, а вдруг не повезёт? Цапнут за ляжку или расцарапают морду и пиши пропало на финишной прямой. Оценив свой вид на троечку с минусом, Ефим забрался в фонтан, под глухое возмущение Котеича минут пять поплавав от края до края. Домой следовало появиться чистым, к тому же вылизываться достанется ворчуну.
Долго ли, коротко ли, но Солнце постепенно лениво закатывалось за крыши домов. На улице вечерело. Дневной свет шаг за шагом отступал перед выползающим из всех щелей сумраком, заполняющим дворы и улицы и отдёргивающим щупальца от загорающихся фонарей. Последний рывок и подгоняемый голодными блохами кот,
