Личные дела - Боуз Диша

Глава двадцать третья

Пятнадцатое сентября

Во время учебы Сиара так переживала из-за того, что Эван Брофи не обращает на нее никакого внимания, что однажды уже была готова бросить колледж. Мысль о том, как она заходит в класс, а он снова ее игнорирует, была просто невыносима. Этот сексуальный и умудренный опытом преподаватель определенно замечал других девушек, которые на него вешались, но по какой-то причине не хотел Сиару, и это казалось ей просто неприемлемым.

Ее подруга Тереза завоевала его расположение, что было для Сиары особенным невезением, потому что та была единственной, кто знал о ее влюбленности. Однажды Сиара увидела, как Эван Брофи и Тереза вместе обедают на лужайке. Она заметила, как он взял один из сендвичей, даже не спросив у нее разрешения. Тереза сделала вид, что не увидела проходящую мимо Сиару, а когда их дружба вдруг охладела, то не попыталась ее сохранить. Тереза предпочла Сиаре Эвана Брофи. Мужчина оказался для нее важнее подруги.

В течение нескольких дней Сиара ловила себя на мысли, что идет по пятам своей матери, запираясь в комнате, пропуская занятия и проводя целые дни в постели. Она решила не возвращаться в колледж, уехать из Корка и найти работу где-нибудь еще. Может, в Дублине или Лондоне. Берлин тоже казался неплохим вариантом. Когда Сиара наконец осознала, что творила, учитывая, что перед этим категорически пообещала себе никогда не превращаться в мать, то вытащила себя из кровати и приняла горячий душ.

Сиара вернулась в колледж, потому что не хотела, чтобы Эван победил, хотя, кажется, он и не был в курсе, что вообще участвует в игре. Она начала садиться на первый ряд на всех его занятиях и мило улыбалась, если он на нее смотрел. Она старательно писала все эссе, которые он задавал, и больше ни разу не разговаривала с Терезой.

В день окончания колледжа он наконец ее заметил.

– Поздравляю, Сиара.

Он проходил мимо, пока она стояла с друзьями. Они только что сделали групповое фото в мантиях и шапочках.

– Спасибо.

– Какие планы? На будущее, я имею в виду. Что дальше?

Эван скрестил руки на своей потертой кожаной куртке. От него пахло кофе, сигаретами и чем-то яичным. Возможно, майонезом. Волосы у него были до плеч. Наверное, раньше они были глубокого каштанового цвета, но теперь имели грязно-коричневый оттенок.

– Мне предложили работу в Horizon.

– Это здорово, Сиара. Просто здорово.

– Да, я очень рада.

– Ты как-нибудь заходи. В любое время. Люблю пообщаться с бывшими студентами.

– Да, может быть, зайду.

Казалось, он хотел сказать что-то еще, но взглянул через плечо Сиары и увидел ее друзей. Они собирались сделать еще одно фото.

– Давайте я вас сфотографирую. Иди к ним, и все будут в кадре, – предложил он.

У Сиары где-то еще лежал этот снимок, сделанный Эваном Брофи. Все улыбались в камеру, с надеждой глядя в будущее, и обнимали друг друга. У нее больше не было этих друзей.

Он вернул фотоаппарат и уже начал уходить, когда Сиара его догнала:

– Кстати, Тереза сказала мне, что между вами произошло.

Он выпучил глаза от замешательства, страха, а потом и паники. Сиара наклонила голову, наблюдая, как он меняется в лице, словно любовалась акварельным рисунком, над которым только что трудилась.

– Я не…

– Пожалуйста, не выставляйте себя дураком. Вы ведь можете из-за этого потерять работу.

Этого было достаточно, чтобы он замолчал. Сиара увидела очертания его кулаков через потертую кожу карманов его кожаной куртки.

– Тереза очень милая юная леди, – выдавил он из себя.

– Да. Я всегда за нее переживала.

– Я не хотел причинять ей боль, если это так. Если она думает, что я ее обидел.

Сиаре доставляло радость, что ее авантюра приносила плоды.

– Не переживайте. Не думаю, что вы ее обидели, и я никому ничего не расскажу. Понимаю, каково это: хотеть кого-то и потерять контроль над собственными чувствами.

Он явно пожалел, что заговорил с ней, ведь всего этого можно было так легко избежать.

