Тайные близнецы Братвы - Мари Фокс

— Ты меня дразнишь, — возражаю я, понижая голос ровно настолько, чтобы заставить ее замолчать.

Ее взгляд метнулся ко мне, и на ее лице промелькнула искорка озорства. — Может быть, так и есть, — говорит она, ее тон мелодичный, игривый, отчего моя кровь закипает.

Остаток вечера проходит как в тумане, напряжение между нами кипит прямо под поверхностью. Она держится рядом со мной, ее присутствие постоянно отвлекает, пока мы пробираемся сквозь толпу. К тому времени, как мы уходим, мое терпение истощается.

Поездка домой на машине начинается тихо, гул двигателя заполняет пространство, пока водитель едет по улицам города. Кьяра сидит рядом со мной, ее поза расслаблена, ее пальцы вычерчивают праздные узоры на кожаном подлокотнике.

— Сегодняшний вечер прошел хорошо, — наконец говорит она, нарушая тишину.

— Да, — отвечаю я, наблюдая за ней краем глаза.

Она смотрит на меня, ее губы кривятся в слабой ухмылке. — Тебе не нужно было защищать меня, ты знаешь. Я могу выдержать несколько ехидных комментариев.

— Может быть, — говорю я, полностью поворачиваясь к ней лицом. — Ты все еще моя жена. Никто не смеет проявлять неуважение к моей жене.

Ее глаза слегка сужаются, хотя в них нет настоящего гнева. — Твоя жена, — повторяет она, ее тон дразнящий. — Ты ведь любишь напоминать мне об этом, не так ли?

Я ухмыляюсь, наклоняясь ближе. — Это титул, к которому я отношусь серьезно.

Ее смех мягкий, почти мелодичный, и он посылает мне волну тепла. — Ты невозможен, — говорит она, качая головой.

— Ты меня проверяешь, — отвечаю я тихим голосом.

Ее взгляд встречается с моим, в ее глазах мелькает вызов. — Я?

Игривый тон ее голоса толкает меня через край. Я наклоняюсь вперед, нажимая кнопку домофона. — Останови машину.

Водитель смотрит на меня через зеркало заднего вида, колеблясь. — Здесь, сэр?

— Да, — резко отвечаю я. — Ты можешь уйти пораньше сегодня вечером.

— Сэр?

— Я отвезу нас домой, когда мы закончим.

Машина замедляет ход на краю тихой улицы, свет городских огней отбрасывает длинные тени по салону. Я поворачиваюсь к Кьяре, мой голос тверд. — Я не хочу ждать, пока мы будем дома.

Ее брови удивленно приподнимаются, но в ее движениях нет никаких колебаний. Она перекидывает ногу через меня, ее платье касается кожаных сидений, когда она усаживается.

Воздух в замкнутом пространстве пропитан напряжением, ее духи окутывают меня, словно вызов.

— Сегодня вечером ты полон сюрпризов, — бормочет она мягким, но дразнящим голосом.

Я наклоняюсь ближе, обхватив ее руками по обе стороны, словно заключая ее в клетку. — И ты сводишь меня с ума, — отвечаю я, мой голос хриплый от жара, который я сдерживал всю ночь.

Ее губы раздвигаются, но все, что она собиралась сказать, теряется, когда я заявляю права на ее рот своим. Поцелуй грубый, требовательный, мои руки скользят к ее талии и притягивают ее ближе.

Она задыхается у моих губ, ее руки поднимаются, чтобы прижать меня к груди, хотя я не могу сказать, отталкивает ли она меня или притягивает ближе. Ее сопротивление мимолетно, ее тело тает на моем, по мере того как поцелуй становится глубже.

— Ты дразнила меня всю ночь, — рычу я ей в губы, запутываясь пальцами в ее волосах. — Ты знаешь, что ты со мной делаешь?

У нее перехватывает дыхание, голос дрожит, когда она отвечает: — Может быть.

Одного слова достаточно, чтобы разорвать последнюю нить моей сдержанности. Я провожу губами по ее шее, покусывая чувствительную кожу, пока мои руки скользят по изгибу ее бедер. Она выгибается навстречу мне, ее тихие вздохи заполняют пространство между нами.

Аромат ее духов опьяняет, смесь ванили и жасмина, которая цепляется за ее кожу, смешиваясь с легким запахом кожи и специй салона автомобиля. Это пьянящая комбинация, подпитывающая огонь, горящий во мне.

Ее руки сжимают мои плечи, ее ногти впиваются в ткань моей рубашки, когда она откидывает голову назад, давая мне больше доступа. — Серж, — шепчет она, ее голос дрожит, но в нем слышится что-то более темное, что-то необходимое.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы встретиться с ней взглядом, моя рука обхватывает ее щеку, а большой палец проводит по ее покрасневшей коже. — Ты моя, Кьяра, — говорю я, мой голос тихий, но непреклонный. — Каждая часть тебя.

Она не отвечает, но взгляд ее глаз говорит мне все, что мне нужно знать.

Взгляда в ее глазах достаточно, чтобы уничтожить меня. Там есть вызов, как всегда, но теперь он мягче, смягченный чем-то, что она не может скрыть. Чем-то, что соответствует огню, горящему в моей груди. Ее губы раскрываются, как будто она может спорить, но слова так и не приходят. Вместо этого она наклоняется к моему прикосновению, ее дыхание мягко прерывается, когда мой большой палец снова касается ее щеки.

Этот поцелуй другой — глубже, голоднее. Он не просто о том, чтобы заявить на нее свои права, он о чем-то более темном, о чем-то первобытном, что я не могу полностью контролировать. Мои руки скользят вниз к ее талии, притягивая ее ближе, пока между нами не остается никакого пространства. Шелк ее платья прохладен под моими пальцами, но тепло, исходящее от ее тела, более чем компенсирует это.

Она задыхается у моих губ, ее руки сжимают перед моей рубашки, как будто пытаясь удержать равновесие. — Серж…, — снова шепчет она, и на этот раз это не протест.

Я провожу губами по ее подбородку, к мягкому изгибу ее шеи, вдыхая опьяняющую смесь ее духов и легкой солоноватости ее кожи. — Ты сводишь меня с ума, — рычу я ей в горло, мои зубы царапают нежную плоть там. — Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?

У нее перехватывает дыхание, ногти впиваются мне в плечи. — Тогда поторопись и…

— Позволь мне не торопиться, — прерываю я, нежно укусив ее в то место, где ее шея переходит в плечо. Она выгибается навстречу мне, тихий стон срывается с ее губ, который проникает прямо в мое нутро.

Мой член напрягается, отчаянно желая погрузиться глубоко в Кьяру. Я вытаскиваю его, давая Кьяре мгновение напряжения, прежде чем задрать платье. Она задыхается и стонет мое имя, зажигая огонь в моем животе.

Она такая узкая, когда я вхожу в нее, киска сжимается, и это божественно.

Шелк ее платья скользит по ее коже, когда я поднимаю ткань выше, открывая больше ее прикосновениям. Я задаю мучительный темп, вбиваясь в нее, пока она цепляется за меня, мой разум пьян от возбуждения.

— Скажи это, Кьяра, — требую я, мой голос грубеет, когда моя рука сжимает ее бедро. — Скажи, что ты