– Я могу для тебя что-нибудь сделать, Сиара?

– Нет, ничего. Просто хотела дать вам понять, что я на вашей стороне.

Его шея была красной и покрытой выдавленными прыщами, как у подростка. Раньше Сиара этого не замечала.

– Это было ошибкой. Больше ни с кем у меня такого не случалось. Я бы никогда… так что я решил положить этому конец. Для ее же блага. Я сказал ей, что однажды она скажет мне спасибо за то, что я все оборвал. Сейчас она меня ненавидит, но в конце концов все поймет. Она – умная девушка.

Сиара улыбнулась.

– Я с ней поговорю. Постараюсь ее убедить.

– Спасибо, Сиара.

Кивнув друг другу, они разошлись. Спустя какое-то время Эван даже обернулся на Сиару. Она знала, что сейчас он вздыхал с облегчением, благодаря богов, в которых не верил, за то, что на этот раз они его пощадили. В следующий раз он будет осторожнее.

Но следующего раза не было. Сиара хотела лишь на несколько часов подарить Эвану Брофи ложное чувство безопасности. Той ночью он спал спокойно, а на следующее утро его вызвали на ковер к декану. Все преподаватели с отделения английского языка получили накануне вечером письмо, в котором в осторожных формулировках описывалась история, которая, согласно Сиаре, произошла с Терезой. То, что, как она надеялась, между ними случилось. То, что, по ее мнению, Тереза заслуживала. Тогда Сиара с гордостью подписала письмо: анонимность не слишком ее волновала.

Ее расстраивало, что спустя все эти годы она все еще думала о своем преподавателе. Особенно сейчас, когда невольно поставила под угрозу их с Мишти дружбу. Сиара не знала, сколько времени потребуется, чтобы все улеглось и Мишти снова была готова с ней поговорить. Раньше они никогда не переставали общаться. Сиара не боялась, что Мишти о ней всем расскажет: она не пожалела, что разоткровенничалась с ней. Теперь, когда она все это высказала вслух и кто-то об этом знал, все казалось еще более нелепым. Она не могла узнать саму себя: женщину, решившую, что Шон – неплохой вариант.

Эта мысль впервые пришла ей в голову, когда родилась Белла: нужно отвлечься. Недосып, постоянный беспричинный плач, сыпь непонятного происхождения. Сиаре приходилось делать пюре для дочери, замораживать овощи, кипятить и обеззараживать бутылочки и делать так, чтобы дом выглядел достойно, когда придет убираться Рита. Она изо всех сил старалась не забывать пить достаточно воды и принимать душ. А еще в ее жизни были строгие диеты, на которые она сама себя посадила, и полное отсутствие личного пространства где угодно, даже в туалете. Ее тело ей больше не принадлежало. Сиару раздражало, до какого абсурда доходило то, насколько сильно нуждалась в ней Белла. Ее нужно было носить на руках, похлопывать, чтобы успокоить, вытирать ей попку. Срыгивание, дерматит, какашки в ванне. Сиара не хотела чувствовать того же по отношению к Финну, когда он родился. В этот раз ей хотелось все сделать по-другому.

Сиара не помнила, какой была ее жизнь до появления детей и что она делала, когда у нее на руках не было ребенка. Она уже привыкла пить остывший чай. Чувствовать себя непривлекательной и бесполой. И тут она решила, что пора позаботиться и о себе.

Она наблюдала, как Шон сидит в саду, закинув ноги на складной стул, с книгой в руках. Сиара уже много лет не вспоминала Эвана Брофи, но тогда он напомнил ей бывшего преподавателя. Однажды Шон заметил, как она смотрит, но Сиара не отвела взгляда, и даже когда он положил книгу и подошел к живой изгороди, она продолжила стоять у кухонного окна и пристально глядеть на него. Шон хотел что-то сказать, но Сиара решила усложнить ему задачу и не вышла, чтобы поговорить. Ей хотелось заставить его ждать. Так у него была возможность передумать.

Через несколько дней они увиделись в деревенском магазине. Шон в сопровождении двух старших детей держал в руке корзину с огромной упаковкой туалетной бумаги. У Сиары в коляске спал Финн. Они стояли в разных концах ряда с молочными продуктами и снова уставились друг на друга.